Максим Стрельцов - Пока не растаял снег…

– Молодой человек, – протянул, переминаясь на месте с ироничной улыбкой, – Я много пожил… Много и фраз таких прочел, в том числе и из этой книги.

– И разве вам не хочется оставить ее у себя? Для того, чтобы перечитать любимые моменты вечером, держать на полке как память, или просто передать детям, внукам…

– Я что-то не пойму: вы купить хотите книгу или мне же самому продать?

– Нет, конечно, купить… Но, мне просто… любопытно, – невольно прикладывает палец к виску.

– Что будете заказывать?

Это официантка прервала разговор и принесла меню, которое Лев тут же отверг однозначным движением руки.

– Черный чай с лимоном, пожалуйста… Два.

– Нет, мне не стоит, – замотал головой Геннадий.

– Почему? Не стесняйтесь. Несите…

Официантка, дождавшись этой команды, молча откланялась. Геннадий же все не успокаивался. Он нервно начал тереть подбородок и тяжело вздохнул, понимая, что продолжительного разговора с юношей не избежать, в то время как ему самому хотелось закончить все побыстрее.

– Ну, Лев… Что же вы хотите от меня услышать?

Тот в ответ лишь в недоумении развел руками и выпучил глаза.

– Вы задали вопрос – я на него ответил. Но вас, видимо, мой ответ не удовлетворил. Что вы хотите услышать?

Лев в задумчивости опустил глаза на книгу. По движущимся глазам было видно, как он невольно прочел пару случайных строк, а потом вдруг остановился, иронично усмехнулся, посмотрел долгим и глубоким взглядом на собеседника и, наконец, спросил:

– Чем вам так не угодил Шекспир?

– Против собственно Шекспира я ничего совершенно не имею, – с улыбкой ответил Геннадий.

Оперативно поднесли чай. Сквозь прозрачный заварник был явственно виден светло-бурый цвет напитка, который свидетельствовал о том, что ему еще только предстоит по-настоящему настояться для всей полноты вкуса. Но восхитительный букет ароматов уже прорывался с паром кипятка, наполняя сознание гостей бергамотовыми красками. Лев буквально на пару секунд отвлекся мыслями на неповторимое изящество линий, рисуемых в прохладном воздухе испарениями чая. Он очень внимательно следил за движением плавно текущих облаков, незаметно тающих в пространстве времени, мыслей и чувств…

– Пусть постоит пару минут. Потом можете наливать, – вернула его к реальности официантка.

– Спасибо, – ожил Лев. – Вас прервали… Продолжайте.

Геннадий уселся поудобней, как бы случайно вспомнил о том, что рассказы стариков мало кто желает слушать, особенно из молодежи, а посему решил не преминуть возможностью выговориться.

– Я в академики никогда не стремился. Да и простой литературе в школе не сильно хорошо учился… Ушел после восьмого класса и пошел в строительный техникум. Там мне и место. А все эти Шекспиры, Пушкины – я то долек от искусства. Не мне их судить и, тем более, не мне на них жаловаться.

– Но откуда-то ведь эти книги у вас появились.

– И, признаться честно, не я тому виной. Эта история, как и многие другие в жизни обычных мужчин, началась с женщины… В данном случае речь идет о моей сестре, царствие ей небесное. Эх…

– Она недавно умерла? Соболезную. Я тоже два года назад потерял родного человека. Понимаю, что вы чувствуете. Эти вздохи, этот взгляд, дрожь в голосе… Со временем они – нет, не уходят – скорее, становятся более привычными, что ли… не знаю как сказать… Становятся чем-то нормальным, обычным… Время идет, учишься жить без этого человека.

– Да… Вероятно.

– Так у вас эта книга от сестры?

– Не только эта книга, а еще многие другие. Она старше, всегда была умнее, воспитаннее… Постоянно присматривала в детстве за мной, шкодливым парнишкой. Любила учиться… И книги тоже любила читать. Стихи особенно обожала. Меня тоже пыталась хоть как-то к этому приучить – присылала разные книжки. Я читал, пробовал что-то понимать… В конце концов, столько наотправляла, что складывать некуда было. Вот я и решил пару книг подарить знакомым. Это были какие-то произведение Лермонтова… В общем, когда она узнала, так как взъелась! Ух! «Как так можно! – говорит. – Это ведь книги! Бессердечно отдавать их кому-либо! Ведь знания, что они несут – бесценны!» Вот прям так и сказала… Ух, как взъелась!

– О! Я ее прекрасно понимаю! – усмехнувшись, поддержал разговор Лев и налил себе и собеседнику чаю. – Понимаю и поддерживаю – это бессердечно. Это ж Лермонтов!

– Вот и она – один в один, как вы – вздымала руки и не понимала! Я говорю, что все равно уже прочитал это… Пусть кто-то еще прочтет. Она махнула рукой и обиду затаила… Но все равно через месяц прислала еще две.

Собеседники пригубили чай – уже чуть остыл, не так жжется – можно пить. Но не прошло и полминуты, как Лев возобновил разговор:

– Вы сказали, что она присылала книги. Жила в другом месте что ли?

– Я далеко жил… Относительно далеко. Мне в то время в Новочеркасске довелось жить. Вынужденно, правда… Мы родились в Динской. Если я после школы в училище пошел, то она как раз сюда приехала, в университете училась. Она молодец, с красным дипломом институт закончила. Раньше его было получить не то, что сейчас… Ух, как потрудиться ей пришлось. И на работу отличную ее взяли, соответственно. А мне после училища предложили в Новочеркасск как раз ухать работать. Я молодой тогда был совсем, многих ценностей жизни не понимал… Эх, вот и сказал семье «До свидания!» и за последующие тридцать с лишним лет возвращался, может, раз пять-восемь. На похороны отца… матери… Пару раз на день рождения сестры. Еще раза три заглядывал проездом, когда на отдых к морю ездили. Нельзя сказать, что был там совсем одинок. Супругу свою я именно в Новочеркасске встретил. Двух парней крепких родила мне. Но, спустя долгое время, я понял, что все-таки зря тогда бросил родных… Тогда-то сестра мне вместе с письмами и книги отправляла. Сама тоже приезжала временами…

– Это хорошо, когда родные люди даже на расстоянии поддерживают между собой хорошие, плотные отношения… Все реже так случается.

– Так то оно так, но… Меня никогда не отпускало ощущение, что я для нее всегда значил больше, чем она для меня.

– Мне кажется, так часто бывает, когда человек неравнодушен.

– Да, но… Я то к ней так не тянулся, как она ко мне. У сестры было много подруг в молодости. Замуж вышла тогда, когда нужно… Тоже двое детей у нее – сын и дочь. Муж, правда, много пил, от чего заболел сильно очень и скоропостижно скончался лет пять назад. Я после девяностых все хотел в Краснодар перебраться. Тут и близкие, и море недалеко, и места породнее как-то, но все медлил… А сестра, как овдовела, тут же стала подгонять. Говорила, что грустно ей тут одной… Дети то дети, ну у них своя жизнь…

– У них свои семьи уже… Не до родителей.