Ольга Бурая - Незатейливая история. О том, как далеко можно уйти из дома

В родной долине у бабушки остались родители и сестра. Но она их больше никогда не видела.

Моё имя Нельде не нравилось. Она говорила, что ничего хорошего у меня в жизни не сбылось. И потому называла меня Туга 26 26 Туга – печаль, горе. .

На каждое новолуние я на целый день уходила в горы. На гребне, служившем границей между долинами, я ждала кого-нибудь из своей семьи. Бабушка приходила всегда. Часто с ней приходил отец. По началу, мама тоже приходила. Но потом перестала – у меня родился ещё один братик. И пока она его ждала, ходить было далеко и тяжело, а после его рождения хлопот было много. Умом я понимала, но сердцем злилась и на маму, и на братика, которого я даже не видела. Мне приносили что-нибудь вкусное и небольшие подарки для Нельды. А ещё новую одежду – теперь после заступничества видраны мне можно было носить понёву, но это меня совсем не радовало.

Ночами я плакала, уткнувшись в переданную мамой рубаху, чувствуя запах родного дома, и всей душой желала, чтобы Белозёр поскорее ушёл в ту самую Моранину Пустошь. Я придумывала разные яды. А вот как заставить волхва их выпить не придумывалось. Но Боги продолжали держать его в этом мире.

Когда минула моя шестнадцатая зима, люди из долины Стражей, приходившие к видране, стали приносить разные слухи. Одни говорили, что слышали вой оборотня за околицей. Другие рассказывали, будто альвы 27 27 Альвы – тоже самое, что эльфы. войной собрались идти. Третьи предупреждали о нашествии нежити.

Такие побасенки я и раньше слышала, еще, когда дома жила. Но никогда их не было так много. Слухи эти рассказывал и стар и млад, и девушки молодые и бывалые войны.

Чем больше приносили таких вестей, тем больше хмурилась Нельда.

– Слухи, Туга, просто так не родятся и не растут. Им зерна и почва нужны.

И однажды ночью её правота сама пришла в гости. Ещё с вечера заволокло небо, вроде как гроза собиралась. Но вместо грома в темноте раздался вой. Если бы мне тогда сотня видран стала твердить, что это воет волк, я бы им не поверила. Ни разу не слышав голоса оборотня, я сразу же его узнала.

Соскочив с лавки, я кинулась к оконцу. Нельда уже стояла возле него.

– Не бойся. Они сюда не придут. Нечисть боится видран, – сказала она шёпотом.

– Так он же один, – задыхаясь от биения сердца, просипела я.

– Нет, их там трое, – возразила Нельда.

– Откуда Вы знаете?

– Чувствую, – еле слышно ответила она.

Я стала одним большим ухом, ловя каждый шорох. Но чем больше я старалась прислушиваться, тем громче стучало сердце. И тут они завыли втроём. Страх накрыл меня с головой. Заунывные переливы их голосов собирали нутро в невидимую горсть и крепко сжимали кулак.

Наступившая следом тишина покоя не принесла. Изгородь покрылась светлячками охранных рун, светившихся всё ярче и ярче. От этого в избе стало светлее. Я посмотрела на Нельду – лицо её переменилось, став каким-то хищным, недобрым.

– Охотитесь, голубчики, – то ли прошептала, то ли прошипела она, – ну, что ж поглядим, кто нынче с добычей будет.

«Голубчики» в ответ завыли у самого забора, один хотел было перепрыгнуть через него. Полыхнуло синим и смельчак исчез, не успев и взвизгнуть. Над изгородью мелькнули два высоко поднятых хвоста.

– Побежали искать обходной путь. Видать совсем глупые, – ухмыльнулась видрана.

Я подошла к другому окну, из которого можно было видеть каменную дорожку. У самого её начала в нерешительности замерли два зверя. Свет рун выхватывал их неясные очертания, и непонятно было – то ли и вправду они такие большие, то ли страх и темнота делали их такими. Один из них недоверчиво обнюхал крайние колышки забора, и, почувствовав мой взгляд, поднял голову и оскалился. Я ждала, что вот-вот и они кинуться к порогу или в окно. Но оба исчезли в темноте. До утра всё было тихо.

Как только рассвело, Нельда стала собираться в долину.

– Они пришли оттуда. Мало ли что там эта нечисть натворила, – говорила она, укладывая в котомку мешочки с травами и фляжки с лечебными снадобьями.

Я упросила её взять меня с собой. Людей из долины я видела не раз. Они часто приходили к видране, точно так же как в нашей деревне ходили к волхву. Но сама я ещё никогда не ходила в долину.

Дорога была, на удивление, лёгкая и быстрая. Утро ещё не перешло в день, когда мы увидели первую в долине деревню. А вернее сказать, то, что оставили от неё оборотни и пожар. Лечить было некого, а травами и снадобьями никого не воскресишь. Деревенька была небольшая – дюжина изб, жавшихся друг к другу. Остались от них только обугленные печи. Изгороди вокруг деревни не было. Да она бы ни не спасла.

– Это что же такое делается? – повторяла Нельда, теребя котомку.

Я же и слова не могла вымолвить. Ещё когда дома жила, видела я мёртвых, и не раз. На похоронах. Но никогда не приходилось мне смотреть на растерзанные зубами и огнём тела. Здесь такими были все, что попадались на глаза.

– Слушай, Туга, меня внимательно, – видрана обхватила мою голову руками, словно собиралась оторвать, – сейчас возьмёшь половину моих припасов и пойдёшь к себе долину. Да будут Боги добрыми, может эти твари обошли её стороной. Предупредишь Яглику о том, что появились в округе два рождённых оборотня, что набирают они себе свору, и отдашь то, что я тебе дам. Сейчас поднимешься по левому склону вон до той скалы, – она повернула мою голову, – за ней начинается тропа дозорных. Спустишься по той тропе до ручья, и пойдёшь вверх по ручью – выйдешь как раз к твоей деревне. Поняла?

Я кивнула. Но только потому, что даже если бы она мне ещё десяток раз сказала то же самое, я бы всё равно не поняла.

– Смотри, детонька, осторожна будь.

Я ещё раз кивнула.

Нельда переложила припасы, повесила мне на шею какой-то камешек и наказала крепко сжать его в руке, если что случится, и я, что было сил, побежала. Выдохлась я очень быстро – толи от страха, толи от того, что в гору бежала, но ноги стали тяжёлыми, словно каменными. Я едва выбралась на гребень возле скалы. Тропка дозорных была извилистой и заросшей. Видать в дозор по ней ходили не часто – быстро идти не получалось. Солнце уже было высоко, когда я наконец-то добралась до ручья.

Здесь меня ждали не ждавши. Двое дозорных из моей долины под белы рученьки препроводили меня прямиком к своему старосте. А тот, недолго думая, позвал волхва для совета – что со мной делать.

Так вот мы с тобой, Наволод, и встретились.

– Ну, что же… Коротенько, складно и… – волхв посмотрел на мою шею, – и честно, – закончил он.

Всё то время, пока я рассказывала, на шее у меня висела небольшая бирюза и светилась зелёным. Наволод осторожно снял её, запрятал в котомку, и только потом, словно случайно вспомнив, развязал мне руки.