Иван Александровский - Оранжевый викинг. Сборник путевых заметок

После этого всех приглашают в портовый бар выпить утешительного какао с булочкой. Внутри пахнет старым деревом, кофе и свежей сдобой. Добравшись до твердой земли, усталые туристы чокаются кружками и делятся впечатлениями.

К столику с японской семьей приближается капитан с горой выпечки на подносе. «Может, добавки, старина? Контора угощает», – подмигивает он. Японец поднимает на моряка глаза и впервые за весь день улыбается.

Много лет назад меня заперли на одесском Привозе. Ну, то есть как заперли: просто на закате я пришел погулять по легендарному базару, а он взял и закрылся. Блуждая в поисках выхода по бескрайним лабиринтам торговых рядов, я был уверен, что неминуемо погибну от ужасающего зловония, окружившего меня со всех сторон. Наивный, в те годы я и не подозревал, что в мире есть места, которые пахнут так, что даже вечерний Привоз покажется рядом с ними лавкой парфюмера.

Одно из них – большой рыбный рынок города Мумбаи.

Задолго до первых лучей рассвета старейшие в Мумбаи доки Сассуна приходят в движение: между портовыми складами снуют проворные тени, на причале рыбаки в набедренных повязках и шерстяных колпаках разгружают улов, ежеминутно подходят и уходят новые шхуны и лодки.

Мутные воды Аравийского моря баюкают пластиковые бутылки. Камни набережной покрыты многолетним слоем слизи, чешуи, плевков и рыбьих потрохов. Прямо на земле в радужных сари сидят чистильщицы креветок. Ловко орудуя пальцами, они обсуждают последние новости, делятся сплетнями, жалуются, смеются, поют, ни на секунду не прерывая своего монотонного занятия. И только курганы из бледно-розовых панцирей становятся все выше.

Грациозно качая станом, к обветшавшим рыночным постройкам движутся женщины с корзинами рыб на головах. Улов покрупнее доставляют на тачках.

С первыми лучами солнца с мусорных гор неторопливо спускаются портовые нищие. В поисках еды и приработка они расходятся по причалу и окрестностям.

Если бы картины Босха могли пахнуть, они бы пахли бомбейским базаром.

Белые цапли и черные вороны сошлись в битве над рыбными остовами. За ними вполглаза наблюдают разомлевшие от духоты и обжорства кошки.

На пристань подвозят новую рыбу. Солнце все выше, звуки громче, а запахи острее. Каждую секунду к ним примешиваются все новые оттенки и полутона – гнили, навоза, специй, водорослей, прогорклого жира, жженой резины… И кажется, что к местному воздуху не привыкнуть никогда. Разве что устроится чистильщиком креветок? Но, кажется, здесь это исключительно женская профессия.

Со скрежетом и воем автомобильных клаксонов, велосипедных звонков и автобусных сирен Бомбей открывает свою южную оконечность, где в дымке утреннего смога желто-розовым призраком застыла арка «Ворота Индии».

Возведенная в 1911 году в память о визите его величества короля Георга V, она по иронии судьбы стала памятником освобождения страны от колониальной зависимости. В 1948 году сквозь нее торжественным строем прошли последние британские войска.

Местной набережной столько лет, что непонятно, скрипят или поют ее старые камни. Но солнце уже в зените, и весь многомиллионный город с его бескрайними трущобами и запруженными улицами словно по мановению пера какого-то датского сказочника вдруг становится крохотным и компактным, съежившись до размеров одного единственного причала, где высится такая огромная и игрушечная триумфальная арка, сквозь которую идут и идут шеренги британских гренадеров.

Солнечные зайчики щекочут спины морских барашков, отражаются в меди английских труб и геликонов. Эхо разносит шарканье сафьяновых туфель и чеканный шаг начищенных до блеска сапог. В мавританских сводах отражается стрекотание кинокамер и шипение магниевых вспышек. Красные мундиры и пробковые шлемы смешиваются с тюрбанами и длиннополыми кафтанами неукротимых потомков сипаев. Сержанты топорщат усы, краснорожие матросы напрягают татуированные бицепсы и тянут вверх тросы лебедок, поднимая на борт колониальные трофеи. По трапу с невозмутимыми птичьими лицами поднимаются чиновники и офицеры с семьями. А в стороне какой-нибудь майор О`Рук докуривает сигару и щелчком отправляет ее в волну. Описав огненную дугу, сигара с шипением гаснет, а белый пароход, распустив британский флаг, дает гудок и отплывает.

Мумбаи и сегодня остается одним из главных шлюзов страны и морскими воротами в Индию. Его акватория огромна. Целые острова отданы под шахты, терминалы, сортировочные и разгрузочные пункты. Работа на них кипит и днем и ночью. На рейде стоят суда всех флагов и государств. В ожидании своей очереди толпятся циклопические танкеры с аршинными надписями «не курить» на рубках, пузатые сухогрузы и ржавые лесовозы.

Спокойствие здешних вод охраняет авианосец «Викрамадитья», гордо встающий над прибрежными водами. Когда-то он звался «Адмирал Горшков» и служил ВМФ России, но в 1994 году наш веселый президент и верховный главнокомандующий Борис Ельцин росчерком пера продал его Индии. Хроники тех лет запечатлели небывалое ликование индийских вооруженных сил – бородатый адмирал в огромной чалме въехал на палубу в окружении пернатых адъютантов и радужных работников Генштаба. Под какофонию национальных маршей индусы усыпали авианосец цветами и гирляндами, зажгли ароматические палочки и пустились в пляс. Поодаль навытяжку стояли русские моряки, не зная, как на все это реагировать.

Но что толку ворошить прошлое. В новом веке авианосец «Горшков-Викрамадитья» надежно защищает город с моря, и пока гудят его котлы, Бомбей может спать спокойно.

– Да на хер мне сдался твой «Киндер-сюрприз», лучше сам купи у меня шоколадок, – сипит прокуренным голосом крохотная кубинка и достает из кармана несколько помятых плиток в бесцветной обертке.

– Лучший шоколад на всем острове, или не знал? Ну вот, совсем другой разговор, амиго! А сдачу не жди: за весь день ты первый тут проехал. И где там твое капиталистическое яйцо с секретом? Так и быть, возьму для дочки…

Добро пожаловать в Баракоа, город на самом краю Кубы. Именно здесь, утомленный морской качкой и солониной, сошел на берег Христофор Колумб. Не совладав с нахлынувшими чувствами, знаменитый мореход разрыдался и написал в своем дневнике нечто вроде: «Так вот оно какое – самое прекрасное место на Земле. Даже птицы поют здесь о том, что не хотят покидать эти края, а ангелы вторят им с небес». Вслед за ним сюда приплыл конкистадор Диего Веласкес. На берегу Медовой бухты он пополнил запасы пресной воды, набрал из индейцев новых слуг, основал город Баракоа и отбыл покорять Юкатан. С тех пор туристов здесь видят нечасто. Горная цепь, некогда служившая непреодолимой преградой для врагов, в наши дни превратилась в серьезное препятствие для путешественников. Правда, в 1960-е годы власти наконец построили через перевал дорогу, но дела в Баракоа от этого лучше идти не стали. В конце концов на карте любой страны всегда сыщется город, который вроде бы есть, а вроде его и нет.