Виктор Далёкий - Золотые ослы

– Сожалею. Я очень сожалею. Когда я стану человеком и начну зарабатывать большие деньги, то я куплю тебе розы. И Вере тоже куплю…

– У меня есть подписанная открытка. И нет цветка… – рассуждал вслух Веня.

– Что мешает тебе к этой открытке купить новый цветок? – спросил разумно Хаха.

В это время зашла счастливая Вера и сказала:

– Поехали на обувной рынок. Родители прислали мне денег и я хочу купить туфли.

– Куда поедем?

– На Тушинскую.

– Поехали на Динамо. Это ближе.

– Я согласна.

Веня обрадовался. Рядом с метро Динамо находился цветочный магазин, где Веня покупал розу в горшке, куда он и намеревался снова зайти с Верой. Настроение сразу улучшилось.

– Вы уходите? – спросил Хаха.

– Уходим, – ответил Веня.

– Можно я доем этот прекрасный куст? – спросил Хаха и кивнул на обглоданную розу.

– Ешь, – сказал Веня и придвинул цветок Хаха.

Они вышли из зоопарка. Светило солнце и заставляло щуриться и улыбаться. Веня искоса посмотрел на Веру, которая в этот момент показалась ему невероятно красивой. На щеках румянец, глаза блестят, на губах улыбка и сама сияет со скромным достоинством. Он только прикоснулся к ней, дотронулся. И она уже вся расцвела. Очки не надевает, чтобы выглядеть привлекательнее. Щурится так мило.

– Что ты на меня так смотришь? – спросила Вера.

– Так, – ответил неопределенно Веня. – Я мимо рынка на «Динамо» каждый день хожу. Там продается много обуви. Раньше на стадион ходил гулять, смотреть соревнования. Сейчас его превратили в барахолку, большущий рынок. Одежда, обувь, продукты. На улице под навесами и с вагончиков продают обувь. Все аллеи в лотках по продаже обуви и всего остального. В крытом стадионе, где в футбол играли, продают вещи. У бассейна обосновался продуктовый рынок, – рассказывал Веня. – Думаю, мы сможем быстро освободиться.

Они прошли турникеты и спустились в метро. Вера и взяла Веню под руку. И он почувствовал дискомфорт. Ему все еще нравилось ходить, свободно помахивая руками. Придется привыкать ходить под руку.

– Я вчера на птичьем рынке встречалась с Колей Мячиковым. Ездила покупать корм для своих животных.

– С кем?

– С Колей Мячиковым. Ты говорил, что его заешь.

– Да.

– Они с сестрой инвалиды детства. Он маленький с искривленными ногами. Сестра еще меньше его. Ножки у нее просто игрушечные. Головы большие. Оба нескладные и наивные. После того, как их инвалидная артель развалилась, сестра устроилась работать уборщицей, а он на «птичке» торгует обезьянками. Хочу Коле чем-то помочь.

– Чем ты ему поможешь? В покалеченной перестройкой стране мы все калеки. Работаем в зоопарке. Деньги зарабатываем, как грузчики. За свои деньги приходится зверям лекарства покупать и питание.

– Да, если бы мне родители из Венгрии переводы не присылали, не знаю, как бы жила… Может быть, попросить Олимпия Петровича взять Колю на работу?

– Самим же денег не платят.

– Так у нас спонсоры появились.

– Нам налево… – Веня выпустил руку Веры, взял ее за талию, почувствовав стройность и спелость ее тела.

Когда он ввел Веру в раскрытые двери вагона, почувствовал, как кровь прилила к лицу, и все в нем рванулось к ней, к ее сути. Он ни о чем больше не мог думать, кроме как о желании обладать ей. «Черт! – подумал Веня. – У меня та же проблема, что и у Хаха. Надо подумать о чем-нибудь другом. О чем-нибудь серьезном. Он повернулся к пассажирам спиной и поднял глаза к потолку, чтобы не было заметно, что с ним происходит. Рядом молодые люди целовались и это только усугубляло его ситуацию.

– Что случилось? – спросила Вера, увидев его перемену и серьезность на лице.

– Ничего, – торопливо ответил Веня.

Они вышли на следующей остановке и пошли на переход.

– Так что случилось? – с обидой спросила Вера.

– Понимаешь, мне только что позвонили…

– Кто?..

– Из Министерства Сексуальных Связей…

– Откуда?

– Из Министерства Сексуальных Связей. И они говорят, что… – Веня замолчал и поднял глаза вверх, переживая новый кризис эмоций.

– Что?

– Что нам пора проверить связь… Они говорят, что связь должна быть надежной и постоянной. И я готов…

– К чему?

– Проверить ее и укрепить прямо сейчас, – сказал он и рассмеялся.

Он знал, что все несуразности и неловкие состояния всегда лучше обращать в шутку и относиться к ним с самоиронией, чем вызывать недоумения и краснеть в недосказанности.

– Да, ну тебя… – наконец, поняла в чем дело и рассмеялась Вера.

– Но они мне звонят. Может, ну их?

– Кого?

– Туфли… Поехали к тебе…

– Я не могу… – сказала Вера. – А как же туфли? – растерялась она.

– Мы приехали, – встрепенулся Веня. – Нам выходить. Ладно, вперед – пятками назад! – сказал он, увлекая Веру за талию из вагона на эскалатор.

«Туфли… Сейчас нет ничего важнее туфель…» – мысленно повторял Веня.

Эскалатор поднимал их к выходу. Сверху наплывали, уплывая вниз, осветительные шарообразные плафоны на высоких ножках, похожие на большие светящиеся одуванчики. Эскалатор возносил их к прозрачному куполу, озаренному солнечным светом. Ступеньки под ними стали терять высоту и словно мельчали. Эскалатор сгорбился. Ступеньки, исчезая, выровнялись в движущуюся дорожку. И Веня с Верой шагнули с нее к выходу. Они вышли из метро, поднялись по ступенькам к стадиону, миновали металлические турникеты из гнутых крашенных в серый цвет труб перед входом и пошли по аллеи.

– Почему ты замолчал? – спросила Вера. – Расскажи еще что-нибудь.

– Что? – спросил он.

– Тебе больше не звонят?

– Звонят. Звонки идут непрерывно. Но я думаю только о туфлях.

– Ты скажи им, что мы пока заняты, – тихо засмеялась Вера.

– Они этого никак не могут понять. Они считают что установка связи важнее всего и говорят, что все остальное можно отложить.

– А ты что им?

– Я говорю, без туфель связи быть не может, – ответил Веня и улыбнулся.

Река людей двигалась по аллеи между берегов из разноцветных палаток, стеллажей и лотков с обувью. Хаос рынка подавлял неразберихой, в которой прятался свой порядок.

– Какой суммой мы располагаем? – спросил Веня, увидев скромную нерешительность Веры, и все взял в свои руки.

Он пошел уверенно, разрезая накатывающие волны людей и прокладывал Вере путь от одного лотка к другому. Приценивался, каламбурил, спорил, просил снизить цену.

– Послушай, ты как поп-культурный человек мне поп-культурному человеку можешь сделать скидку? – спрашивал он у парня с миниатюрными наушниками в ушах.

– Ну, допустим, – ответил тот, слушая музыку и потряхивая телом, словно копилкой.

– Я чемпион мира по двоеборью. По прыжкам в неизвестность и плевкам на стайерские дистанции мне равных нет. Сбрось тысячу…