Сергей Ленин - Судьбы людские. Любимый Иркутск. Книга 1

Не мог он предполагать, что вчера рабочие ассенизаторы оставили незакрытой крышку ямы после выкачивания части её содержимого, произведённого майорами и сержантами, следователями и оперуполномоченными, а также задержанными правонарушителями и разными урками. Здесь, в яме, содержимое от выхлопа всех этих разных социальных категорий мирно сосуществовало в ожидании дальнейшей откачки. Не знал Ленин об этом, вот и погрузился по грудь в «благоухающую» жижу. Вот и стало наполняться и пропитываться всем этим многообразием «ароматов» новое французское пальто из ткани джерси. Каждая его шерстинка впитывала запахи, соответствующие настоящему местоположению своего хозяина. А хозяин с перепугу, немного отойдя от шока, вызванного полётом и стремительным погружением, начал неистово орать и звать на помощь сержанта. Сержант в мужественном испуге, не понимая случившегося, каратистским приёмом выбивает входную дверь в туалет и в боевой стойке влетает в помещение. Но там не было никого. О ужас, в очко, как в фильме ужасов с экрана телевизора, он увидел страдальческое лицо Юры. С протянутых вверх за помощью рук пленника клокочущего «Эдема» слетали прилипшие фекалии. Сержант отпрянул со словами:

– Ну и хрен с тобой, сиди там хоть до утра, – и твёрдой походкой зашагал обратно в здание райотдела милиции.

А в это время наш пацан, смотрящий за ситуацией, бегал по улице Российской и паническим голосом орал:

– Ленин тонет, люди, помогите. Ленин тонет.

Мимо шли сердобольные старушки. Ленина они любили всем сердцем, но как вождь мирового пролетариата может тонуть и где, понять никак не могли. Когда же они подошли к выгребной яме и увидели там барахтающегося Юру-Ленина, они сами чуть не попадали в обморок. Жижа начинала засасывать своего пленника всё глубже и глубже. Ленин прикладывал неимоверные усилия, чтобы остаться на плаву. Завитушки с его маковки сползли вниз, в эту зловонную кашу, обнажив его лысину. Старушкам стало понятно – Ленина надо спасать. Они приняли стратегически правильное решение – одна бабулька стала подавать вниз, в яму ветку тополя, которая валялась неподалёку. Другая бабулечка с криками «Ленин тонет» побежала в милицию за помощью. Цепляясь за тополиную ветку, Юра подтягивался вверх, но в последний момент срывался и со всего маха, с брызгами и всплесками, падал обратно вниз. Так продолжалось несколько раз. Юру стали покидать силы. Милиционеры не спешили на помощь к Ленину. Но настойчивая старушка всё-таки добилась своего. Милиционеры за вознаграждение – освобождение из обезьянника – отправили одного из задержанных с тросом для вызволения Ленина из жуткого плена. Парень довольно быстро вытянул Ленина из зыбучей трясины на поверхность улицы Российской, бросил трос и убежал. Ленин потряс своим образовавшимся в результате бултыханий «панцирем» так, как это делают собаки, вылезая из водоёма после купания. Часть налипших на пальто «украшений» свалилась на асфальт.

Примечательно, что напротив было здание Областного дома политпросвещения – важнейшего идеологического «коммунистического, ленинского оружия», находящегося под патронажем Иркутского обкома КПСС. Описываемые события происходили в 1970 году. А спустя годы, в начале девяностых, руководил этим домом политпросвещения Петр Михайлович Щепин. Там на доске почета в 1985—1986 годах висела моя фотография, как одного из лучших лекторов-международников Иркутской области.

Вспоминается последняя встреча с Щепиным Петром Михайловичем, этим замечательнейшим человеком. В здании бывшего Дворца пионеров проходила встреча ветеранов с нашим выдающимся земляком – летчиком-космонавтом Борисом Валентиновичем Волыновым. Меня тоже пригласили, тут я и встретил Петра Михайловича. Он сильно постарел, тяжелая болезнь иссушила его тело, ему было тяжело ходить. Но он был до конца активным человеком, он оставался бойцом. При расставании старички шмякнули немного коньячка. Петр Михайлович тоже. Потом я на руках донес его до своей машины и доставил домой. Дома Петр Михайлович потребовал у жены еще бутылочку. Я за рулем, мне нельзя. Мы тепло распрощались. Вскоре Щепина Петра не стало, но я продолжаю иногда встречаться с ним. Его фотография, как фронтовика, висит рядом с фотографией моего дяди-фронтовика, родного брата мамы, Щепина Павла Савватеевича, на стенде памяти в музее Великой Отечественной войны.

Вернусь к повествованию о похождениях Юрки-Ленина. Итак, он отряхнулся от части налипших на пальто фекальных «страз» и «ожерелья» со своей груди, и с оставшейся «сбруей» Юра, как законопослушный гражданин, отправился обратно в здание РОВД. Эту картину я описываю по отчету пацана, назначенного для сопровождения Ленина в походе. Милиционерам пришлось швабрами отбиваться от Ленина, чтобы перекрыть ему путь в здание милиции. Ленин после непродолжительных передышек не оставлял попыток прорваться внутрь отдела внутренних дел. Уж больно он сроднился с «внутренними органами», вернее с их содержимым, за время вынужденного омовения и глубокого погружения. А милиционеры со швабрами наперевес охраняли свой «храм правопорядка», встречали Ленина на подступах. И отгоняя его прочь, грязно ругались. Призывали Ленина передислоцироваться и взять революционным штурмом другой объект государственной власти – ну, вокзал там или телеграф. Проявляя знания революционной истории, сержанты измывались над уставшим Юрой-Лениным. Как же это непоэтично выглядело, понять нетрудно.

И вот, оставив попытки штурма РОВД, Юра Ленин направился к себе домой по вечернему Иркутску. Неоновые лампы в окнах магазинов зазывали покупателей. В квартирах зажглись лампочки и голубые экраны телевизоров. Город, как обычно, зажег свои вечерние огни. Только необычного прохожего никто не хотел понять и пожалеть. Через весь город убитый горем Юра плёлся на встречу со своей мамой. Он даже не пытался залезть в общественный транспорт, ему было невыносимо тяжело и обидно, хотелось как можно дольше побыть одному, наедине с самим собой. Прохожие шарахались от него и перебегали на другую сторону дороги. Бродячие собаки и кошки прятались прочь, завидев издалека сгорбленную фигуру пьяного «пилигрима». Даже вороны переставали каркать и, испуганно хлопая крыльями, перелетали на деревья подальше от тротуара. А Юра-Ленин шел, еле переставляя ноги, и уже никого не боялся, он твердо понимал, что в милицию его не заберут. После этого случая я Юру-Ленина не видел уже никогда. Говорили, что пальто ему пришлось выбросить. А ещё говорили, что Юрка бросил пить, правда, не знаю, надолго ли.