Вадим Фёдоров - 17. Сборник рассказов

А я сидел за столом и пил лимонад. И глупо улыбался.

Коллектив принял меня в свои ряды.

Когда я был маленький, наша семья часто переезжала с места на место. И не потому что это была семья военного. Нет. Сугубо гражданские люди. Но переезжали часто. Вначале, когда мне было 3 годика, снялись с места и переехали на Ставрополье.

На Ставрополье прожили почти 10 лет. Родители как многодетные получили 4-комнатную квартиру. У них была хорошая высокооплачиваемая работа. Я с братом ходил в музыкальную школу. У нас были друзья. Устоявшийся круг общения.

Я до сих пор не понимаю, для чего было уезжать из этого круга. Как и не понимаю, для чего было уезжать из Алма-Аты, где я родился. Какая-то неведомая сила гнала моих родителей. Причём новое место жительства почему-то всегда было хуже предыдущего.

Когда я вырос, я задавал этот вопрос про смену места жительства. И ни разу не получил внятного ответа. Точнее, ответы были, но это было похоже на отговорки.

– Почему мы уехали из Алма-Аты?

– Потому что ты часто болел, сынок. Там плохой климат.

– Почему мы уехали со Ставрополья?

– Потому что там зимы без снега, сынок. Без снега. Дождливые и грустные.

А где у нас снег? Правильно. В Тульской области зимой много снега. Именно туда мы и поехали.

Точнее, вначале туда отправился отчим. Он каким-то образом узнал, что в Заокском районе есть деревня Миротино. И что там есть вакансия на должность заведующего котельной, на которую он и устроился. Справил все необходимые бумаги и вернулся за семьёй – за женой и шестью сыновьями. Я был неродным. Старшим. Остальных мама рожала ему раз в два года по младенцу мужского пола.

Отчим приехал, рассказал о прекрасной русской зиме, и мы принялись собирать вещи. Мне шёл 13-й год. А на дворе была предолимпийская зима восьмидесятого года. Февраль.

Но переезд не прошёл гладко. Что-то не сложилось. То ли кто-то из младших заболел, то ли у отчима на работе с увольнением сложились проблемы и его обязали отрабатывать положенные два месяца. Но первыми в заснеженную тульскую деревню поехали я, мама и мой брат Вася. Васе на тот момент было 3 или 4 года.

Ехали мы долго. Вначале до Москвы на поезде. Пейзаж за окном менялся, как и рассказывали родители, с осенней хляби на заснеженные поля.

Из Москвы до станции Пахомово мы ехали на электричке. Три часа. В электричке было холодно и постоянно откуда-то дуло.

На станции до конечного пункта мы добирались на машине с брезентовым верхом. Это была местная разновидность рейсового автобуса. В нём было ещё холоднее. Но не дуло.

Приехали в деревню. Выгрузились. Снега действительно было много. Он искрился на солнце и скрипел под ногами.

Зашли в местный сельсовет, где выяснилось, что жильё для нас готово. Но оно холодное. Надо протопить. И вообще, дров напилить и наколоть.

Чтобы мы не мёрзли на улице, нас отвели к соседям погреться.

Вышли из сельсовета. Прошлись по деревне, по единственной улице, расчищенной от снега трактором. Наш дом оказался крайним. Около него суетился какой-то мужичок с брёвнами и бензопилой.

Меня с Васей завели в предпоследний дом. Мать сняла с нас верхнюю одежду и куда-то убежала.

Мы с братом вошли в большую комнату. Посередине комнаты стоял стол. В углу гудела печка, потрескивая горящими дровами. В комнате было грязно и воняло. По углам короткими перебежками сновали тараканы.

Кроме нас в комнате обнаружилось ещё четверо детей от года до семи лет роду. Все они были одинаковыми: большие удлинённые черепа, глаза навыкате, короткие ноги и руки. И все были лысыми. Самый младший ползал по брошенному на пол одеялу в углу комнаты. Остальные возводили вокруг этого одеяла укрепления из подушек и стульев, чтобы малый не уполз из своего угла.

Дети с интересом уставились на нас.

– Вы кто такие? – спросил старший из них.

– Мы новенькие, – пояснил я, – соседи ваши.

Старший хмыкнул и витиевато выругался. Матом.

Это произвело на меня впечатление. Мат я слышал за свою жизнь пару раз от старших ребят во дворе. А тут вдруг пацан младше меня в два раза использовал ненормативную лексику как будто само собой разумеющееся.

– А мы Росляковы, – поковырявшись в носу, сказал старший. – Девки наши в школе. Мамка на ферме. Меня Вовка зовут.

– А отец где? – зачем-то спросил я.

– Отец тоже на ферме, – ответил Вовка и опять залез пальцем в нос.

В это время один из мальцов подошёл к ведру, стоявшему около входа, снял штаны и пописал туда. Судя по звуку, ведро было наполовину полным. Запахло смрадом. Судя по всему, в ведро ходили не только по-маленькому.

– А туалет у вас где? – спросил я.

– На улице, но там холодно, – ответил Вовка и добавил: – Будете с нами играть? В тюрьму.

– Спасибо, – вежливо ответил я, – я не хочу.

Вася тоже отказался играть. Судя по всему, он просто-напросто испугался лысых яйцеголовых, похожих на инопланетян.

Мы сели с ним около стола и стали ждать маму.

– А почему вы лысые? – спросил я спустя час.

Молчать надоело. Мы согрелись. Да и запах из помойного ведра был уже не такой ужасный.

– У нас вши были, – сказал Вовка, – вот нас мамка и постригла. А потом ещё и побрила.

– А вши это что? – спросил его мой брат.

– Это такие букашки, – ответил Вовка, – они в волосах от грязи заводятся.

– Очень интересно, – сказал Вася. – А что другие твои братья не разговаривают?

– Не умеют ещё, – авторитетно сказал Вовка, – маленькие.

И добавил пару матерных слов, характеризующих его братьев.

– Понятно, – сказал мой 4-летний Вася и замолчал.

Мама пришла за нами, когда на улице уже стемнело и в дом Росляковых вернулись три старшие сестры с такими же лысыми вытянутыми головами.

– Пошли домой, – сказала она нам, – там тепло уже. Дров напилили.

Мы сказали семье Росляковых «до свидания» и перешли в соседний дом, где нам предстояло жить.

Мама сразу же уложила нас спать. Кровати не было. Было два спальных мешка и чья-то шкура. То ли оленя, то ли коровы. В один из мешков залезла мама. В другой я с братом. Уснули все сразу, утомлённые длинным днём и холодом.

Проснулись поздно.

Мать растопила печь. Накормила нас. Сходила в местный магазин, принесла два пакета продуктов.

– Сынок, – сказала она, – мне надо уехать. За остальными. Через два дня мы вернёмся. Я попросила дядю Серёжу, который дрова нам попилил, чтобы он за вами присмотрел. Ты уже взрослый. Проследи за Васей. Хорошо?

– Хорошо, – сказал я. – А когда ты вернёшься?

– Я же сказала, через два дня, – ответила мама. – Правда, тут здорово?