Сергей Давыдов - Тюрьмерика

В этом чистилище прошел пасхальный уикенд. В понедельник меня перевели на одиннадцатый этаж, тюремный блок номер девять. Двух ярусное помещение, около пятидесяти человек, преимущественно черные, плюс пятеро белых наркоманов.

Меня поселили в клетку на первом этаже, возле душевых кабинок. Мое место на полу. Твердый пластиковый матрас. Единственный лежак занят ветераном клетки – моим новым сокамерником Джеффом. Негр тридцати восьми лет, коренастый, лысый, набожный. Сидит в четвертый раз за домашнее насилие. Говорит, был легкий аргумент с дамой сердца, она его обматерила, но это мелочи, афро-американки они такие, темпераментные и голосистые, закон джунглей, кто кого перекричит… но когда она пульнула в него чугунной сковородкой, чуть-чуть промахнулась, разбила стеллаж и фарфор (бабушкино наследство), тогда Джефф, исключительно в целях самообороны, легонько подтолкнул любимую… она кувырком вниз по лестнице два пролета, ломает себе три ребра. Ну и башкой об косяк. Кровь, крики, вопли, 911, копы… Джеффа мордой в пол, ботинок на голову, наручники… Пробивают историю, а он голубчик три раза сидел уж за домашний беспредел. И то, что в церковь ходит регулярно, и то что там проповеди читает по субботам, и то что в хоре поет, ничего не помогло – в каталажку. Семь лет обещают. А может меньше. Он об этом молится, вздыхает: «Спасибо Иисусе… Помоги Иисус!»

Завтрак тут в четыре утра, обед в десять, ужин в четыре после обеда. И всё. Нет холодильника, куда бы ночью пойти, заглянуть и теряться в размышлениях, что вредно на ночь, а что нет. Вода из крана. С четырех после обеда и до четырех утра – пост. Я скинул тут шесть кг за три недели.

Вызывают на завтрак так: «CHO-OOW»! 4 4 Chow Жрачка. Звонкий щелчок замков, клетки открываются, народ выползает и выстраивается в очередь за похлебкой.

Зал маленький, десять на пятнадцать, посреди четыре металлических столика с вмонтированными в пол стульями, на них сидят зэки, рубятся в домино и шахматы, остальные бродят по кругу.

Встретил одного земляка, Дэн зовут, еврей из Одессы. Попал в США трехлетним ребенком, вначале с трудом вспоминал русские слова, но вскоре стал говорить, правда с акцентом. Дэну светит много, лет двадцать он говорит, за распространение наркотиков, незаконное хранение оружия, ограбление, двадцать три статьи всего. Полтора года сидит, ждет суда. Скинул килограмм двадцать. Переживает заранее, что будет делать когда выйдет… ведь у него нет гражданства, только Грин Кард, а преступников, не граждан, после отсидки, депортируют.

– Ку-уда? Куда я поеду? У меня там никого нет, – ноет Дэн. – Нико-ого! Все родственники были здесь, но уже умерли, подруга нашла себе другого… на второй день как меня посадили, буквально на второй день, а ведь из-за нее я и сел. Друзья… друзья… нет никаких друзей… Были, когда кокс и деньги водились, а как сел, тут же все забыли, некоторые даже показания против меня давали… крысы, чтобы им сроки скинули.

Я хожу с ним по кругу, слушаю, киваю, сам не знаю, что мне светит. Адвокат в субботу навестил как обещал, думал начнет мне помогать, а он давай выпытывать.

– Расскажи мне всё… Что ты сделал? Откуда у тебя деньги? Откуда паспорта? Фальшивые? Ты хакер? Четыре мобильника… девять симок… зачем?

– Так я же путешествовал… в каждой стране свои симки, я их менял… Паспорт один легальный, а второй – да… фальшивый… но я не знал что он фальшивый… – Пытаюсь объяснить, а сам погружаюсь в грустную темную яму, надежды испаряются.

– Ты знаешь, тебе светит лет десять. Надо честно мне все рассказать.

– Десять?! За что?!

– Да… может даже и пятнадцать. Они считают, что задержали крупного русского хакера… обвиняют тебя в подделке паспортов.

– Я паспорт этот купил онлайн… зайди и посмотри, там все что хочешь продается в сети… Какой хакер… я даже фотошопом не умею пользоваться.

– А деньги откуда?

– Так это мой tax return 5 5 Tax return возврат денег по налоговой декларации, если была переплата налогов в течение года/ за три года.

– Вот. Они говорят твои налоговые декларации тоже фальшивые.

Такой примерно разговор при первой встрече с адвокатом. Я рассказал ему подробно свое био, он обещал зайти в понедельник. А пока хожу по кругу в сером блоке, слушая жалобы Дэна, дабы отвлечься от собственных дум. Рад, что есть еще один горемыка из бывшего СССР.

– Не увижу белого света, – твердит Дэн. – Не увижу. Я всех предал на воле… Подруга ушла, а мы ведь готовились к свадьбе… ушла к лучшему другу… А был ли он лучший… Денег мне никто не высылает… да что там деньги, никто на мои звонки не отвечает.

– Я сам без понятия, что будет, – поддерживаю невеселую беседу. – В тюрьме первый раз, никогда даже наручники не примерял… А-а… нет, было один раз… – И я рассказал ему историю: «ехал я как-то по хайвэю… красивейший закат, солнце оранжевое, большое, ну прям глобус огненный закатывается за горы. Останавливаюсь, камеру на штатив, влезаю на мост… снимаю проносящиеся фуры на фоне красного солнечного диска. Долго, минут тридцать стоял на мосту. Уже темнело… вдруг слышу что-то сзади… А хайвэй шумит, не понятно… поворачиваюсь, и вижу: коп стоит растопырив ноги, целится в меня пистолетом и что-то кричит! Не понятно „что“, шумно очень, а он орет, чтобы я бросил на землю то, что держу в руке… На улице практически темно, шумно, но каким-то образом я все-таки догадался выбросить штатив… Мне руки за спину, наручники. Еще несколько машин подъехало… мигалки, сирены, „Рэмбо“ поймали. Обыскали, осмотрели штатив и камеру, спросили что делаю на мосту. Снимаю закат, говорю, красиво. Сняли цепи, сказали что им позвонили и доложили, мол, снайпер с моста по дальнобойщикам стреляет».

В пятницу приходил адвокат. Вызвали, стою в коридоре, жду. Еще несколько черных прибыло. Гуськом по коридору… в лифт, на первый этаж, в грязную клетку, человек двенадцать, сидим. Сквозь решетку видны свободные люди за толстыми стеклами, общаются по телефону с арестантами, адвокаты с портфелями ждут своих клиентов.

А вон и Мистер Ланелл появился, спаситель мой, благодетель, так рад его видеть, почти как Иисуса Христа, только на него надежда.

Вызвали и меня в каморку, цепи сняли, потираю запястья, оглядываюсь. Мистер Ланелл раскладывает бумаги.

– Не беспокойся, тут камер нет, это конфиденциальные комнаты для адвокатов. Можешь мне всё рассказывать… «всё как есть».

А другие зэки советуют: «ни в коем случае никому ничего не рассказывай, даже адвокату, он ведь назначен государством, он на них работает. Чем больше говоришь, тем выше срок». А мне хочется делиться, доказывать, что я не тот за кого они меня принимают… Как же так? Еду себе по хайвэю, по самой свободной стране, и вдруг… остановка, обыск, арест, в тюрьму, все отобрали, пятнадцать лет сулят.