Василий Лягоскин - Тайна пролива «Врата скорби». Том второй

– И что, – через какое-то время спросила Оксана, – ничего нельзя сделать, ничего изменить?

– Почему? – пожал плечами Алексей Александрович, – мы ведь теперь знаем, что должно произойти. По крайней мере (усмехнулся он) Анатолий точно будет поглядывать за тем, или за теми, кто будет изготавливать кувалды. А вообще я в этой фантастической белиберде, в футурологии ничего не смыслю. Даже про «эффект бабочки» знаю только понаслышке. Надо просто жить по совести, и все должно быть хорошо. По крайней мере, сейчас у нас все неплохо складывается, и я другой жизни совершенно не желаю.

Он пожал ладонь Тани-Тамары и замолчал. Автомобиль плавно остановился. Никто не спешил выходить из салона без команды. Наконец Кудрявцев ткнул пальцем в ветровое стекло:

– Что, никому не интересно посмотреть на этих кошек?

Алексею Александровичу, сидевшему с дальней от канала стороны, было плохо видно, на кого показывает командир, тем более, что до фигур, едва заметных в тени, было не меньше сотни метров. Любопытство наконец разрушило тягостную атмосферу в салоне «Эксплорера» и люди дружно выскочили наружу. Но прежде, чем обратить взгляд на канал с крокодилами, и дальше – на неведомых зверей, профессор Романов с изумлением и доброй насмешкой понаблюдал, как из прицепа шустро спрыгнули на землю, поросшую свежей травой, оба неандертальца. Они, словно заправские гвардейцы, вытянулись по сторонам, придерживая прозрачный колпак. Следом на траве оказался Марио, подавший руку супруге с истинно итальянской галантностью.

Ирина выплыла из прицепа, словно из салона «Роллс-Ройса»; даже «Вепрь» в ее руках казался непременным атрибутом женского арсенала обольщения. По Марио было видно, что он едва сдерживает смех; а вот аборигены были абсолютно серьезными и предельно внимательными к каждому жесту Ирины. И это дикари, которые, как совсем недавно у них же узнал Романов, женщин считали необходимым, удобным, но все же… придатком мужчины, без которого ей в этом суровом мире никак не выжить…

– Чем же она так поразила дикарей? – любопытство сжигало профессора, но это могло подождать, а вот звери за каналом вскочили на ноги, – может быть, сейчас они скроются из глаз?

– Махайроды? – громкий возглас Анатолия был совсем не утверждающим.

Алексей Александрович вспомнил, что в небольшом удобном рюкзачке за спиной вместе с остальными нужными в рейде предметами ждет своего часа бинокль. И вот прямо в глаза Романову грозно щерится хищник; громадные клыки (не меньше, а, пожалуй, и побольше, чем у махайрода, убитого в далекий уже первый день в русском лагере) вдруг показались во всей красе – пасть зверя невероятно широко открылась.

– Командир?!

Этот вопрос-предложение Бэйлы означал только одно: снайперская винтовка нацелена точно в лоб, или другое уязвимое место животного, а палец израильтянки готов довести до конца уже начатое движение курка.

– Какой? – вопросом на вопрос ответил Кудрявцев.

– Правый.

– Хорошо, – совсем недолго подумав (тоже видно решил, что хищник готов прыгнуть в заросли), дал добро полковник, – я попробую левого.

Негромко – так, по крайней мере, показалось Романову, все свое внимание сосредоточившему на страшной морде зверя – прогремел выстрел и глаз хищника взорвался кровавыми брызгами. Начавшееся было движение огромного тела поменяло траекторию – совсем чуть-чуть, но и этого хватило, чтобы уже мертвое животное принял в себя не густой подлесок, а челюсти крокодила. На ринувшихся к более удачливому собрату земноводных гигантов перевели взгляды, скорее всего, большинство из зрителей этой кровавой драмы; второй хищник – точная копия жертвы винтовки Драгунова – тоже замешкался. Это его и сгубило.

Алексей Александрович, не забывший слова командира о второй, левой, цели, перевел бинокль уже на его морду. Увы – она дернулась, приняв почти осмысленное недоуменное и… предсмертное выражение. Профессору уже приходилось видеть такое – когда истребляли чудовищ в логове Седой медведицы. Краем глаза Романов успел заметить оперенный кончик болта, торчащий под левой лопаткой зверя, тоже дернувшимся в последнем прыжке.

Эта добыча крокодилам не досталась. Подпрыгнув высоко вверх, хищник закружился на месте, взметнув по сторонам комья земли, изломанные ветки кустов и целые кусты – энергия изливалась из тела бурным потоком и, казалось, ей не будет конца. Наконец длинное тело замерло так, что головы со страшными клыками нельзя было разглядеть – даже с высокой крыши прицепа. Но в памяти профессора Романова очень четко отпечаталась и эта голова с нереально широко открытой пастью, и мощная фигура с короткими, словно у гиены, задними лапами, и…

В общем, Алексей Александрович, так и не опробовав шлем, полез без команды в салон «Эксплорера» – туда, где его ждал планшет с Википедией, знавшей ответы на все… Ну, или почти на все вопросы…

– Позвольте обратиться, товарищ полковник! – Анатолий не думал, насколько естественно сейчас выглядит в глазах остальных пассажиров «Эксплорера» эта фраза.

Вроде все давно называют Кудрявцева по имени-отчеству, а Никитин… Никитин из сидевших в салоне был единственным, кто знал, какая громадная пропасть разделяет обыкновенного сержанта и полковника элитного спецподразделения. Кроме самого полковника, конечно, да, пожалуй, Бэйлы. Но какие там в израильской армии были отношения младших чинов со старшими офицерами, Никитин у супруги как-то забывал спросить – у них для разговоров было много тем поинтересней.

Командир очевидно заметил какую-то напряженность в голосе тракториста, потому что разрешил с добрым смехом:

– Обращайся, младший сержант.

– Вот вы, товарищ полковник, медведей запретили стрелять, а кошек этих саблезубых не пожалели…

– Кстати, их называют смилодонами, – поддержал разговор Романов, – а если точнее смилодонами смертоносными. Клыки у них будут подлиннее, чем у махайрода; а вес – до двухсот восьмидесяти килограммов. Охотились они на мамонтов, мастодонтов, бизонов и другую крупную дичь. Возможно, и человеком не брезговали пообедать. Прожили как вид больше полутора миллионов лет на обоих американских континентах и вымерли около десяти тысяч лет назад. Тот, которого подстрелила Бэйла – самец, с короткой гривой. Самка его не намного меньше.

– Это мы заметили, – подтвердил командир последнее замечание, – а насчет кошек… Надо ведь было понять – боятся они огнестрела, или нет. Не боятся, а значит…

Он так и не закончил фразу.

– Значит, – продолжил наконец Никитин таким же мрачным тоном, что и Кудрявцев, – здесь шансов у людей выжить было меньше.