Елена Мариныч - Проводник

– Мы нашли виновных.

В ответ молчание. Даже странно, но Пашке было не интересно.

– Не хочешь знать, кто на тебя напал?

– Зачем?

Следователь кашлянул. Видимо ее ответ смутил его.

– Хорошо. Ты все равно узнаешь со временем. Я по другому поводу.

Он немного помолчал, собираясь с мыслями.

– Мне много рассказывали о тебе. В том числе и о твоем крутом нраве. Это правда, что ты браконьеров лупила?

– А что оставалось? Ведь ни одного не наказали из тех, что я приводила к участковому.

– Ясно. Даже мести не боялась?

Пашка посмотрела на следователя. Зачем ему этот разговор? Ему, что захотелось нотацию прочесть!? Какая она не разумная? Что все бы обошлось, если бы она сдерживалась. Что ее дедушка был бы жив? Она это знает! И от того ей становиться невыносимо тяжело. Ее вина, что сердце дедушки остановилось. Что ему ответить? Нечего.

– Я не стану читать тебе лекции. Не затем пришел. Просто не хочу заводить дело еще и на тебя.

Она удивилась такому повороту. С чего вдруг дело на нее заводить?

– Просто если ты решишь отомстить, то мне придется это сделать. Ты понимаешь?

– Отомстить?

У нее ни разу не возникла подобная мысль. Какая глупость. Она усмехнулась и покачала головой.

– Я хочу покончить с этим сразу. А месть, только пустит все по кругу. У меня в планах – жить.

Следователь долго смотрел на эту странную, молодую девушку, рассуждающую как умудренный опытом взрослый. Стало легче. Не придется решать эту проблему в будущем. Они еще какое-то время сидели молча, думая каждый о своем. Во дворе прогуливались больные, сновали медсестры. Появлялись родственники и друзья больных, с пакетами или сумками. Жизнь продолжалась.

Первую тень она увидела, выйдя за ворота больницы. Маленькая, похожая скорее на черный дым, чем на тень. Пашка отступила на шаг, пропуская ее. Кошка, пронеслась мысль. Ни страха, ни удивления. Она даже знала, что эту кошку сбила машина, прямо напротив больничных ворот. Откуда она это знала? Просто увидела. Не задержавшись ни на минуту, она пошла прочь от больницы. Мир для нее изменился с того момента как она вынырнула из темноты. И она училась принимать его таким, каким видела теперь. Почему все так? Пашка знала, что там за гранью, с ней что-то произошло. Просто не могла вспомнить. Но она вспомнит со временем.

В больницу она попала в конце марта, а вышла в середине мая. Солнце пригревало по-летнему. На Пашке были джинсы, черная майка и легкая спортивная куртка. Вещи ей привез следователь. Она была ему благодарна за это. Вещи, в которых она попала в больницу, даже если их отмыть от крови и грязи, Пашка ни за что не одела бы. Волосы, состриженные в больнице под корень, успели немного отрасти. Солнце припекало голову, и Пашка подумала, что ей не помешает бейсболка.

– Эй, парень?

Пашка не остановилась. Кто-то схватил ее за руку.

– Слышь парень? У тебя закурить не будет?

Перед ней стоял высокий парнишка и вопросительно смотрел на нее. Пашка отрицательно покачала головой.

– С тобой все в порядке?

Он обеспокоенно посмотрел на нее. Пашка кашлянула, прочищая горло. Отчего-то она смутилась.

– Я в порядке.

– Ты бледный. Точно в порядке?

Пашка уставилась на него. Неужели она настолько похожа на парня, что даже по голосу не отличить?

– Я только что из больницы. Так, что все в порядке.

– Только выписался что ли? Тогда понятно. А, что ж за тобой никто не приехал?

Парень все еще держал ее за руку. Пашку это начало раздражать. Она вырвала руку и сказала.

– Не кому.

И пошла прочь.

– Эй, парень. Постой!

Она не обернулась. Вспомнились слова деда Якова. «Так и останешься Пашкой». Его слова становились реальностью. Почему ей не все равно?

Больница находилась в райцентре в двадцати километрах от Столбов. Добраться до деревни можно было на маршрутке. Подойдя к остановке, Пашка порылась в карманах и поморщилась. Денег не было. Придется идти пешком. Она могла договориться с водителем и отдать деньги за проезд позже, но ей не хотелось ни с кем говорить. Она повернулась, чтобы уйти, когда ее окликнул женский голос.

– Пашка!?

Это была тетя Вера. Вот уж кого она сейчас совсем не хотела встретить. Не потому, что не любила ее, а потому, что тетя Вера сейчас начнет плакать да причитать. А этого Пашке хотелось меньше всего.

– Ой, боже ш ты мой. Пашка. Да ты на себя не похожа! Вот бандиты, чтоб их скрючило. Разве ж так можно!?

Она рассматривала Пашку, поворачивая в разные стороны.

– Ой, а дед Яков то…

Пашка поняла, что сейчас начнутся причитания, и сказала.

– Я знаю. Теть Вера, я пойду.

– Куда ты пойдешь? Разве ты не домой?

– Домой.

– Так маршрутка скоро пойдет. У тебя, что денег нет на маршрутку?

Пашка промолчала. Сейчас она хотела просто уйти.

– Ничего. Я заплачу.

– Не стоит.

– Брось, от пятидесяти рублей не обеднею. Ты ж мне как дочь.

Пашка только усмехнулась. Все дни в больнице прошли в одиночестве. Никто из односельчан не вспомнил о ней. Даже вещи привез следователь. Как дочь?

Видимо тетя Вера поняла, о чем думала Пашка, потому смутилась. Потупила глаза, засуетилась.

– Ты это, не дури. Поедем вместе.

Пашка согласилась лишь потому, что не хотелось спорить. В маршрутке, стоило Пашке сесть, воцарилась тишина. Все кто находился там, украдкой посматривали на нее, ерзали. Пашка откинулась назад и прикрыла глаза. До слуха долетел неразборчивый шёпот. Это раздражало. Пашка постаралась не обращать внимания, погрузившись в свои мысли. Наверное, ей изрядно промыли косточки, пока она лежала в больнице. А, все равно! Ей наплевать.

Взгляды провожали ее, пока она шла на кладбище, куда направилась, выйдя из маршрутки. Деревянный крест и холм земли, засыпанный цветами. Дедушку любили. Пашка знала, что похоронили его достойно. Вот только ее не было. Она не проводила его! Чувство вины подогнуло колени, и Пашка опустилась на землю. Опустила голову. Так просидела она до тех пор, пока солнце не коснулось горизонта. Пашка вспоминала дедушку, просила прощения, говорила с ним, но не смогла заплакать. Слезы подступили к горлу, но не вышли из глаз, а опустились камнем на сердце. Лишь когда стемнело, она поднялась на ноги и побрела прочь с кладбища, оставляя позади все, что было ей дорого.

Труднее всего было войти в дом. Пашке понадобилось все ее мужество, чтобы переступить порог. Постояв в темноте, прислушиваясь к стонам осиротевшего дома, она прошла в спальню и легла на кровать. В одежде. Сняла лишь кроссовки. Так и пролежала всю ночь, глядя в потолок. Уснуть не смогла, и даже не пыталась. К утру Пашка поняла, что ей нужно немедленно приступать к делу, если она хочет выжить. Лежа в кровати и глядя в побеленный потолок она теряла силы и волю к жизни. Потому, лишь начало светать, Пашка поднялась с постели и начала собираться в дорогу. Собственно собирать было нечего. Она взяла паспорт, банковскую карточку, на которой накопилась приличная сумма. Деньги Пашка тратила в основном на продукты, и те покупала не много. Изредка приобретала что-то из одежды. Наряды и косметика ее не волновали. Дедушка получал пенсию на почте и сразу вносил все полученные деньги на банковский счет Пашки. Говорил, что это ей на приданное. Так, что Пашка была вполне завидной невестой. Узнай кто, сколько денег на ее счету, то отбоя в женихах не было бы. Пашка усмехнулась этим мыслям.