Роушин Мини - Поступки во имя любви

Энн уже поняла, что это оказалось лишь попыткой отодвинуть неизбежное. Она отдала девяносто евро, но уродливая правда по-прежнему смотрела на нее со столика с телефоном. Чек сообщал ей – с куда большей настойчивостью, чем любой законный документ, – что она перестала быть половиной женатой пары. Теперь деньги будут приходить каждый месяц, хочется ей этого или нет.

Она этого не хотела. Она не хотела его денег. Он всего лишь облегчал для себя муки совести. Он сказал себе, что деньгами компенсирует свой уход от нее. Он откупался от Энн, чтобы она оставила его и его новую женщину в покое. Ужасная правда заключалась в том, что Энн не хотела его денег, она хотела его. Просто позор, как сильно она все еще хотела его.

И еще одна ужасная правда: как бы сильно ей ни хотелось разорвать его чек, без этих денег она бы не сумела платить по закладной за дом. Даже если бы она взяла все дополнительные часы, которые только смогла, Энн не могла позволить себе такой дом.

Она с ужасом ждала первый чек, и этим утром его принесли. Ни сопроводительной записки, ни единого слова, ничего. И хотя Энн этого ожидала, почерк бывшего мужа, его подпись и разрывающее сердце ощущение деловитости сбили ее с ног, заставили действовать в совершенно не свойственной ей манере, вырвали ее из привычной рутины и вынудили записаться на занятия, которые ей были вовсе не нужны.

До прошлой недели Энн понятия не имела, что такое рисование с живой натуры, пока Мег не рассказала ей об этом. Она-то считала, что придется рисовать аранжировку из яблок и мертвых фазанов.

Занятия обещали превратиться в мучение.

Вот смеху-то будет. Айрин поставила подпись с завитушками внизу анкеты. Настоящая радость для глаз, а она-то пришла, чтобы чуть-чуть развлечься и найти какое-то новое занятие вечером во вторник. Жаль, что парень-поляк не будет перед ними раздеваться. Вот это было бы интересно. Под этой его черной футболкой и выцветшими брюками-чино наверняка отличное тело.

В общем и целом этот день сложился довольно удачно. Разумеется, она не каждое утро въезжала в столб у ворот, но у этой неприятности оказалась приятная сторона.

– Не так и плохо, – констатировал автомеханик, проводя рукой по царапине. Под ногтями у него было машинное масло. Пальцы широкие, короткие. – Не очень глубоко. Могло быть и хуже.

Рукава его рабочего комбинезона были засучены выше локтей, открывая поросшие темными волосами мускулистые руки. Вряд ли ему требовались занятия в тренажерном зале. На его работе и без того хватало растяжки и поднятия тяжестей.

– Вам придется оставить машину у нас, – сказал он.

Айрин стояла достаточно близко от него, чтобы мужчина уловил аромат ее духов. Мужики теряют голову от мускуса.

– И надолго?

Механик прислонился к машине, сложил руки на груди. Глаза у него оказались карие. Темные волосы подстрижены коротко, как ей нравится. И кожа наверняка быстро загорает.

– По крайней мере, до четверга. Сейчас у нас много работы. Позвоните нам в четверг утром.

– А быстрее никак не получится? – спросила Айрин и коротко коснулась его руки. Одни мышцы и ни капельки жира. – Автомобиль мне нужен для работы. Я бы не стала просить, – она сверкнула только что отбеленными зубами, – но без машины так неудобно.

– Посмотрю, что можно сделать. Позвоните нам в среду.

Мег написала «девяносто евро» на чеке и подписала его. Она с нетерпением ждала начала занятий. Мег не была художницей, но в школе ей всегда нравилось рисовать и писать красками. Любила она и расслабленную атмосферу в классах для занятий живописью. Господь свидетель, в данный момент ей бы не помешало немного расслабиться. Ее жизнь еще никогда не была такой бурной, как в последние три недели, и пока не было заметно никаких признаков того, что все затихнет. Определенно, эти занятия станут передышкой и не окажутся слишком большой нагрузкой.

Мег обрадовалась, когда увидела в аудитории Энн. Ее золовке тоже не помешало бы отвлечься. Она слишком ушла в себя, ей нужно было помочь забыть о проблемах. Ведь чем раньше Энн забудет о своем неудавшемся замужестве, тем быстрее она снова станет прежней, надежной Энн, к которой Мег и Генри обращались всякий раз, когда им требовалась помощь.

Мег протянула чек преподавательнице, чья яркая голубая блузка с крошечными розовыми горошинами опасно не сочеталась с бирюзовой юбкой в цветочек. И, кстати, не ее ли желтый жакет висит на спинке стула?

Пожалуй, это удивительное ощущение свободы, когда тебе все равно, как ты выглядишь.

В целом Зарек Ольшевский был счастлив в Ирландии. Он принял тот факт, что быстро меняющаяся погода – это плата за возможность жить на крошечном острове в огромном океане. Он привык водить машину по неправильной стороне дороги и через четыре с половиной месяца научился – ну или почти научился – жить без материнских перченых клецок и супа из квашеной капусты.

Он делил маленькую квартирку еще с двумя иммигрантами, один из которых каждый вечер готовил ужин, что давало ему право игнорировать все остальные обязанности по дому. Всех троих это устраивало.

Зарек стоял за кассой в одном из заведений фастфуда в Кэррикбоуне. Заработок у него был скромный, но и траты были невелики. Покупки он делал почти исключительно в «Лидле», по пабам и ресторанам не ходил. Это позволяло ему каждый месяц отправлять немного денег родителям в Польшу. То, что оставалось, он откладывал на возвращение домой.

Единственной роскошью была покупка лотерейного билета по субботам по дороге с работы домой. К концу августа, стирая защитный слой, он выиграл два бесплатных билета и четыре евро, поэтому продолжал играть. Но когда в начале сентября три купленных билета принесли ему выигрыш в двести пятьдесят евро, Зареку потребовалось несколько секунд, чтобы поверить в такую удачу.

Он решил отослать все деньги родителям. Зачем они ему? Но прежде чем он успел дойти до банка, его внимание привлекло расписание вечерних занятий в Колледже высшей ступени, напечатанное на последней странице бесплатной местной газеты. Зарек с трудом читал ее каждую неделю, чтобы улучшить свой английский. «Рисование с живой натуры», – прочитал он. Словарь подтвердил ему, что это именно то, о чем он подумал, и Зарек не устоял перед искушением.

Сто шестьдесят евро – это достаточная сумма для родителей. Мама заполнит холодильник, отец купит новый костюм или зимнее пальто. Они будут очень рады и ста шестидесяти евро.

Зарек прочел список необходимых для занятий материалов и споткнулся на слове «ластик-клячка».

«Шесть занятий», – прочла Фиона в анкете. Шесть недель занятий, которые закончатся к концу октября. Интересно, как она изменится за шесть недель.