Вадим Фёдоров - 17. Сборник рассказов

В субботу я поставил будильник на три часа ночи. Встал. Умылся. Перекусил быстренько бутербродом и стаканом чая. Хотелось спать.

Андрей приехал на старых «жигулях», за рулём которых сидел какой-то мужик.

Мы доехали до вокзала. Выгрузились.

Я не ожидал, что салат, оказывается, такой тяжёлый. Четыре чемодана, вынутых из недр «жигулей», были неподъёмными.

Мы, кряхтя и вполголоса ругаясь, дотащили ценный груз до платформы.

Затем закинули чемоданы в подошедшую электричку и поехали. В Москву.

В Москве была пересадка на другую электричку. Затем Рижский вокзал и рынок с одноимённым названием.

Дотащили проклятые чемоданы, застолбили место за прилавком, разложили товар.

Пришёл какой-то человек в спецовке. Андрей дал ему денег, в ответ получил квитанцию.

Ряды постепенно заполнились. Петрушка, картошка, апельсины, яблоки. Товара было много. На любой вкус и цвет.

Андрей куда-то исчез. Вернулся через несколько минут мрачный.

– Ещё в двух местах салатом торгуют, – сказал он, – как будто выращивать больше нечего.

– Ничего, – подбодрил я его, – чужой салат нам не помеха. Мы свой продадим за полчаса. Я же тебе рассказывал. Я гений торговли.

Андрей скептически посмотрел на меня, но ничего не сказал.

В этот момент к прилавку подошёл мужчина. Лицо его мне показалось знакомым.

– Почём ваша трава? – спросил он, брезгливо копаясь в нашем салате.

– Это же из кабачка «13 стульев», – шепнул мне Андрей, – пан режиссёр, по-моему.

– Точно, – ахнул я и, обращаясь к знаменитости, сказал: – Вам за полцены.

Я первый раз в жизни увидел рядом с собой знаменитость.

– Нет уж, – сказал пан режиссёр, – я такое покупать не буду. Несвежий он у вас.

– Он только что с грядки, – возразил Андрей, – что там несвежего? Очень свежий салат.

– Это знаменитый сорт, шанхайский, – влез я в разговор, – количество витаминов и минеральных веществ просто зашкаливает.

– Количество пестицидов в нём зашкаливает, наверное, – не унимался пан режиссёр. – Видно же, что нездоровый цвет у салата.

– Откуда в Шанхае пестициды? – возмутился я. – Там только натуральные продукты. Песчаная почва с богатым содержанием чернозёма. И приятный морской климат. Вы понюхайте, морем пахнет.

И я сунул связку салата знаменитому артисту под нос. Тот понюхал.

– Действительно, морем пахнет, – сказал удивлённо. – Правда с Шанхая?

– Только что с самолёта, – понизив голос, сказал я, – дядя у меня в «Аэрофлоте» работает. Штурманом. Вот и возит периодически салат с Китая.

– Ну давайте две связки, – снисходительно сказал знаменитый артист, – со скидкой.

– Конечно-конечно, – Андрей ловко схватил два пучка салата и завернул их в бумагу, – кушайте на здоровье.

Как только пан режиссёр отошёл от прилавка, я набрал в лёгкие воздух и, как в детстве, заорал:

– Шанхайский салат, небольшая партия, – надрывался я, – редкий вид изумительного продукта. Только сегодня. Недорого. Спешите порадовать своих близких.

– Эй, тут нельзя кричать, – обратился ко мне торгующий напротив нас азербайджанец с апельсинами.

– Почему нельзя? Где это написано? – удивился я.

– В правилах написано, – неуверенно сказал азербайджанец.

– Покажите, – попросил я.

Азербайджанец, естественно, такого пункта в правилах торговли на Рижском рынке не нашёл.

И мы с Андреем продолжили свою торговлю. Я орал, надрывая связки, про бесконечные поля в Шанхае, засеянные изумительным салатом. Андрей отпускал товар и принимал деньги.

Все чемоданы мы распродали как раз к обеду.

Андрей пересчитал выручку. Выдал мне пять рублей. Я вначале не хотел брать. Сговорились на трояке.

– Каждый труд должен быть оплачен, – сказал он. – Я бы эти четыре чемодана тут бы все выходные продавал.

– Хорошо, – ответил я, – давай тогда перекусим и домой.

Мы поели в пельменной при рынке и отправились обратно в Серпухов.

Ехали в электричке, пахнущей колбасой, положив ноги на стоявшие между сиденьями чемоданы. Хотелось спать. Но мы боролись с дрёмой разговорами, перекрикивая шум грохочущих рельсов.

– Андрюх, а что, у тебя девушка есть? – спросил я, вспомнив про просьбу Раисы Георгиевны.

– Нету, – ответил он.

– А что так? – продолжил я допрос.

– Да как-то некогда всё, – развёл руками Андрей, – да и не умею я знакомиться. Да и не знаю, где и как.

– Тебе крупно повезло, – засмеялся я, – ведь, кроме торгового таланта, я большой специалист по знакомствам.

– Здорово, – обрадовался Андрей. – А когда пойдём знакомиться?

– Когда у вас в Заборье открытие танцевального сезона? – вопросом на вопрос ответил я. – В парке танцплощадка же есть?

– Через месяц, когда потеплеет, – чуть подумав, ответил Андрей. – Я узнаю поточнее.

– Узнавай, – кивнул я, – первые танцульки наши. Мы возьмём наглостью и неотразимостью. Девки после зимы ничего не соображают, и их можно брать голыми руками.

Андрей с уважением посмотрел на меня.

– А много их у тебя было? – спросил.

– Приличные люди об этом не рассказывают, – ответил я, сделав загадочное лицо.

В тот момент девушки у меня не было. Но Андрею об этом знать было не обязательно.

К сожалению, эта поездка в Москву стала первой и единственной. Раиса Георгиевна с кем-то договорилась, и её салат стали брать оптом прямо с грядок.

А между тем потеплело. Снег окончательно сошёл. На деревьях распустились листья. Девушки надели короткие платья. В воздухе ощущалось какое-то томление и неясная тоска.

Заработала танцевальная площадка в парке имени Олега Степанова.

Мы с Андреем собрались на танцы. Я пришёл к ним домой пораньше. Раиса Георгиевна заметно нервничала.

– Галстук снять, – приказным тоном велел я, – а в остальном хорош. Жених прям.

– Да ну тебя, – покраснел Андрей, – сам-то одеколоном облился, дышать невозможно.

Подначивая и перешучиваясь, мы пришли на танцплощадку. Отдали положенную мелочь в кассу и прошли на огороженный забором заасфальтированный пятачок. На одной стороне пятачка размещалась эстрада. Вдоль забора стояли скамейки. На одну из них мы и приземлились с Андреем.

– Я отойду на минуту, – сказал Андрей и скрылся из вида.

– Руки после туалета помой, – крикнул я ему вслед.

Играла музыка. Передо мной взад-вперёд ходил народ. Или, как пишут в романах, волновалось море человеческих тел.

И вот вдруг это море внезапно остановилось и расступилось.

На площадку перед скамейкой вышли два парня. Оба громадные, под два метра ростом каждый. Левый в клетчатом пиджаке, правый в тельняшке и расклешённых брюках. Вокруг них образовался круг примерно метров пять в диаметре. Я сидел, стараясь не шевелиться. Рядом со мной никого не было, а убегать в толпу было поздно.