Анатолий Звонов - По России с остановками. Повести и рассказы

По всему получалось, что именно такая командировка лейтенанту после двух месяцев утомительной работы и вынужденного затворничества подоспела очень кстати. Может, ну ее эту любовь! Жить проще, как старшина: найти в командировке женщину подходящую, поселиться у нее на месяц, а потом воспоминаний хватит на полгода, а то и на год! Буду свои байки офицерам в столовой рассказывать не хуже других.

Итак, в воскресенье с запчастями и банками каши, чаем и сахаром, большим алюминиевым чайником, рано утром, когда еще остающиеся солдаты спят, отъезжающие позавтракали и выехали за территорию части, как раз к окнам молодого лейтенанта. Шесть новеньких ЗИЛОВ со старослужащими водителями и два – после капиталки с молодыми и очень старательными парнями за рулем.

– Товарищи, солдаты! – начал, было, лейтенант, но, представив себе весьма узкий круг общения и, возможно, совместный быт в ближайший месяц, сразу поправился, – Ребята! Если мы будем ездить, как командующий прописал, не быстрее тридцати километров в час, до Бийска двое суток добираться надо. Так, что скорость около шестидесяти, я думаю, можно держать. Если инспектор остановит, ждите меня. Я поеду в последней машине с молодым, с Витькой.

Прыгнул в машину лейтенант – и завертелись колеса: вот уже реку Обь переехали, а вот и трасса в Барнаул, на Юг, стало быть! Вот и солнышко встало, и лесопосадки вдоль хорошей асфальтированной дороги – сиди, покуривай, да семечки грызи! Витька о чем-то щебетал про свое родное село, да, что ему пришлось уже пошоферить, время от времени поворачиваясь к собеседнику, улыбаясь.

Лейтенант тоже улыбался, помалкивал, просто наслаждался природой, погодой, свободой, свежим ветерком из открытого окна.

Пообедали перед Барнаулом пельменями, пополнили запас курева и жареных семечек, свернули на Бийск, который еще называют «Ворота Горного Алтая». Пропылились в Алтайских степях и к вечеру попали на склад, вернее в бытовку перед его вратами. Туда военных запустил сторож, худосочный старичок в брезентовом плаще, в который уместились бы двое таких сторожей. Он угостил приехавших чаем и хлебом, показал, где пыль смыть, пожелал спокойной ночи:

– Отдыхайте, завтра Люба придет, скажет чего куда везти!

Лейтенант, хотя и притомился в дороге от безделья, но долго не мог уснуть, думал: «Вот и первая женщина в поездке завтра покажется. А вдруг сразу и повезет. Какая она? Может молодая, красивая и свободная?».

Понедельник у Любы начинался чуть позже десяти утра. Когда Илья увидел кладовщицу за столом, все его надежды остаться в Бийске, в «частном секторе» сразу растворились. Ей на вид было далеко за сорок. Лицо и руки пухлые, волосы растрепаны, одежда неряшливая. Но, когда она начала общаться с приехавшими военными, чувствовались ее знание дел и своих погрузочно-разгрузочных, и солдатских водительских, и обстановки на трассе, на стройках.

– Женя, Сережа! Чего стоите? Вы здесь не в первый раз! Загоняйте всех на склад. По полторы тысячи кирпича грузите – и ко мне за документами! – скомандовала она, тоном и видом показывая, что офицер ей совсем не нужен, вообще непонятно, что он здесь делает.

Ну, что ж, у офицера своя работа: все знать, за все отвечать! Загрузились и документы оформили уже ближе к полудню. Из города на тракт колонна выезжала, как будто из трясины выбиралась на свет божий: тяжелые ЗИЛЫ передвигались медленно по улочкам Бийска пока не переехали по мосту реку Бию. Только разгоняться начали – толпа народу на обочине стоит. Вся колонна притормозила, а потом и совсем остановилась. К последней машине, где сидел лейтенант, не торопясь подошел Женя, один из старослужащих, плотный такой, и почти смущенно завел с ним разговор:

– Товарищ, лейтенант! Тут люди, гражданские просят подвезти, – он смотрел на подножку, – может, посадим в кабины? Старшина разрешал.

– Ну, раз разрешал, валяй, сажай! – махнул рукой Илья, вышел из машины, чтобы увидеть, что за люди заполняют свободные места просторных кабин.

К нему, как на долгожданное свидание, женщина с двумя «авоськами» подбежала, уверенно и с улыбкой, заглядывая прямо в его глаза, спросила:

– Так ты и есть тот самый молоденький красавчик из Новосибирска! До Манжерока возьмете? Я одна. Можно?

«Вот так, о нас уже все знают», ворчал про себя Илья, отмечая, впрочем, округлые формы будущей пассажирки, опрятный вид.

Офицер взял сумки и положил их под ноги, сел ближе к водителю, помог женщине взобраться на подножку. А когда дверь закрылась, в кабине установился непередаваемый словами аромат деревенской свежести и чистоты.

Как только тронулись, Илья сразу завел разговор:

– Манжерок, что-то знакомое, где-то слышал это название.

Женщина была в хорошем настроении и, поправляя свои каштановые волосы, сразу ответила:

– Дружба – это Манжерок, это песня нашей встречи…

– А-а, Пьеха, кажется, пела. Это про Ваш Манжерок? Я и не знал, что это здесь, – искренне удивился Илья, – да ваше село на весь мир известно! А Вас-то звать как?

– Меня – Татьяна! А тебя как, лейтенантом называть или имя есть, – игриво вела женщина непринужденную беседу.

– Можете Ильей называть, в честь пророка, в Ильин день родился! А откуда Вы о нас знаете? – задал лейтенант еще один неразрешенный вопрос.

– Это же – Чуйский тракт! Здесь слухи идут впереди человека! Вот вчера приехали вы на машинах, да еще сегодня одна дама на поезде, парикмахерша из Новосибирска.

Женщина называла Илью на «ты», как и подобало на ее взгляд называть понравившегося ей молодого человека. А вот Илья вполне естественно называл симпатичную, опрятную женщину на «Вы», поскольку ей было на его взгляд лет около сорока, в то время как ему только что перевалило за двадцать четыре. Понимая, что молодой офицерик в первый раз здесь, на Чуйском тракте, Татьяна взяла на себя роль экскурсовода, попутно рассказывая свою простую жизнь:

– Я здесь сама недавно. Нас, молодых ребят и девушек на целину по комсомольским путевкам под другую музыку отправляли: «…едут новоселы по земле сибирской…» Так в Казахстане и оказались с маленьким сыном втроем. Сразу через год и Иринка родилась. Жизнь в бараке с малыми детишками дело не сладкое. Денег скопили, при первой возможности через знакомых здесь развалюху купили и переехали.

Илья внимательно слушал и вспоминал, как пять лет назад ехал в поезде домой из Казахстана, заработав за семьдесят дней на мотоцикл почти восемьсот рублей. Но, глядя вперед через лобовое стекло, спросил:

– А что это там за странная машина прошла навстречу?

– Это скотовозы. Их в Онгудае грузят овцами, козами, сарлыками в два яруса, а потом вот так странно вкривь да вкось досками забивают, чтобы не вывалились по дороге. Вон, видишь, еще один едет, головы козлиные между досок торчат!