Мария Инари-Колесникова - Лаки, девочка-кошка

– Вот еще! – тряхнула тёмным ухом Мун. – Просто он каждый день приносит мне рыбу. Ну, я и ем. Не пропадать же хорошей еде в самом деле… Особенно креветкам!

Чёрная кошка перебила подругу:

– Слушай, Мун, прошлой ночью было так интересно!

От воспоминаний, глаза Лаки загорелись озорным огоньком. Мун покосилась на подругу, несколько секунд изучаяя ее лукавый, загадочный вид и бросила:

– Только не говори, что всю ночь опять спасала несчастных и обездоленных!

– А я ничего не могу с собой поделать! – Лаки перевернулась на спину и уставилась в вечереющее небо, в котором летали светлячки. – Как только наступает ночь, какая-то сила просто гонит меня на поиски, кого бы спасти?

Мун махнула кончиком хвоста:

– Мне можешь не рассказывать. Уж я-то это хорошо знаю, «девочка – мчс»!

– Мчс? Это такие крутые спасатели? Ха-ха! – Лаки была явно польщена. – Хотела бы я быть похожей на них! Если бы только я была человеком! По-настоящему.

– Вот глупая! Быть днём кошкой, а ночью человеком гораздо удобнее! Вот и блондинка подтвердит, стопроцентно!

– Ты про Шанти?

– Про неё. Небось, сейчас нежится на своей шёлковой подушке с золотой бахромой! Были бы мы людьми круглые сутки – разве она смогла бы так кайфовать?

Лаки поднялась на лапы и огляделась.

– Скоро луна взойдет! Бежим за Шанти, Мун! Мне не терпится рассказать вам двоим, что произошло последней ночью!

– Ладно, бежим. Похоже, сегодня я без ужина. Остается надеяться, что японец не утопится в море от досады!

Обе кошки спрыгнули с соломенной крыши на мусорные баки, стоящие на заднем дворе и помчались прочь с пляжа.

В стремительно вечереющем небе уже замерцали первые звезды, когда Лаки и Мун появились на улочке перед антикварным салоном.

Витрина салона была хорошо освещена. Здесь, среди изящных греческих скульптур, китайских фарфоровых ваз и позолоченных канделябров, на подушке из бледно-голубого индийского шёлка лежала кошка Шанти.

Она давно привыкла быть украшением магазинчика: длинная белоснежная шёрстка лоснилась от ухода и первоклассного корма, на тонком ошейнике поблескивало винтажное рубиновое сердечко.

Довольно часто, перед витриной, где она каждый день нежилась, останавливались люди. Почти все из них хотели её сфотографировать, и из любопытства заходили в магазин, чему хозяйка салона была весьма рада.

В этот вечер, как и всегда, после мисочки подогретых сливок Шанти урчала и щурилась от удовольствия. Внезапно, она ощутила на себе чьи-то пристальные взгляды и приоткрыла глаза.

За стеклом витрины, на вечерней улице она увидала своих подруг: в качестве приветствия Лаки улыбалась ей во все усы, а Мун криво морщилась.

Шанти радостно встрепенулась и вскочила с подушки. Спустя несколько мгновений, она предстала во всей красе перед кошками.

– Послушайте! Я вам такое расскажу! – мяукнула она. – Вы не поверите!

– Чур, я первая расскажу! – задорно воскликнула Лаки и первой бросилась бежать по улице. Мун помчалась за ней, на ходу крикнув Шанти:

– Давай, Блонди! Шевели окорочками!

Кошки торопились поскорее попасть в своё секретное место – на колокольню старинной городской ратуши. Их превращение в людей должно было произойти с минуты на минуту!

Едва они успели взбежать по старинной винтовой лестнице на самый верх ратуши, как над городом взошла луна. Ее магический, бледно-лимонный свет высветил колокольню и черепичные крыши домов, окружающих городскую площадь.

На небольшой террасе колокольни, из тени, на лунный свет вышли уже не кошки, а красивые юные девушки с кошачьими ушками.

С Лаки мы уже знакомы: эта длинноволосая брюнетка с матовой загорелой кожей и светло-зелёными глазами, в которых пляшут искры задора и авантюризма. Она является заводилой троицы. Каким-то необъяснимым образом, она первая узнает о чьей бы то ни было беде и всегда готова совершить подвиг с риском для жизни.

Мун – кошка без определенного места жительства, в своём человеческом облике – невысокая, ладно скроенная девушка, с острыми чертами лица, отчаянно синими глазами и вспыльчивым характером, свойственными всей сиамской породе.

Её способность всё подмечать и делать соответствующие выводы, делают ее «здравым рассудком» компании. Однако, к острому «сиамскому» языку надо привыкнуть, иначе может показаться, что ей просто нравится обижать других своими едкими замечаниями.

Шанти – изящная платиновая блондинка с бездонными янтарными глазами – очень утончённая кошка. Сострадание, чувство прекрасного и внутренняя гармония явлются её самыми сильными сторонами.

Даже грубоватая Мун, которой не так повезло в жизни с домашним уютом и хозяйской лаской, порой соглашается, что «Блонди» – так она зовет подругу, – «это незаслуженный подарок бестолковому человечеству».

…Уже полчаса все три девушки сидели на перилах верхней террасы и с увлечением слушали рассказ Лаки о приключениях в зоопарке. Шанти, то и дело, ахала от изумления, а Мун подхмыкивала от интереса.

– Значит, говоришь, у этого мелкого лиса три хвоста? – проговорила Мун и сделала вывод: – Тут всё предельно ясно. Зверёныш не из нашего мира!

– Не из нашего? – удивилась Шанти.

– Как ты можешь так уверенно говорить? – спросила Лаки. – Разве мало на свете удивительных животных?

– Подумай сама! – Мун тряхнула головой. – А разве так много вокруг зверей с тройными хвостами? Не-ет, этот экземпляр здесь явно «турист»!

Лаки улыбнулась:

– И откуда же он тогда?

Мун раздражённо всплеснула руками:

– Не знаю, из магического мира, например! Разве вы не слышали о том, что в лесу за городом творится что-то странное?

– Мой хозяин Гасс говорит, что никакого магического мира нет! – пожала плечами Лаки. – Хотя, если бы такое место объявилось бы, я бы только обрадовалась!

– А я думаю, девочки, магический мир всё-таки существует…

Эту фразу произнесла Шанти. У неё был задумчивый вид, как будто она что-то вспоминала:

– Не так давно к нам в магазин пришел очень, очень, ОЧЕНЬ странный посетитель… – продолжила она. – У нас, конечно, каждый день бывают самые неожиданные гости. Один раз, даже арабский шейх заезжал за барельефами для своей коллекции… Но этот! Он был по самые глаза замотан в какую-то тряпку, и от него весьма дурно пахло. Как из канализации. И этот странный тип предложил моей хозяйке кучу денег за маленький клочок старого пергамента.

– Что за пергамент? – заинтересовалась Лаки.

– Я точно не знаю, – Шанти качнула головой. – Я видела его лишь однажды. На нём нарисована какая-то карта, вернее, только её фрагмент. Повсюду письмена на неизвестном языке… Когда хозяйка сказала посетителю, что год назад отдала пергамент в музей истории, тот аж потемнел весь от злости и еще больше завонял!