Александр Лекаренко - Остров Рака

- Как у вас со здоровьем? – Чиновник по ту сторону стола цепко пробежался взглядом по его лицу и рукам. – Нормально со здоровьем, - ответил он, надеясь, что меры, принятые по сокрытию следов запоя, не оказались безрезультатными. Ему нужна была эта работа. Он люто ненавидел красномордого типа за столом. Он начал его ненавидеть сразу, как только переступил порог кабинета и почувствовал этот оценивающий, этот презрительный взгляд работодателя. Он ненавидел его льдистые голубые глазки, тяжелые Брыли его щек, руки с широченными запястьями, золотой «Роллекс», белую рубашку. Но надо было сдерживаться, он сдохнет без этой работы.

- Вы пьете? – спросил чиновник. Он был готов к этому вопросу и ответил как бы удивленно, - В меру. – Это хорошо, что в меру. Потому, что тот остолоп, которого мы наняли до вас, утопился спьяну. – И где же он брал спиртное? – А вот это другой вопрос. Это как раз то, из-за чего я с вами вообще разговариваю. Хотя не нравится мне все это, - чиновник коротко припечатал ребром ладони лежащие перед ним документы. – Преподаватель английского языка и литературы, университет. Что делать университетскому преподавателю на острове? Но вас рекомендовал Михаил Рафаилович как человека ответственного, интеллигентного. – Чиновник отвел глаза куда-то в угол и пошевелил челюстью, - Может оно и лучше, что вы интеллигентный. Главное – вы не местный. Значит, у вас меньше шансов снюхаться с браконьерами. А тот был местный. Оттуда и водка. Понятно? – Понятно. «Мне все понятно, тупая ты, жирная, красномордая скотина, подпишешь ты заявление или нет?» - Так вот, - чиновник ткнул пальцем в стол, - Дежурный там сидит в изоляции три зимних месяца, может и больше, - зависит от метеоусловий. Провизию, топливо завозим не на три и не на четыре, а на шесть месяцев. Во всем остальном приходится рассчитывать только на себя. – Там нет связи? – Транспортной, - нет. Там мель. Море промерзает. Волна ломает лед, получается каша. Проходимость почти нулевая. – Но браконьеры ходят? – Браконьеры ходят, а мы не пойдем, - отрубил чиновник, - Мы судном рисковать не будем, если у вас живот заболит. Понятно? – Понятно. – Он не выдержал и с ненавистью взглянул в глаза чиновнику, но тут же отвел взгляд. Потом кашлянул и сдавленным голосом спросил, - А что там вообще надо делать? – Ничего не надо делать. Просто находиться. Этот объект принадлежал военным, теперь на балансе у нас. Есть штатная единица дежурного. – Чиновник набычился, - Нам не надо, чтобы всякая шушера, которая болтается в тех водах, использовала причальные сооружения в своих целях. Когда там находится человек, они не сунутся. Человек, а не шаромыжник, понятно? – Понятно. – Бояться их не надо, - чиновник несколько смягчился. – Они не бандиты, а просто бракорюги, напролом не полезут. Свет надо зажигать. Температуру держать в главном помещении, чтобы не развалилось. Ну и по мелочам, за хозяйством присматривать. Дежурный – лицо материально ответственное и отвечает за каждый болт. Понятно? – Понятно. «Да подписывай же ты бумагу, сволочь!» - Но чиновник никуда не торопился. Он откинулся на спинку кресла, продолжая изучать его лицо. – Выдержать три или четыре месяца на острове зимой это не такое уж простое дело. Если вы, конечно, собираетесь выполнять свои обязанности, а не общаться с шаромыжниками. – Я не собираюсь общаться с шаромыжниками, - сказал он. – Однако желающих на это место хватает, - продолжал чиновник, не обращая внимания на его слова, - Знаю я этих желающих. А вот вас не знаю. То, что вас никто не знает, это хорошо. А то, что я вас не знаю, это плохо. – Он пожевал губами, - Для того, чтобы уйти в добровольную отсидку на такой срок и за такую плату, надо иметь причины. Их причины я знаю. А какие у вас причины? – Я пишу книгу. – Книгу? – Чиновник поднял брови, - И что, зарабатываете этим на жизнь? – Пока нет. Но надеюсь заработать. – Но из университета вы уже уволились? – Да. Уволился. «Да что ж ты, сука, лезешь в душу!» - Он выдавил из себя улыбку, стараясь не очень светить подпорченными зубами, - У меня большие надежды на эту рукопись. Думаю к весне закончить. Поэтому мне подходит эта работа - тихо, спокойно, обязанности несложные. – И кормежка бесплатная, - ухмыльнулся чиновник. – И кормежка бесплатная, - кивнул он, чуть не врезав кулаком по сытой морде. Его уже начинало трясти. – Это хорошо, что есть чем заняться, - сказал чиновник. Потом почему-то на мгновение оскалился, показав белоснежные фарфоровые зубы, и потер белую грудь рубашки. – Значит, не полезете в петлю, - вдруг брякнул он. Затем вывел закорючки на листе бумаги и, не переставая потирать грудь под карманом рубашки, толкнул лист через стол, - С этим – к заму по хозяйственной части. От него получите указания. Все.

Выйдя из кабинета, он зашел в туалет и дрожащими руками ополоснул лицо под краном. Из зеркала над умывальником на него глянуло бледное лицо с полоской темных усов, подрагивающей кожей на лбу и белыми от ярости глазами.

Он вышел из туалета и пошел по коридору, слегка покачиваясь и обтирая руки носовым платком. Ему смертельно хотелось выпить.

А за его спиной в кабинете чиновник сорвал крышку с бутылки минеральной воды и сунул горлышко в посиневшие губы, но вода потекла из его рта, бутылка выпала из рук, тело его качнулось назад, вбок и обвисло головой вниз, перевесившись через подлокотник кресла.

- Ого! – сказал он, когда судно, обогнув северную оконечность острова, вошло в бухту. – Да, - усмехнулся капитан, - А вы-то думали увидеть здесь песчаную плешь?

То, что разворачивалось прямо по носу судна, более всего напоминало кратер потухшего вулкана с проломленной стенкой, и было уместно где-нибудь в южной части Тихого океана, но никак не в этих водах. Здания комплекса, включая маяк на узкой полоске пляжа внутри каменной чаши, выглядели игрушечными. От пляжа в море выдавались два мощных волнолома из беспорядочно набросанных глыб, окаймляя бухту, подобно клешням рака.

Здесь и была песчаная плешь, - пояснял, тем временем, капитан, - Все это, - он повел рукой в черном обшлаге, указывая на бухту, - Искусственного происхождения. Это не камень, это бетон. Он был когда-то белым, теперь позеленел от старости и сырости, от скал не отличишь. Ему ведь уже лет шестьдесят, наверное. – А зачем это вообще понадобилось? – спросил он. Капитан пожал плечами, - Это конструкторское бюро, - он кивнул на комплекс,- Называлось «Турбулентность». Турбулентность изучали, надо думать. Для того и чашу соорудили. Кстати, под нами котлован глубиной в сто метров, тоже чаша. Вообще-то, там и была яма, но ее еще и углубили искусственно. – Ничего себе затраты, - заметил он.