Андрей Якубовский - Истории Габриэля Дежа

Отыскав в сумке складной нож, я прошел вверх по склону. Чахлые деревца и кусты, между которыми кое-где еще виднелись засохшие остовы виноградых лоз, давали очень скудную тень; никаких коз на выпасе мне не встретилось. Действительно, участок был классическим неудобьем, простиравшимся вдоль дороги по склону. Граница с верхним виноградником была обозначена парой камней, один из которых, похоже, был достаточно старым, может быть, даже ровесником плит у источника. На южной границе уровень земли снова пошел вниз; там начинался скудный придорожный луг – впрочем, по другую сторону дороги выпас был куда лучше: там в полукилометре петляла между кустов маленькая речушка. Вот и постоянный источник воды, если до нее можно добраться через пастбище на велосипеде. На обратной дороге я нарезал зеленых веток и обломил несколько сухих побольше. Соорудив метлу, убрал паутину со стен и мусор с земляного пола. Вот и ладно. На пятачке у крыльца я сложил нехитрый очажок и расчистил место для сидения. Сел и стал глядеть на горы. Наглядевшись, разогрел банку бобов на малом огне, запил из фляжки и позорно продрых до вечера.

Проснулся уже в сумерках. Распаковался на ночь, подкинул еще хвороста в очаг, достал бутылку вина и стал смотреть на закат над горами. Солнце уходило за горы, но его лучи с той стороны вершин подсвечивали облака, и они бежали розовые, зеленые, сиреневые… Кузнечиков сменили цикады и звуков вокруг существенно прибавилось. Свистнула летучая мышь – здравствуй, соседка! Хорошо нам с тобой провожать день! Я пожертвовал несколько капель вина огню и попросил спокойствия, радости и удачи этому месту. Хуже от такой просьбы никому не будет.

И вдруг посреди этих веселых трелей мое ухо уловило глубокие ноты деревянного духового инструмента. Где-то слева и сверху невидимый музыкант неуверенно, с гулким подходом выдул «до», потом «ми», потом «соль» – и замолчал. И тишина стала еще более пустой, несмотря на все звенящие трели насекомых. Луна наконец-то доползла до гор и встала над ними.

Стало прохладно, и я придвинул бутылку ближе к нагретым камням очага. Подбросил в огонь еще пару веток и стал слушать дальше.

Через некоторое время звук появился вновь. Невидимый музыкант определенно играл мелодию… Ну, это было что-то вроде жиги, если перевести ее в минор и дуть медленно и печально, примерно на семь четвертых – впрочем, мое музыкальное образование не просто оставляет желать лучшего, а горько скорбит о начальном курсе сольфеджио. Боюсь, я не смогу описать музыку, которую услышал в ту ночь. Окликнуть исполнителя я не решился.

Следующий день был исполнен трудов и забот. Я облазил свой сарайчик с рулеткой, выверяя размеры необходимых деревянных деталей, съездил в бургаду к плотнику и в лавку, выяснил, что за водой не обязательно ехать через луговину – можно спуститься от бывшего источника по нижней дороге, там в полутора километрах мостик через ту же речушку, а на велосипеде это сущий пустяк; потом мне привезли вещи, я их выгружал, распаковывал и расставлял. Умаялся и уснул без задних ног на своей старой походной койке.

Наутро я изладил из привезенной чертежной доски стол и немного поработал – хозяйственные удовольствия бесконечны, а деньги все равно понадобятся. К полудню я сделал перерыв, наскоро перекусил и решил еще раз оглядеть участок. Если я собираюсь остаться тут еще хотя бы несколько дней – а я собирался жить гораздо дольше, – то следовало оборудовать отхожее место. Притом по возможности сразу так, чтобы не переносить, если я решу когда-нибудь перебраться из сарая в более капитальное сооружение. Поскольку справа был источник, то логично было искать место где-то слева. Однако за моим сараем склон поднимался, и прямо за стенкой устраивать нужник не хотелось – нехватало еще, чтобы его содержимое просачивалось ко мне обратно. Таким образом я снова оказался на юго-западном углу участка. Сегодня там действительно паслись козы.

Пожалуй, если где-то и ставить дом, то почти посередине, ближе к верхней границе. Тогда сарай и въезд окажутся справа внизу, а бугор посредине дает мне выступающую вперед террасу, расположенную чуть ниже первого этажа… о, как меня понесло! Сколько-сколько этажей будет у виллы? – я рассмеялся вслух. Впрочем, отчего не помечтать? Я подошел поверху поближе к дороге. Действительно, здесь определено была лучшая точка для того, чтобы сидеть и любоваться на закат. И, похоже, кто-то здесь сидел совсем недавно.

Почему же я его не видел? Потому что он меня тоже не видел – крыша сарая перекрывала мой очаг и пятачок у входа. Вот откуда долетали до меня ноты его мелодии! Кто бы это мог быть? Да еще на моей, черт возьми, земле?!

И что теперь делать? Я человек не суеверный, много чего повидал, но идти ночью в сортир мимо музыкального незнакомца почему-то очень не хотелось.

Ну, придется познакомиться, вот и все. Дождемся ночи.

Я еще поработал, съездил за водой и набрал хвороста. Заодно благоустроил земляную скамейку у очажка, выбрав несколько лопат грунта со склона и приладив на это место две короткие широкие доски. Все лучше, чем прямо на земле сидеть. И долго смотреть на горы.

Я развел очаг, вынес стол и кресло, открыл первую бутылку и поставил два бокала. Солнце садилось, справа над горами показался Марс. Летучая мышь прошла так близко, что, кажется, дуновение воздуха от ее крыльев дошло до моей щеки. Наконец, я услышал первые ноты.

Минуты три я импровизировал приглашение. К гримуарам я отношусь с большим недоверием – слишком часто меня и в прозе-то понимали превратно даже вполне грамотные и вменяемые люди – но сформулировать свою мысль учтиво и отчетливо никогда не помешает. Как обратиться к ночному соседу, ведь не назовешь его просто незнакомцем – «эн инкогно»? назвать музыкантом? чревато. В голову почему-то лезло слово «певец». Наконец, формула нашлась. Я встал и по возможности звучно произнес:

Кажется, терпимо. Я сел на скамейку и, как пишут в романах, весь превратился в слух. Нет, получить чем-нибудь тяжелым по затылку вероятность была минимальная. Но если бы я умел раздваиваться, а еще лучше – учетверяться, мы бы уже заключили пари о том, кто именно ко мне выйдет. В качестве пятого варианта я предполагал фавна.

Звук шагов я услышал, они были широкие, хотя и очень легкие. Я начал разливать вино.

– Доброй ночи. Я пришел по твоему приглашению, – голос был мелодичный и почти без акцента.

– Добрый гость – к доброй ночи, – ответил я, оборачиваясь и указывая на кресло. Мужчина был высок и строен, на вид ненамного старше меня. Капюшона у плаща не было.