Владимир Козлов - Горькое молоко – 3. Сайга для деда. В погоне за кардиналом

– Это Саня они в разведку пошли. Знаем ли мы что об их делах и какие догадки у нас имеются о смерти Плясуна? Не понимаешь, что они занервничали? А если ты с ними разговаривал в достойном тоне, то ты совсем молодец! Теперь у них будет примерное представление о нашей компании. А про Плясуна нам надо забыть. Я не сомневаюсь, что грохнули они его сами. Он предполагал, что ему придётся ответить за то, что копил важную информацию у себя и мало того упустил её. Недаром он хотел воспользоваться твоим компьютером. Наверное, своей сестре через Интернет думал исповедь отправить. И нас предупредил об опасности. Так, что Саша будь осторожен на трассе. Но с одной стороны, зная, что у нас есть полная информация об их тёмных делишках, делает сугубо неприкосновенными. Даже я бы сказал, мы для них сейчас как охранный объект от всяческих неудач и невзгод!

Причину смерти Плясуна списали на несчастный случай, определив, что в доме у него произошла утечка газа. Деньги, полученные от Плясуна, Марек прокрутил, через свою фирму в течении двух дней. Вовка свою долю припрятал, а Гоша купил себе старенькую копейку и ездил на ней на работу в хозяйственный магазин «Беркут» к Арбузу, куда его Колчак пристроил грузчиком.

Чуть освободившись от дел, Вовка поехал к ювелиру Арону показывать брегет.

– Привёз что? – спросил ювелир.

– Кое – что имеется, хочу пока прицениться, – сказал Колчак, протягивая золотой брегет.

– Ого, солидная штука, – разглядывая с интересом брегет, сказал ювелир. – Я тебе ничего не смогу сейчас сказать. Оставь его на пару деньков у меня, и дай мне твой мобильный телефон. Я проконсультируюсь с одним знающим человеком, который владеет большой коллекцией часов. Думаю, он сможет назвать их реальную цену. Кстати этот коллекционер с вашей стороны. У него даже работы Кулибина имеются.

– Хорошо я через два дня заеду, – сказал Колчак ювелиру.

– А марок интересных ты не приобрёл? – спросил он у Вовки. – Этот товар я считаю самым выгодным, лёгкий и дорогой. Его спрятать легко и ни один металлоискатель не обнаружит, когда везёшь за бугор. Да и ценится он равноценно со многими объёмными раритетами.

– Пока нет, я же коллекционер временный и случайный, – ответил Колчак.

– В первую очередь я ювелир, а коллекционер я не ахти какой. Миллионеры коллекционируют, – им деньги не куда девать, а мы коллекционируем, что бы их заработать, – сказал на прощание Арон.

В этот же день ювелир сел в машину и поехал к коллекционеру часов. Ему было восемьдесят два года, и по своему богатому дому он передвигался на инвалидной коляске. Этот престарелый ветеринар по кличке Шах имел в своей жизни два увлечения любовь к лошадям и часам старинной работы. Когда – то у него был звёздный скакун аргамак, который приносил ему приличные доходы на скачках в шестидесятых годах. Потом он его лишился по своей глупости. Отодвинул после такой утраты серьёзное увлечение лошадьми на второй план, и он всецело отдался коллекционированием часов. Сын и внуки у него тоже были ветеринарами, и у них была своя ветеринарная лечебница, в которой работала вся семья Шаха.

Дверь ювелиру открыл внук.

– Проходите? – дед ваш ждёт у себя, – сказал он, – кошечку не бойтесь. Она у нас послушная!

– Я собак не боюсь, а кошек, чего я буду бояться, – усмехнулся Арон.

Но, открыв дверь Шаха, он с испугом отпрянул назад и закрыл быстро за собой дверь, приперев её своим телом. Крупный пот покрыл его лоб. То, что он увидел, не поддавалось его сознанию. В ногах у Шаха лежала большая пятнистая дикая кошка.

– Это, что за зверь? – спросил он у внука.

– Гепард, да вы не бойтесь? Шах, вас не тронет, – сказал внук.

– Что Шах не тронет, я знаю, а пятнистую кошку я больше предпочитаю видеть на стене или бездыханную в ногах у камина. Скажи деду, при ней я разговаривать не буду.

– Шах, это мальчик, а не девочка, – объяснил внук, – если вы опасаетесь, я сейчас его уберу.

Когда из комнаты был удалён гепард, ювелир зашёл к Шаху. Тот сидел в своей коляске, задрав очки на лоб, и плутовато улыбался.

– Что Ароша боишься моего котика? – важно спросил Шах. – Этот охранник лучше любого кавказца будет! – горделиво произнёс Шах, – из Туркестана мне его привезли, хотя происхождение у него Афганское.

– Я смотрю, у вас в доме одни Шахи живут, – сказал Арон.

– Так и дом мой не похож на обычный барак. Посмотри у меня всё здесь на восточный манер устроено. Люблю экзотику и восток. Жалко, что пришло всё это ко мне поздно, но ничего дети и внуки пользоваться будут. А Шахов было у меня два, вернее та Шахиня звалась, продали совсем недавно.

– Её одну тяжело прокормить, а двоих тем более, – заметил ювелир.

– Наш Шах не редко пропитание, не только себе добывает, но и нам вдоволь хватает. Зайцев и коз на лету хватает. Ну, показывай свой раритет. Посмотрим, что это за диковинная вещь, как ты мне её расписал.

Арон открыл кейс и достал заложенные в файл часы.

Шах взял пакет в руки, спустил очки на нос и внезапно отстранил их от себя.

– Знаешь, что Арон. Похоже, что эти часы я уже в руках держал больше сорока лет назад. Открой крышку. У меня зрение плохое, посмотри, там есть гравировка на английском языке Джон Бойд и большая буква Д.

– Смотреть не обязательно, я их все тщательно обследовал. Такая гравировка нанесена в центре крышки, и год стоит 1870, – сказал ювелир.

– Тогда я поздравляю тебя Ароша, ты приобрёл проклятые часы, которые тебе кроме несчастья ничего не принесут. Я на них запал, когда молодым был. И это было моей ошибкой. А почему мне они приглянулись, об них мне рассказал Осип Балов, – был такой антиквар у нас. Жил он в верхней части города на Покровке. Слушок был, что его вместе с коллекцией НКВД, прибрало к рукам. Он коллекционировал всё. У него в доме богаче было чем в любом музее. Канул бесследно. Так Осип мне сказал, что уникальные часы эти были у Тургеневых. Я начал наводить справки, оказалось, что старик Николай Тургенев обменял их в войну у барыги на продукты. У этого барыги был сын и четыре больные дочери. Барыга с сыном в тюрьме сгинули, а дочки задохнулись ночью в девяностых годах от бытового газа. До этого у него знатный жулик по кличке Часовщик забрал брегет нагло преступным путем, но законно, получив от него в придачу ещё дарственное письмо. Потом они попали к крёстному сыну этого жулика футболисту Ивану Беде. И я случайно вышел на него, попросив одного прохиндея грубо говоря скомуниздить их. В итоге прохиндей погибает, а я возвращаю часы хозяину, и теряю своего лучшего друга восточного скакуна Шаха. И такому исходу я был рад. А мог бы разделить участь и других держателей этого брегета. Мой Шах в пять, раз был дороже этих часов. Он меня кормил. Просто в то время, часы можно было легче продать, чем хорошего скакуна. Но откровенно тебе скажу, что этот брегет я продавать в тот момент не собирался. И если я решусь его у тебя приобрести то возможно не для продажи, а для услады своей души. Если конечно он чистый, а если нет, то я его перепродам. Но в первую очередь я должен навести о нём справки, чтобы не повесить ещё раз угрожающий топор смерти над своей головой.