Валерий Тимофеев - Волшебник из третьего «г». Книга 2. Особняк на площади

– Короля, – поправил Ученый Секретарь.

– И его тоже, – ничуть не смутился паук, – чтобы во всех королевских покоях все мухи мои! А если кто ненароком поймает, или пришибет с перепугу, чтобы мне, целиком, без налогов и контрибуций!

– А взамен что предложишь?

– А хоть что! – расщедрился Хам. – Хоть крыльев мушиных цельный мешок. Будешь подушки ими набивать.

– У меня забот государственных знаешь сколько? Я сидя сплю, некогда мне голову на подушки ронять!

– Могу паутины мягкой и шелковистой, свежей и самоклеящейся. От сих до сих, даже в три ряда можно.

– На что мне она? – отмахнулся филин. – Разве что повеситься?

– Сразу и повеситься! – оскорбился паук. – Можно кого-то другого повесить! Или запеленать. Или, вот что! Сеть сплести, скажем, для рыбалки.

– Сеть, говоришь? – задумался Ученый Секретарь.

– Ага, сеть! Ох и крепкая получится! Ни одна рыба не вырвется. У меня какчество на высшем уровне! На-ка вот, попробуй, разорви! – сунул филину кусок серебристой нити.

– Ты язык за зубами держать умеешь? – неожиданно спросил Ученый Секретарь.

– Запросто! – сказал паук. – Когда я ем, я всегда молчу. И когда паутину плету, тоже молчу. А вот в остатнее время у меня медвежья болезнь.

– Какая болезнь? – не понял Ученый Секретарь.

– Словесный… это… не к столу сказано… понос, – признался паук. – Но я, вы правильно поймите! Я же целыми днями один тут! Поговорить не с кем. Только вот радио ваше и слушаю, только ему разве что лишнее и сболтну!

Ученый Секретарь положил перед собой лист бумаги с королевской печатью и начал диктовать сам себе.

«Приказ номер…. Сим передается в единодушное и безоговорочное владение сроком на один месяц…

– А чего только на один месяц-то?

– Это твой испытательный срок, – успокоил Ученый Секретарь. – Не сболтнешь чего лишнего, продлю до года. А сболтнешь…

«… сроком на один месяц все воздушное и иное пространство в королевских покоях и прилегающих кладовых пауку Хаму». Готово! Подпись, дата и печать на месте.

Ученый Секретарь свернул бумагу трубкой и помахал ей перед носом паука.

– Хорошая бумага?

– Ой, какая хорошая-то! – семенил всеми бесчисленными лапами Хам. – Сытная!

– Готов забрать ее?

– Готов!

– Неправильно отвечаешь!

– Научите неграмотного.

– Что я должен сделать!

– Отдать мне бумагу.

– Нет, нет, ты должен это сказать! «Что ты должен сделать»?

– Что ты должен сделать! – охотно повторил паук.

– Да не я должен, а ты!

– Понял! Не я, а ты!

– Короче, – обессилевший Ученый Секретарь пошел ва-банк. – За эту бумагу ты должен сделать вот что.

И Ученый Секретарь пять раз, в каждое ухо по отдельности, разжевал пауку Хаму его ответственное задание.

– Иначе этот приказ я съем вместе с тобой! – пригрозил филин.

– Да сделаю я, сделаю! – клялся паук, улепетывая с заветной бумагой за пазухой.

Пожалуй, не в одном нашем городе такое бывает.

Первые ученики в новую школу пошли в год, когда Коська родился, то есть, десять лет назад. Даже и захотел бы он дату своего рождения забыть или совсем не знать, ни за что не получилось бы. Год его рождения умелыми руками каменщиков на фасаде школы красным кирпичом выложен.

Школа и Коська, выходит, ровесники.

Только верится в это с трудом. Особенно если посмотреть на подступы к школе.

Разгром и разор, словно после бомбежки. Или строители только вчера сдали приемной комиссии школу?

Вырытые траншеи, неразбросанные, густо заросшие полынью и лебедой, кучи земли, торчащие тут и там обломки бетонных плит, ощетинившиеся ржавой арматурой. Хорошо пацанве в войнушку играть – есть где спрятаться, по траншеям, как по окопам, незаметно в тыл врага пробраться. А остальным каково?

Вы думаете, просто не успели еще прибраться за собой, деревьев насадить и асфальт уложить? Как бы ни так! Асфальт укладывали, но как всегда, в спешке, на снег и на мусор. Снег зачем-то растаял, мусор взял и сгнил, асфальт обиделся – вздыбился, потрескался и разломался. А бордюры до сих пор противотанковыми ежами из земли торчат.

Кто-нибудь посторонний посмотрит на такие подступы к школе и скажет обидное:

– Такие здесь хозяева! Привыкли сидеть и ждать, когда чужой дядя придет и наведет у них порядок.

Сказать легко. Особенно когда других обвиняешь. А обвинять-то и не за что.

Каждый год, с завидным упорством, Анатолий Иванович, директор школы, организовывал ребят.

– Навести порядок?

– Да запросто!

– Много ли работы для такой оравы?

– Тьфу! Раз плюнуть!

Не успели начать, а ее и не осталось. Только хилые березки из ямок-луж выглядывают.

Однако у строителей свои дела. Их строительные дела со школьными делами никак стыковаться не желают. Ладно бы свое не делали. Нет, им все чужое ломать подавай. Прямо, болезнь какая – то.

Как иной озорун без озорства жить не может, так и строители не могут без того, чтобы чей – то труд не изничтожить. Они одни работают, видите ли, все другие только дурака валяют и им, работящим, мешают.

Такая вот у них, у строителей, философия.

Школьный двор огромный. Его изначально огородили для двух школ. Город сразу обе не потянул, – не избушку построить, школу на полторы тысячи учеников! Затянул поясок, подкопил денег, нате вам – началось строительство второй школы-близнеца. Все жители еще удивлялись. Стоит двадцать восьмая, а строят девятнадцатую. С математикой нелады, или как?

И опять на два года грязь и мусор, шум и грохот.

Построили, заселили учениками, прошло несколько лет, вспомнили! Тут же еще один корпус по плану быть должен! Подростковый центр «Эго»!

И опять техника, котлован, подъемный кран стрелой-рукой туда-сюда вертит, грузы подает.

Наконец, воткнули на пустыре последний многоэтажный дом, последний раз въезды – разъезды тяжелой строительной техникой перебуровили и исчезли.

Жители квартала долго приглядывались, все гадали – где еще подвоха, то есть грязи, ожидать?

Полгода ждут.

Тишина.

Год ждут.

Опять тишина.

Директор школы глазам не верит. Пошел по высоким кабинетам, карты, схемы, проекты всякие поглядел. И, правда, закончились мучения. Больше строить нечего. Да и негде. Что архитекторы задумали, все промеж домами втиснуто. Вывод напрашивался сам собой. Раз больше строить не будут, то и ломать безнаказанно некому.

От трамвайных путей через весь квартал до берега реки тянется широкая неухоженная лента земли.

Здесь будет сквер.

Попросил директор будущий сквер из альбомов архитекторов на большой планшет перерисовать.

Яркими красками.

И выставил на всеобщее обозрение.

Красота! Всяк мимо идущий остановится и полюбуется.