Андрей Преволт - Дург. Лес мертвецов

© Андрей Преволт, 2016

© Вера Филатова, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Очаг в старом трактире на окраине Леса мертвецов разгорался неохотно. Трактирщик, перекладывая слегка обуглившиеся поленья, в сердцах выругался: «Чёртов мертвецкий ветер из этого чёртова Леса мертвяков».

Предназначавшаяся на ужин постояльцам похлёбка в висящем над огнём большом котле едва кипела. Путники с надеждой смотрели на трактирщика, тщательнее укутываясь в плащи. Казалось, что холод впитался в стены, полы, потолок этого старого мрачного приюта странников. И сейчас, проникая в тела этих самых странников, подбирается к горлу ледяными пальцами, чтобы окончательно их погубить.

Хозяин трактира безуспешно пытался раздуть пламя. Надувая щёки и выпуская струю воздуха на тлеющие угли, периодически помешивая содержимое котла, он так разгорячился и покраснел, что постояльцы трактира стали ему завидовать. Никто не хотел покидать харчевню. Если уж здесь, при негаснущем очаге, приходится кутаться в плащи, то в их комнатах – вообще могильный холод. Даже толстые одеяла дают мало надежды на спасение.

В конце концов, ситуацию спас мальчишка, внезапно появившийся в проёме входной двери. Сначала за ней послышался грохот. Все сидевшие за столами устремили свои взгляды на дверь. Она приоткрылась, и в проёме появился подросток лет пятнадцати. А уже за ним, на верёвке, в харчевню втянулась большая вязанка хвороста.

– Наконец-то! – грозно прорычал трактирщик. – Тебя только за смертью посылать.

– За смертью, в Лес мертвецов, – съехидничал постоялец в изрядно поношенном камзоле с лохматой рыжей шевелюрой.

Лёгкий смешок прокатился по залу харчевни. Ужин с нетерпением ждали ещё пятеро путников. Для замёрзших и проголодавшихся людей этот эпизод стал некоей разрядкой. А рыжий продолжал:

– Я вообще считаю, что все эти россказни-страшилки про Лес мертвецов – не больше, чем выдумки местных крестьян. Со скуки понапридумывали всяких историй, чтобы прославить своё захолустье, – говоря это, он поглядывал на трактирщика, ковырявшегося с огнём, ожидая его реакции. Но тот даже ухом не повёл.

С хворостом огонь взялся веселее. А услышав бульканье закипевшей, наконец, похлёбки, повеселели и постояльцы, до которых стало доходить ещё и тепло от очага.

Первыми в разговор вступили крестьяне, пожилая семейная пара, привёзшая на продажу в деревню сыр.

– В деревнях, стоящих на окраинах Леса мертвецов, нет скота, здесь не растёт трава, – пробасил беззубым ртом мужик, – а если скот и есть, то его водят пастись далеко, за пару десятков миль отсюда.

– Лес не выдумка, – вступила в разговор женщина, – там происходят жуткие вещи. Не знаю, как в других провинциях, но, говорят, со всех кладбищ Лестфандлии ведут подземные тоннели к этому лесу. Ночами все покойники своими ногами сходятся в ущелье меж покрытыми чёрными деревьями гор Кара и Рок. Поэтому ночами из ущелья выползает дикий холод. Всё живое бежит от него. Кровь стынет в жилах. На расстоянии пяти миль вокруг этих гор ночью не выжить – огонь не горит. Видите, как слабо горит очаг? Это тот холод из ущелья. А ведь отсюда до него миль двадцать по прямой.

– Ерунда! Какие мертвецы с кладбищ! – рассмеялся рыжий, показав свои редкие гнилые зубы. – Вы думаете, из-за этого лес называют Лесом мертвецов? Я учусь в университете, в Гидсе. Там в библиотеке есть забавная книга одного профессора. Этот учёный муж, сам и ногой никогда не ступал в этот лес, но собрал большую кучу небылиц про него. И теперь он выдаёт эту книжонку чуть ли не за научный труд. Завтра утром я отправляюсь в лес, изучать его. Я отправился бы и раньше, но, чувствую, похлёбка будет только к утру, – и он вновь победоносно посмотрел на трактирщика под дружный хохот присутствующих. – Старик, твой мальчишка хорошо знает лес? Я могу взять себе его проводником, – вновь обращаясь к трактирщику, сквозь хохот, проговорил рыжий.

– Ты нищий студент. Этот мальчишка не пойдёт в лес и за целое состояние, – буркнул в ответ ему трактирщик.

– Не то, что пацан, даже я, ветеран армии его величества, ни за какие деньги не хотел бы вернуться в этот лес, – все повернулись в дальний угол харчевни. Человек, произнёсший эти слова, был закутан в плащ, впрочем, как и все остальные. Но у него на голову был накинут капюшон. Лица не было видно, видимо, были на то причины, отчего вид его в тёмном углу был довольно зловещим.

– А что такого в этом лесу? Почему все обходят его стороной? – неожиданно вступил в разговор юнец в военной форме.

– А тебе чего, служивый, не терпится на тот свет? – спросил человек в капюшоне.

– Я еду в полк его величества, который стоит за этим лесом. Мне сказали ехать в объезд. Но это почти два месяца пути. Вот я и думаю срезать расстояние. Если ехать днём и не приближаться к ущелью, что ещё страшного в этом лесу? – выдал юнец.

– Присоединяюсь к вопросу, – подняв вверх два сложенных вместе пальца правой руки, обращая тем самым на себя внимание, произнёс мужчина лет тридцати, сидящий за одним столом с молодым солдатом. Одежда и манеры явно выдавали в нём аристократа. Но вёл он себя скромно, не привлекая внимания и не требуя себе каких-то привилегий. Обычно, если в этом захолустье останавливался хоть самый малый чин, то уже требовал себе обед в комнату и обходительного отношения. А этот светловолосый, статного сложения дворянин с офицерской выправкой сидел в общей харчевне. Уже садясь за стол, он оценил взглядом всех присутствующих и теперь внимательно слушал, стараясь не пропустить ни слова. Трактирщик посматривал на него с опаской. Да и постояльцы, сплошь простолюдины, хоть и не показывали вида, но не очень уютно чувствовали себя в его присутствие. Заехав в трактир накануне вечером, он представился хозяину, как Дург Стрэйг. Больше о нём ничего не было известно.

– Ха, ехать днём. А ночью ты что, будешь на небе сидеть, дожидаться рассвета? – с уничижительной интонацией произнёс человек в капюшоне. Но в разговор вступил трактирщик.

– Я шестой владелец этого заведения. Каждый раз, когда путники, выходя отсюда в дорогу через лес, позднее нигде не объявлялись, сюда являлась королевская жандармерия. Весь трактир переворачивали вверх дном, а хозяев уводили. Трактирщик с семьёй всегда последними видели исчезнувших людей. И, хотя никогда не находили никаких доказательств, всегда всё заканчивалось казнью. Обвинение всегда одно – убийство с целью ограбления. Никто из местных не хотел покупать трактир, и он долгое время пустовал. Раньше я с семьёй жил в Каргинии.