Эндрю Брин - Ужас клана. Акт I

Я направлялся к небольшому святилищу, где все также стояло изваяние Антарота, где молился не менее пяти раз за день, читая разные молитвы и не спуская длани с выреза на печати. И во время молитвы я постоянно думал, представлял и планировал. Мне было стыдно осознавать, что мною овладел страх, ибо стану ответственным за все человеческие жизни, которые мне надо будет защитить и уберечь от глупой смерти. Религиозная война! Слова Тэйрат-Диеса как песнь пророка врезалась в мое сознание. Нет ничего хуже, когда твои же друзья и родные поднимут оружие не за справедливость и свободу, а за Богов, которых никогда не видели, это ли не сущий кошмар? Самое паршивое, что в этой войне придется стать на одну из сторон, и как истинно верующий человек, осознающий грань веры и реализма в отличие от большинства, я буду защищать свои интересы и всех кто согласен со мной. Но я не собираюсь никого убивать, не сейчас, не в этой жизни. Будучи юным, стоя перед выбором между Кланом Воинов и Хранителей, я выбрал второй только лишь из-за клятвы. Оружие я возьму, буду защищаться, и возможно кого-то раню, но это будет моим пределом. Я не отниму жизнь человека. Глупая клятва, но, тем не менее, она должна соблюдаться.

Как же быть? Я уже перед глазами видел, как началась война, как брат пойдет на брата, сын на мать, отец на дочь, а все ради чего? Что мне делать, если моих близких одолеет подобное неверие? Я буду оберегать своих дочерей до последнего вздоха, благо они все в сборе в моем дворце. Они на меня надеются и верят. Чтобы не угнетать их неизвестностью, я собрал их всех и раскрыл всю правду, дабы они понимали, что вскоре произойдет. Им было сложно поверить, что настали времена перемен, а главное, очень сложно побороть свой страх, уже надолго засевший в их душах как паук в гнезде и свивший сети. А у меня оставалась надежда, слабая, крохотная почти растоптанная ужасом, наивно заставляющая меня отрекаться от правды, которую я знаю.

Молюсь я о прощении! Перчатки не могли больше сдерживать холод печати, куда я вложил свою длань. Холод доставлял неумолимую боль, а я молился, страшась услышать звон упавшего меча, как знак страшных перемен. Но когда мои молитвы прекратили иметь особый смысл, я подался тому же слабому неверию. Представил себя как простого человека, стоящего на колене перед неотесанным камнем. Этим камнем мы олицетворяем великое божество, но на самом деле, это не так, все обман, сладкая ложь. И может быть, Магниус был прав, никого нет под нами, семьи Антарота не существует, никогда ее и не было, как не было и Сигивилла. А вся наша вера хороший инструмент управления людьми.

Я сильно потряс головой. О чем же я думаю – глупец! Мой тяжелый вздох ознаменовал капитуляцию моей надежды, что верила в лучшее. Пора прекратить доверять интуиции и поверить во все, что случилось со мной. Большое желание уйти из клана и быть обычным человеком, стали отцом тех чувств, что не давали мне верить во все начинающиеся беды, и понимание того, что Клан, процветающий за мое тридцатилетнее правление, будет изменен. Всеми силами мне стоит осознать печальную истину, что настал тот ужас всех Кланов, витающий все это время как сама смерть.

Моя рука отдернулась от плиты, я больше не мог молиться, слишком больно. Выйдя на улицу меня окутало дуновение прохладного ветра. Закрывая глаза от прохлады, я услышал, как открываются врата на территории дворца. На резвом коне прибыл гонец, чьи доспехи были изрисованы знаками Правителей.

– Стоять! – кричали стражи, не пропуская дальше двух метров от врат гонца.

– У меня срочное послание для вашего Лидера.

В это время я как раз появился у стражников, и они убрали оружие.

– Что у тебя? – сурово спросил я, подойдя к ближе.

Он слез с коня и поклонился.

– Мой повелитель Зиро-Гул собирает всех лидеров в Меккаре.

Все стало ясно, император собирает всех нас, чтобы мы были в курсе того что произойдет дальше.

– Что сейчас там творится? – спросил я у гонца, возможно у него есть новости.

– Все также, город парализован, Воины всеми силами пытаются не допустить бунта, хотя он в каком-то смысле уже идет, – он еще раз поклонился, и забрался на коня, – собрание у храма Антарота.

Как будто на данном этапе нашей спокойной жизни закончилась определенная глава. Я был уверен, сегодня будет поставлена точка, и станет, наконец, известно какова наша участь.

Меня всего колотило от ненависти к Магниусу, ибо во многом от его слов зависит наша дальнейшая судьба. Он так сильно завладел доверием народа, что любое его слово будет воспринято как неопровержимый факт. Что же будет, если он все-таки выскажет свои мысли о нереальности Сигивилла? Наверное, его приближенные, готовые выпустить глупца из клетки верят в лучшее. Я вспомнил о том письме, что давеча мне дал Тэйрат, когда я гостил у него. Если же они действительно воспользовались пытками, чтобы под страхом боли заставить Магниуса говорить нужные слова, то возможно мы увидим эффект. Но все, я больше не могу рассуждать или догадываться, пора отправиться и увидеть все своими глазами. Поставить ту долгожданную точку в этой истории.

Словно гром среди ясного неба, весть о моем быстром отбытии прошлась по всему дворцу. Это означало лишь одно для простых обывателей, что Лидеры, наконец, что-то решили. Фари уже при всем вооружении быстро получил приказ готовить мою личную гвардию, вооружить всех до зубов, и ждать меня у главного входа.

Как у любого уважающего себя человека умеющего владеть мечом, у меня были свои доспехи, выплавленные на заказ много лет назад из особой стали. Черные, с серыми окантовками и минариловыми вставками с изображением ворона на груди, они были размещены на особом постаменте в подземелье моего дворца. Я о них вспомнил только что, но это не значит, что собирался их надевать. Нет, я даже оружие с собой не возьму, ибо буду в окружении своих лучших воинов. И переоделся я в скромную одежду, в меховой теплый наряд из темных тканей. Накинул капюшон, надел новые перчатки и теплые сапоги. Я спустился, все-таки прихватив пояс с кинжалом.

Двадцать всадников скрывали свои лица под шлемами, закрыв забрала. У половины из них в руках были гордые стяги с воронами, держащие в клювах свитки. Другая половина гвардия вооружилась пиками. У каждого были мечи и щиты, свисающие с бронированных коней. Фари уже был здесь, на сей раз одетый в более крепкие латы и шлем. Меня ждал тёмный конь и, оседлав его, я и остальные без промедления двинулись.

Мы мчались на всей скорости. Некогда было осматривать упадок вокруг. Университеты пустовали, а немногие школы продолжали свои занятия, от которых не было сейчас большого толку и надобности. Нас провожали волнующие взгляды всех мимо идущих людей. Они понимали, что мой выход из дворца и столь торопливое отбытие с вооруженной гвардией означает нечто серьезное.