Александр Сафронов - Остров Ша

Третий игрок, в пару которому и шёл Эф, снял форменное пальто, но оставил белое кашне, элегантно заправленное под чёрную тужурку с погонами мичмана.

Есть, так и хочется сказать, джентльмены, возводящие ношение военной формы, в ритуал. Они всегда начищены, отутюжены, вспрыснуты одеколоном и надменны с равными по воинскому званию.

Шитые по заказу звёзды на погонах, начальствующий взгляд и скверное освещение могли возвести этого «сундука» в чин вице-адмирала.

Он явно не был в восторге от такого партнёрства, и даже вопросительно посматривал в сторону последнего пассажира катера: блондинки, под плащом которой была видна чёрная военная тужурка.

Описание красоты Ирины Викторовны, так звали попутчицу, в своих дневниках Эф не оставил, справедливо полагая, что женское очарование не просто перенести даже на холст картины, а не то, что на страницы повести.

Но в его, уже упоминавшейся синей папке, сохранился фривольный рисунок, навеянный образом Ирины Викторовны, глядя на который, любой врач-сексолог вам скажет , что в тот момент эротические фантазии Кости абсолютно не выходили за рамки нормы. К тому же, военный мундир Ирины Викторовны, пусть и с трудом угадываемый, был оставлен на иллюстрации.

Так вот, пижонистый мичман, одолеваемый недобрыми предчувствиями относительно игроцких умений лейтенанта, чуть было не предложил даме, закрыть своим телом «кворум». Что можно расценить, как жест отчаяния, поскольку это противоречит канонам классического «козла».

И первый «замес» не снял опасений партнёра Кости. Напротив, ходы Эф вызывали у мичмана возмущённые взгляды, а у соперников приливы веселья. Они явно поймали кураж и непринуждённо балагурили.

Эф пошёл по пути, который протоптан игроками неопытными: он стал «тянуть одеяло на себя», как дворовый футболист, норовящий обвести всех игроков команды соперника, и нипочём не желающий играть в пас с партнёрами.

Да, честно говоря, Эф не особо и представлял, как можно помочь напарнику. Костяшки он не считал, кто, на чём играет, не отслеживал, да и вообще, не усматривал в игре мало-мальски достойной глубины.

Лейтенанта больше волновало присутствие Ирины Викторовны, чьи, обтянутые чёрным капроном, ножки он украдкой разглядывал, убеждённый, что делает это незаметно для окружающих.

Ирина Викторовна, как дама опытная, и понимающая толк в вопросах кокетства, добавила лицу серьёза, который забетонировал её неприступность.

Но потом развеселилась, слушая шуточки-прибауточки соперников Кости. И стала с улыбкой наблюдать за игрой, решив, что сражение за столом занятие более забавное, нежели перестрелка холостыми взглядами с лейтенантом, похожим на только что вылупившегося из яйца цыплёнка.

Перемешивая костяшки домино, один из соперников Эф поинтересовался:

– А вы, товарищ лейтенант, куда назначены: на тральщики или на «горбатые»?

«Горбатыми», за характерный силуэт, называли малые противолодочные корабли. На острове Ша базировалась бригада, в которую входили дивизионы морских тральщиков и мпк.

– На дивизион мпк.

– А на какой корабль?

– На «Махов».

Все подняли головы и посмотрели на Эф. Так молодые родители смотрят на своего пятилетнего сына, который поделился с ними новостью, что оказывается, детей не в капусте находят, а рожают.

Наконец, один из мужчин сказал:

– А чего? Нормальный корабль! На нём тоже «морские» платят.

– Да, ладно. – заспорил другой. – Он же у стенки стоит, как «Аврора».

– И что? Ты глаза разуй! У него же «длинный рубль» болтается, как у всех!

– Я чего помню, что там у него болтается? Он уже год, как в ремонте.

– Какой «длинный рубль»? – вырвалось у Кости.

Все улыбнулись.

– Это вымпел, который поднимается на корабле, находящимся в компании. А экипаж, соответственно, получает «морские». – Мужчина обозначил наличные купюры характерным движением пальцев.

– А «Махов» уже год в ремонте?

– Ну да, и сейчас вам «морских» платить не будут.

–Да, я не про это… А где он ремонтируется?

– На Абрам-мысе.

– А где это?

– Возле Мурманска.

– А…а – протянул Костя, у которого промелькнула мысль, что мыс с таким названием, мог затесаться и на Землю Франца-Иосифа.

– Товарищ лейтенант, давайте уже повнимательнее будем играть! – взмолился Костин напарник, которого оппоненты называли Гриней. И было ли это приятельски уменьшенным именем, или насмешливо надломленной фамилией, сказать сложно.

Вид у мичмана стал какой-то перепуганный. Он был похож на встревоженную птицу, углядевшую кошку, на расстоянии прыжка, и судорожно забившую крыльями. Но юный индюшонок с погонами лейтенанта продолжал безмятежно ставить кости, не утруждаясь арифметическими подсчётами.

Даже, Ирина Викторовна, не понимая в игре ровным счётом ничего, но по затихшим соперникам Эф и по багровому лицу его партнёра, догадалась, что «козла» уже подтащили к месту заклания.

А Эф продолжал лепить, что называется «попку к попке».

– Ну, что, товарищ лейтенант, адмиралов будем получать?! – с деланным равнодушием произнёс мичман.

Конечно, это было подсказкой, явным нарушением правил, но даже этот крик отчаяния не был услышан.

Эф, занятый какими-то своими, вполне возможно, весьма глубокими размышлениями, посмотрел на партнёра, пожал плечами и сделал ход. После чего, на одном конце доминошной змеи стало «пусто», а на другом, ядовитыми зубами ощерилась «шестёрка».

Могучий удар костями «шесть-шесть» и «пусто-пусто», едва не разломил стол, заставил Ирину Викторовну подпрыгнуть в кресле и приложить ладонь к своей роскошной груди. А ликующий вопль двух лужённых глоток: «Адмирал!», был такой силы, что в салон прибежал командир катера, видимо, решив, что судно дало сильную течь, и стало тонуть.

Вытирая слёзы счастья, толстяк сообщил ему:

– Гриня теперь у нас адмирал!

Командир, в старой «канадке», оценивающе посмотрел на военно-морского франта и согласился:

– Похож.

Он вернулся в ходовую рубку, откуда вскоре стали разливаться трели учебной тревоги, и матросы швартовой команды облачились в оранжевые, спасательные жилеты.

Глава 3. Рельеф острова Ша, из под козырька фуражки с крабом.

Остров, появившийся на горизонте, к которому шхуна шла долгими неделями, окружённая лишь морской и небесной синевой, может вызвать душевный спазм.

А если вы стоите на палубе катера, пусть и ровесника парусного флота, который неторопливо шлёпает между фьордами, и выясняется, что гранитные исполины с левого борта это материк, а такие же гигантские каменюки с правого, это уже остров, то может возникнуть чувство неловкости перед светлой памятью незабвенного Робинзона К.

Но аналогия со знаменитым моряком из Йорка, проведшим на острове 28 лет, была неуместна, поскольку пребывание лейтенанта Эф на острове Ша изначально было ограничено жёсткими возрастными рамками увольнения в запас младших офицеров. Да, и «хутора Мирного», с его оградками вокруг памятников, возле которых духовой оркестр выдувает грустные мелодии, на острове не значилось.