Владимир Козлов - Горькое молоко – 3. Сайга для деда. В погоне за кардиналом

– Нет ни базы, ни компьютера, – развёл руками Плясун, – забрали у меня всё и рыжьё с пальцев сняли. Они вышли на меня, через наших поселковых негодяев, Читу и Крона. Те пришли вчера по стенам меня кидали, я им вернул все похищенные вещи. Через два часа другое бескультурье появилось. Я не знаю, куда мне от них деваться. А совсем недавно они на наших мальчиков наехали. Теперь наши ребятки меня за горло взяли, выдёргивай, говорят своего мента. Мы одни ответ держать не хотим перед ворами.

– Сколько раз я тебе говорил, не занимайся явным криминалом, – негодовал Ланин. – Ты что ни будь, им обо мне говорил?

– Они знают, только то, что им положено знать, не больше, – стоя перед зеркалом, припудривал свой глаз Плясун, – но они сейчас на грани срыва. Могут от страха сами ломануться в милицию, – предупредил он Ланина.

– Не так страшен чёрт, как его малюют, – высказал избитую фразу Ланин, – наезд блатных на тебя – это не смертельно. Они, зато никогда в милицию не пойдут в чём перед ними наше преимущество. Теперь слушай меня внимательно. Ничего не бойся. Я ни в коем случае нигде не должен фигурировать. Мальчиков на время спрячь подальше от людских глаз и главное не паниковать. Ищи в своих дискетах мне всё на этого вора. Я повод найду, за что его упрятать, поверь мне. Сейчас поедешь со мной к эксперту. Снимем побои, и под мою диктовку напишешь заявление об избиении и ограблении. Запомни только одно, о грабеже этого клиента ты ничего не знаешь. И вашим авторитетам ты ничего не отдавала. Если они хотели постелиться перед вором, пускай и отвечают. А вора и блатных я привлеку до упора. Завтра придёшь ко мне в кабинет с заявлением. Мы им громко потрясём в управлении перед начальством и мне это дело, без всякого сомнения, поручат расследовать. Шеф мой Гридин на пенсию ушёл. Сейчас я Исполняющий Обязанности, но точно знаю, что это место останется за мной. Мне уже пообещали.

– Никуда я с тобой не поеду ни к какому эксперту, – визгливо крикнул Плясун, – важно для нас сейчас забрать компьютер. Они уже залезли в него, а там вся белая и чёрная информация хранится о нашей деятельности. Там и ты, и твои начальники закодированные внесены и любой хороший программист без труда разберётся во всей нашей схеме.

– Откуда ты знаешь, что они заходили в компьютер?

– А откуда по – твоему мнению они номера телефонов мальчиков узнали.

– Это уже хуже, – взялся за голову Ланин, – здесь надо идти другим путём. Ты мне скажи одно, ты без компьютера, неужели не можешь вспомнить о последнем своём женихе этом Фиделе Кастро?

– Всё я помню, но что это тебе даст. Фамилия у него Сыромятников Георгий, сорок четыре года. Проживает в посёлке Шпальном. А вон на столе лежит записанный телефон его друга Колчака, который здесь гужевался вчера, а потом кульбит с компьютером выкинул и был таков.

Ланин схватил лист со стола и впился в него глазами.

– Не может быть, – заорал он, – опять этот Колчин.

У него перед глазами моментально всплыло знакомое лицо мужчины, которого ему Колчак представил, как подполковника УСБ. А он мучился в кафе, где мог его видеть.

– Ты чего любимый заголосил? – спросил Плясун.

Ланин в бешенстве ударил Плясуна кулаком по лицу.

– Никогда не называй меня любимым, сволочь эдакая. Ты зачем держал опасную информацию в компьютере? – Кому нужна твоя чёрная бухгалтерия, где есть ты и я. Я тебе, говорил, веди её только по деятельности предприятий Трубы, чтобы на него аркан можно было повесить в случае чего.

Он наклонился перед лежавшим на полу Плясуном и начал тыкать листок ему в глаза.

– Ты знаешь, кто это такой? – Это паразит, который как вышел на свободу, горя мне принёс под самую завязку.

Надо же такому случиться! Нет! Это какой – то Фатум неправильный около меня поселился, – причитал Ланин.

– Дурачок ты Ланин. Неужели ты не можешь понять, что перед всеми предательскими ментами рядом всегда ходит Фатум с пулей в стволе. Я не боюсь! Меня природа создала таким не ординарным, и патриотических лозунгов в своей душе не ношу, как ты. Преступника сделал из меня ты. А на твоей матери грех лежит большой перед богом и народом.

– Какой может быть грех у моей покойной матери, что ты нелепицу несёшь? – рявкнул на Мишу Ланин.

– Нужно ей было аборт сделать на первом месяце беременности. Спасти общество от такого пресмыкающегося, она заблаговременно не догадалась. Ты знаешь, почему нам сексуальным меньшинствам власть дала равноправные условия с нормальными людьми?

Ланин возбуждённо расхаживал по комнате, кидая зверские взгляды на валявшего на полу Плясуна:

– Не знаю, и знать не хочу?

– А я знаю, – сказал Плясун, – потому – что мы не способны рожать, а это большой процент вероятности избавить Россию от появления на свет таких рептилий, как ты.

После высказанной тирады Плясун получил сильный удар ногой в лицо.

– Вот издеваться над моим телом тебе всегда нравилось. Я представляю, какие муки получают от тебя арестанты? Намотай себе на ус Ланин, Валера Труба убьёт за меня, – вытирая кровь с лица, проговорил Плясун. – Мой нерабочий день лишает его большой прибыли. И ты больше от меня ни одной копейки не получишь. Я сворачиваю деятельность «Серенады». Мне вполне хватит тех денег, которые платит Труба. А твоими обещаниями я насытился по горло. Никаких дел с тобой иметь, отныне я не намерен!

Ланин понял, что хватил лишнего и сменил свой гнев на милость.

– Миша прости меня? Я погорячился немного, но ты сам должен понять, что нельзя нигде, было фиксировать мою фамилию, ни в каких документах. Ты, представляешь, что будет, если мне предъявят обвинение? Тогда всем нам будет крышка! Ты сейчас в ванную залезай, приведи себя в порядок, а я позвоню Трубе. Будем, что – то думать вместе. Надо ситуацию спасать!

– Сейчас разбегусь и нырну. Это с какой радости. Не дурак. Я там прилягу, а ты мне в ванну включенный в сеть электрический прибор бросишь. Какая – же ты сволочь Ланин. Звони сейчас – же Валере? Я с тобой больше без него, словом не обмолвлюсь.

Ланин не находил себе места. Явно он был до краёв встревожен. Понимал, что из – за такой нелепости он мог привлечь внимание не только к себе, но и к более важной схеме, которые создавали умные люди. Он укоризненно посмотрел на Плясуна:

– Как ты можешь плохо обо мне думать Миша? Я что на убийцу похож? Хорошо пускай будет по – твоему. Но учти, если ты при нём скажешь, что я тебя заставлял вести отдельную бухгалтерию. Пристрелю, вас обоих не мешкая. Мне уже раздумывать в этой ситуации времени не будет.

Труба приехал незамедлительно. Выслушав, Плясуна он сказал:

– Я одного не пойму, зачем ты вёл двойную бухгалтерию дома. Тебе, что офисных компьютеров не хватало?