Павел Иевлев - Люди без города

В какой-то момент планшет в руках дрогнул, в глазах моргнуло, и камень репера сменился другим. Они стояли посреди леса, пахло мокрой листвой – по тонкому жердевому навесу шуршал мелкий дождик. Под навесом, в оплывшей земляной яме, стоял небольшой круг из покосившихся каменных столбов, окружавших реперный камень.

– Дэ два! – облегченно выдохнул Артем. Не то, чтобы он в себе сомневался, но все же – первый успешный перенос группы в полевых условиях. Теперь он настоящий м-опер.

Точка считалась безопасной, но Борух все равно держал свой пулемет наизготовку и оглядывал края поляны. Люди тут жили далеко от этого места и не располагали транспортными средствами, за исключением собственных ног. Тем не менее, случайности бывают самые странные, а получить стрелу из охотничьего лука не намного приятнее, чем пулю. Артем ждал, пока можно будет перемещаться дальше – Мультиверсуму требовалось некоторое локальное время, чтобы осознать, что вот эти ребята теперь в другом срезе и подстроить себя под эту малозначительную, но все же разницу, – и вспоминал, что ему говорили об этом мире. Судьба его была с одной стороны типична – падение численности и цивилизационная деградация, – с другой – не без оригинальности. В отличие от многих пустых или почти пустых срезов, этот опустел не в эпидемиях, войнах или природных катаклизмах, а по собственному сознательному выбору жителей. Как один из наиболее «близких» (с точки зрения м-оператора) к Коммуне срезов, этот все же был немного изучен. Разведчики когда-то выходили на контакт с местными, как-то с ними коммуницировали, но недолго – никакой практической пользы в этом не просматривалось. Аборигены активно не любили пришельцев, ничего от них не хотели, знать не желали, а при случае норовили поднять на рогатины. Тем не менее, какие-то археологические поиски проводились, благо покинутые города нынешним населением начисто игнорировались, и все, что в них было оставлено, пострадало только от времени. Из найденных там записей, расшифрованных учеными Коммуны, следовало, что находящееся на достаточно высоком уровне развития – винтовые самолеты уже летали, – человечество внезапно воспылало религиозной активностью самого деструктивного толка. Основной исторической версией была следующая: одно из трех доминирующих государств создало синтетическое учение с глубоким учетом открытий весьма развитой тут психологии. Зачем? – А с целью внедрить его в конкурирующих социумах и тем их ослабить. Основной посыл был несложным – «возврат к корням» и прочее опрощение. «Дауншифтинг» – припомнил Артем термин из своей реальности.

От цивилизации, мол, одно расстройство – стресс, конкуренция, нехватка ресурсов и через то взаимная ненависть и падение нравов. А правильно жить надо лишь тем, что природа сама тебе даст – тогда сплошное благолепие и растворение воздухов. И выкладки даже были приложены научные – что золотое время человечества было в эпоху охоты и собирательства, а как только первый огурец в грядку посадили – все, пиздец – аграрное рабство, привязка к постылому труду на земле, товарные отношения, жадность и грабеж. От стояния кверху жопой в борозде пошли болезни суставов, от оседлого житья – грязь, от домашнего скота – эпидемии. У охотников-собирателей даже мозг был больше, потому что богатство впечатлений от кочевой жизни. А чем дальше, мол, человек влезал в производственную деятельность, тем сильнее деградировал. И главное – у собирателей-то жизнь была счастливая и беззаботная, потому что никаким трудом они не занимались, ни в чем не конкурировали, стресса не знали, одна сплошная любовь человека к человеку на мягкой травке под кустом.

Вот, вроде бы, чушь полнейшая – а зацепило. И кто бы эту дурь ни придумал для ослабления соседа, а вернулась она ему бумерангом очень быстро. Новое учение стремительно захватило мир, и первое следствие из него было вполне логичным – чтобы прожить собирательством, надо радикально сокращать население… К чести аборигенов, сокращали они его ненасильственно, просто прекратив плодиться. Приверженцы новой религии брали обеты полнейшего чайлд-фри. И все поначалу шло очень даже замечательно – в ожидании прихода золотого века человечество прекратило экспансию и развитие, во благости проедая наследие цивилизации, и даже, как будто, почувствовало себя счастливее. Стремиться и достигать было больше не надо, работать особо незачем, имущество копить ни к чему – ведь оставить его, за неимением детей, некому. Чем дело кончилось, точно неизвестно – в последние годы падения цивилизации записи уже никто не вел, а города были покинуты. Но можно констатировать, что эти люди последовательно воплотили свою мечту о Золотом Веке в реальность – по миру кочевали племена охотников-собирателей, вооруженных луками и копьями, жрали, что поймают или сорвут с дерева, и отнюдь не оскверняли себя выращиванием даже зелени на гарнир. Правда, стали ли они от этого счастливее – никому не известно, потому что прибора, измеряющего счастье, у коммунарских ученых не было.

– Ну что, идем дальше, на «е восемь»? – спросил Артем, когда видимый внутренним взглядом репер перестал мерцать и совместился в его голове с материальным камнем.

– Нет, – неожиданно ответила Ольга, – надо строить новый маршрут.

– Почему?

– Потому что мы идем не туда.

– Но Совет… – заикнулся Артем.

– К чертям Совет! – резко ответила Ольга. – Они не понимают, что творят!

– Опа, у нас тут дворцовый переворот? – хмыкнул Борух. – Кто-то решил, что он самый умный и лучше всех знает, как Родину любить?

– Послушайте меня, – сказала Ольга. – В том, что касается внутренних дел Коммуны, Совет проводит хорошую, грамотную политику. Мы сумели восстановить общину, достигнуть баланса интересов и быстрого развития. Но во внешних делах наши доблестные мудрецы просто некомпетентны. Они никогда не покидали Коммуну, они понятия не имеют, во что превратился материнский мир, они не осознают, насколько мы уязвимы для новых технологий воздействия. В их время даже телевиденья еще не было! Люди, с которыми они хотят вступить в контакт, ждут этого не первый десяток лет, у них совершенно точно есть источники информации о нас, они готовы. Их цель – уничтожение Коммуны с захватом ее уникальных ресурсов. Это не потенциальные союзники против вторжения, это еще один враг! Возможно, даже более опасный…

– Почему бы тебе не сказать это им? – спросил Артем.

– Неужели ты думаешь, что я не говорила? Но Первые слишком давно живут в стерильной атмосфере Коммуны, они уверены, что договориться можно с кем угодно. Они высмеяли Олега, который, пусть и в своей терминологии, твердил о недопустимости сделок с дьяволом…