Олег Рой - Верь в меня

Денис с сомнением глянул на баночку и сказал:

– Хорошо.

Он вышел из аптеки в совершенном смятении. С самого утра… или с ночи?.. творилось невообразимое. Подумать только, снотворное, чтобы заснуть и не проснуться… миленько. И его продала без рецепта несуществующая аптекарша… Вот ведь как судьба заботится о Денисе, оказывается. Чтобы не заскучал, вероятно. То подбросит проблему, то ее весьма своеобразное решение.

Денис криво усмехнулся. Сколько можно бегать от правды? Какая, к черту, судьба?! Не судьба, а некто, и Денису очень не хотелось вспоминать кто. В голове это все не укладывалось. До сих пор. Хотелось просто забыться. Может быть, прийти домой, взять эту рукопись и…

Ну да, он когда-то считал ее своей главной работой, правильно Маргарита сказала. Но сейчас не лежала у него к ней душа… и, наверно, надо выпить так интересно обретенного снотворного. И проспать без сновидений до вечера. По крайней мере, без осточертевших кошмаров. Без воспоминаний о…

Стоп.

А потом засесть за продолжение Олафа. Но сначала прошерстить, что там за несостыковки Маргарита нашла. Его иногда заносило, это правда. Он мог в пылу сражений с компьютером забыть какую-нибудь сюжетную линию, или третьестепенного героя, или кому сколько лет… На это, конечно, есть редакторы, но Денис любил сдавать чистенький текст и эдаких вот «блох» предпочитал отлавливать самостоятельно. Это, безусловно, несколько тормозило процесс написания, а ему сейчас как раз необходимо «гнать строкаж», особо не заботясь о гладкости изложения и порой в ущерб логике. Впрочем, главред уверял, что современный читатель меньше всего думает как раз о красоте изложений, торопясь успеть как раз за сюжетом. «Купят, все купят, ты только пиши, не переставай. Тут главное – непрерывность серии»…

Вишняков бы, конечно, поспорил. Он с детства привык читать хорошие книги, и классику, нашу и зарубежную, и следил за новинками, букеровских номинантов не пропускал. Более того, на всех форумах, посвященных литературе, где общался Денис, как раз и стоял стон о том, что качество изложения пало ниже плинтуса. Главред говорил, что форумы – капля в море читателей России, а большинство, которому все нравится, естественно, молчит, вот и кажется, что все вокруг недовольны…

Но Денис ему не верил. Однажды он ставил машину на стоянку у одной из станций метро столицы и решил подойти к ларьку, торгующему литературой в мягком переплете. У ларька стояли две девчушки на первый взгляд из не особо одаренных интеллектом – их легче было представить с бокалом дайкири, чем с книгой, но именно книгу они вертели в наманикюренных пальчиках. Увы, не его, но Денис решил послушать, о чем они говорят, и был вознагражден:

– …Такая чушь, слов нет, – говорила одна из блондиночек. – Причем что наше, что зарубежное. И популярное, и «элитарное».

– Не говори, – вторила другая. – Персонажи картонные, существуют только для того, чтобы двигать сюжет. Диалоги – корявые, словно говорят два имбецила. А покупают. Читают. Хвалят.

– А язык? – затронула больную тему первая. – Я в школе сочинения лучше писала, чем эти топовые авторы. Господи, я даже фэнтези начала читать, от бескнижья.

Вторая фыркнула:

– Фэнтези, по-моему, тот еще китч.

– В общем, да, – кивнула первая. – Но я тут нашла одного интересного автора. Как же его… Олаф-варвар, может, слышала?

Денис поспешил отойти, чтобы девочки его не узнали – на задней странице книги был его портрет, и ему почему-то не хотелось быть узнанным…

Это мнение разделяли не все.

«Олаф – ерунда, вещь абсолютно проходная, – сказала как-то Маргарита. – Ты же сам понимаешь, что это на потребу. Гони галопом, зарабатывай, но особо не зацикливайся на этом. Ты о другом заботься…»

А вот зря Маргарита так про него. И про него самого, и про его детище подростковое, Олафа. Он ведь и обидеться может. Они вместе с Олафом обидятся. И… пошлют подальше и Маргариту, и…

И память подсунула ему еще одну цитату из Генри Филдинга: «Одна из заповедей дьявола, оставленных им своим ученикам во время последнего посещения земли, гласит: «Взобравшись на высоту, выталкивай из-под ног табуретку». То есть получится, он сам обидит Маргариту, если теперь, добившись успеха, ее оттолкнет…

Хотя обидишь, пожалуй, такую. Это слово из лексикона детского сада, а кто в самом деле Маргариту рискнет обидеть, тот, как говорится, трех дней не проживет.

Но образ вытолкнутой из-под ног табуретки вернул Дениса к сегодняшнему кошмару, к петле. Что же делать? В ушах звенели слова, сказанные почти год назад: «Когда ты окажешься на самом краю, когда поймешь, что тебе нужна моя помощь, только позови».

Это говорила не Маргарита. Маргарита и так помогала. Ее вмешательство было таким ненавязчивым поначалу… но он и оглянуться не успел, как влип по уши. Вот так какая-нибудь муха, пролетая мимо паутины, касается ее краешком крылышка, и…

Сколько раз Вишняков хотел позвать и всякий раз удерживался. Вероятно, подсознательно он боялся, что может влипнуть еще круче. Есть… есть те, с кем сотрудничество хоть и приносит немалые дивиденды, но при этом не окупается. Парадокс? Можно оседлать тигра и даже ехать на нем какое-то время, но как ты будешь вылезать из седла? Поэтому каждый раз в трудной ситуации он говорил себе: «Я должен справиться с этим сам!»

Может быть, забыть этот голос, забыть это предложение, как страшный сон? Забыть кафе на каннской набережной, голубые лавочки, вкус кофе… никогда с тех пор не пил он такого кофе! Забыть застывшие фигуры людей в московском кафе под названием «Баста»…

Вероятно, это будет лучше всего. Да. Так спокойнее. Забыть, и все. Как говорил доктор Ватсон другу Генри Баскервилю: и все проблемы сразу решатся. Решатся ли?

Не возвращаться к этому. Ни в мыслях, ни в работе. Никогда…

Поднявшаяся метель слепила глаза, она была такой сильной, словно Денис оказался посреди описанного Джеком Лондоном белого безмолвия. Словно вокруг на многие километры ни души – лишь он и снег, который так созвучен слову «смерть». Это было так ужасающе реально – Москва словно растворилась, окутанная снежным саваном, и мир вокруг стал сочетанием белого и черного, как страница комикса. Словно мир и сам был нарисован. Поглощенный этой иллюзией, этим устрашающим образом, Денис не заметил, как оказался на проезжей части. Он даже не успел понять этого, просто совсем рядом резко завизжали тормоза, рявкнул сигнал, кто-то свирепо заматерился, и какая-то сила потащила его назад, на тротуар.

– Да что же это вы?! – послышался испуганный голос.

Вишняков обернулся. За воротник его держала женщина с совершенно невзрачной наружностью. Стертый какой-то облик, словно плохо проявленная фотография. Да и снежинки, роившиеся мухами перед лицом, делали реальность старым кино, поцарапанным, мутным, блеклым и призрачным. Поскольку больше никого не было, видимо, именно эта женщина утянула его из-под колес, пока водитель уезжающего «Форда» изрыгал проклятия в сторону «уродов недоделанных».