Коля Квест - Институт равновесия

– Учёный, – поправил Бенедикт. – Чтобы разумно управлять государством, магии недостаточно. Нужен острый ум и множество знаний. Именно поэтому я буду вам более полезен, чем…

Дверь резко распахнулась. На пороге возникла высокая молодая женщина лет тридцати в наглухо застёгнутом тёмно-синем платье, совершенно не перегруженным ни одной оборкой или воланом. Единственным украшением была цепочка причудливого плетения, закреплённая в волосах и свисающая до середины упрямого и прямого лба. За плечом гостьи мелькнуло злорадное лицо старшей придворной дамы. Гостья жёстким взглядом обвела свиту, вперила такой же тяжёлый взгляд в Кларису и, не замечая Бенедикта, произнесла железным голосом, лишённым каких бы то ни было эмоций:

– Что здесь происходит?

– Как видишь, Хелена, ничего неподобающего! – ответила маленькая принцесса, слегка нахально вздёрнув носик. – Мы беседуем с моим гостем. Дамы присматривают за соблюдением всех рамок приличий. Не стоило так волноваться по пустякам. Мадам Брокернон вечно склонна преувеличивать. – Ноздри главной гусыни за спиной Хелены раздулись от негодования, а щёки залил румянец. Гостья могла быть никем иным как самой старшей дочерью в выводке Ларса Могучего.

– Ваше высочество, разрешите представиться, – Бенедикт поспешно встал с кресла, тем не менее, не уронив достоинства суетливыми движениями. – Теофраст Альберт фон Бругенгейм. Учёный. Её высочество принцесса Клариса удостоила меня…

– Ты не в том возрасте, когда принимают гостей без разрешения и надлежащих рекомендаций, – не отрывая взгляда от младшей сестры, произнесла Хелена. Бенедикт почувствовал, будто его нет в комнате. Осторожно сплетя сеть наваждения, он пустил её в грозную фурию. Сеть доплыла до лица разгневанной девушки и… исчезла. Бенедикт был удивлён. До сих пор он не сталкивался ни с чем подобным. Как такое могло случиться?

– Что здесь происходит? – громогласно и недовольно пробасил огромный мужчина, наклонив голову, протиснувшийся в дверь. Он был в одной рубахе и распахнутом колете, пальцы на правой руке запачканы чернилами. За ним тенью в комнату проскользнул тощий субъект с острыми чертами лица, в фартуке и нарукавниках. – Если вы снова оторвали меня от эксперимента ради какой-то ерунды…

– Папенька! – пискнула Клариса, и её личико моментально осветилось искренней улыбкой. – Папенька, прости их! Здесь совершенно не о чем волноваться! У меня гость. Он учёный. Он столько всего знает! Мне совершенно необходимо с ним поговорить!

– Клариса! Я ещё раз повторяю: твой возраст не позволяет тебе привечать гостей без надлежащих рекомендаций…

– Хелена Младшая! – пробасил великан, переводя взгляд из-под кустистых бровей на Бенедикта, – Как видишь, я уже здесь, так что в состоянии разобраться в ситуации. – Хелена поджала губы, а король продолжил: – Где он, этот твой учёный?

– Теофраст Альберт фон Бругенгейм, Ваше величество, – в очередной раз за этот день представился Бенедикт, – к вашим услугам!

– Дайте мне стул, что ли! – пробасил король, – Рициус, ты тоже садись, – бросил он через плечо тощему субъекту. Невесть откуда взявшиеся слуги моментально поставили два кресла напротив носферату. – Ну! И какие же услуги к нашим, хе-хе, услугам?

– Ваше величество, я имею познания в природе вещей и событий, логике, поэзии, литературе, а также в медицине и алхимии.

– Алхимии? – переспросил король, а Рициус заметно напрягся.

– Конечно, не в той значительной степени, что у вашего величества, – начал, было, Бенедикт.

– Бросьте, любезный! Учёному мужу не идёт лесть. Я бы даже сказал, что она портит всё впечатление. Не так ли, Рициус? – маг кивнул. – Вам известна формула пороха, например?

– Конечно, Ваше величество, – ответил Бенедикт, – нужно взять одну меру селитры, три меры жёлтой серы…

– Ну, не здесь же! – прервал его король. – Пойдёмте со мной, господин Теофраст. Нам многое надо обсудить. А как вы считаете, важны ли лунные сутки для увеличения эффекта наносимого урона? – он встал со стула и двинулся к выходу. Рициус скользил за ним. Бенедикт отправился следом, по пути кивая и кланяясь дамам.

– Папенька! Он мой! – закричала Клариса.

– Да верну я его тебе, верну, – пророкотал король, не оборачиваясь. Он посмотрел в бесстрастное лицо Хелены Младшей и расхохотался: – С рекомендациями!

Заку совершенно не нравилось его положение. В прямом смысле слова. В седле он ездил, дай Бог, часов пять суммарно за всё время тренировок. А тут уже третий час подряд протирал своими кожаными штанами отполированное и вонючее седло на спине вороного Криспина (Криспина!) с такими злющими глазами! Конь точно разделял его неприязнь, поэтому всё норовил переставлять свои копыта так, чтобы заднице Зака было наименее уютно за время путешествия. В кармане лежало рекомендательное письмо от какого-то капитана Збигуса Лежевича, которое должно было гарантировать тёплые объятия Каролины, мать её, Второй. Тоже мне, Д’Артаньян, блин!

Скакать ещё часа полтора, а зад уже болел немилосердно. К нему прилагался меч, постоянно бьющий по ляжке, «заботливо» притороченный к его ремню остроухой стервой. Лопатки натирали внахлёст присобаченные лук и колчан стрел. А ноги потели в страшных стоптанных сапогах с тремя потайными карманами для ножей. Носков в этом мире не знали, а искусство обматывания ног портянками Зак так и не смог постичь в совершенстве. Ко всему прочему, его волосы были заплетены в косу и завязаны хоть и аскетично чёрным, но бантом, что дополнительно бесило. Одно хорошо – дорога свободна, а встречающиеся по обочинам немногочисленные странники прыскали в разные стороны от Криспина, что облегчало передвижение по изъезженной колее прямо в открытом поле, которое тут называли главной дорогой.

В ухе зашелестел ветерок и послышались слова:

– Магистр интересуется, выучили ли вы этикет?

– Заткнись! – также прошелестел в ответ элементалю Зак.

– Магистр интересуется…

– Имя есть у тебя? – перебил Зак.

– По статусу природных стихий и роду моей деятельности имя мне не полагается, – ответил элементаль.

– Непорядок, – рассудил Зак, – Душа у тебя есть?

– У любой природной стихии есть душа. И я ношу её искру, – пояснил ветерок.

– Вообще непорядок! Если душа есть – должно быть и имя. Вот ты как относишься к имени Филимон?

– По статусу природных стихий и роду моей деятельности…

– Ладно, Филимон слишком длинное. Буду звать тебя Филей.

– Я повторяю…

– Филь, а ты не можешь мне почитать этот самый этикет? Всё равно ехать и ехать ещё?

– Вообще у меня совершенно другое задание!

– Что тебе, жалко, что ли? Как там правильно к королеве обращаться?