Валерий Тимофеев - Волшебник из третьего «г». Книга 2. Особняк на площади

– Моя школа работает. Начал я с бездомных кошек и собак.

– Почему с них?

– Им терять нечего – ни кола, ни двора. А я могу что-то дать. Одним – немного хлеба, другим – чуть внимания и ласки. Но всем много сладких обещаний. У них будет все! У каждого кота – по кошке, у каждого бездомного – заботливый хозяин, у каждого голодного – полные закрома еды! Все, что захотят…

– Ты меня разоришь!

– Спокойно, мой король. Я им дам, может быть, но немного потом. От них требуется совершенный пустяк! Надо всего лишь поддержать вашу власть и вас, самого-самого, без которого этот мир если и не разрушится, то будет страшно плохим, каким был для них вчера – голодным, холодным, чужим. Поверьте, это очень просто сделать. Достаточно вливать им в уши мои слова, вливать ежедневно и каждочасно. И врага! Образ врага. Вот тот или те, кто мешает их счастью! Ату его! Бейте, рвите, доносите! Ибо враг коварен.

– Фу, доносчики!

– Есть шпионы и есть разведчики, – терпеливо разжевывал Ученый Секретарь. – Шпионов мы осуждаем, разведчиков превозносим. Но ведь это одни и те же люди! Наш разведчик кому-то шпион. А шпион для нас – чей-то разведчик. Да, согласен. Стукачей и доносчиков не любят. Но я не зря умею проникать в подсознание! Мои воспитанники стучат на соседей и доносят даже на своих родных и близких из любви к вам, из чувства патриотизма! И я их награждаю!

– За доносы?

– За борьбу с врагами их светлого будущего! – торжественно, как на школьной линейке, произнес Ученый Секретарь. – У меня и на этот счет есть своя методика. Я строю государство, в котором шпион на шпионе сидит и шпионом погоняет. Все следят друг за другом и доносят один на другого. Не донесешь ты, донесут на тебя за то, что видел, знал, но не донес. Самая почетная профессия у людей какая? Быть полуграмотным простым рабочим, нищим и пьяным. А у нас самой почетной профессией станет доносчик.

– Да как же? Они и не поверят, они и не согласятся!

– Еще как согласятся! Не зря я ваш главный идеолог! Мы того, кто не донес, публично судить будем, во всех смертных грехах обвиним, в наших газетах, на нашем радио такую чехарду поднимем, мнение простых сов напишем, и в самое дальнее болото на самый тяжелый, даже каторжный труд до конца дней оприходуем. Да не одного, а со всей семьей, с малыми совятами и филинятами, на так называемое коммунистическое перевоспитание, на строительство светлого для нас и темнее темной ночи для них будущего. А герою-доносчику, которого по всем нравственным нормам надо бы на кол посадить, перья догола повыщипать, мы громко наградим самой почетной наградой – орденом мышиного хвоста! Да должность ему: недоносящими командовать. Да премию, чтобы жил лучше, чем другие живут, и зависть в глазах недоносящих будил. Да имущество, конфискованное у недоносящего, ему передадим. Ну не все. Половину. Меньшую. Но все равно немало.

– На всех орденов не хватит!

– Ерунда! Не все ради награды доносить станут. Большая часть будет доносить из страха. Очень быстро все поймут – надо работать на опережение: опоздаю я сдать соседа, сосед сдаст меня. Красота! Вся страна – один сплошной лагерь. И вы в нем главный пахан, то есть главный вертухай! И никто даже не сможет подумать – Филя дурак! Или диктатор! Или душегуб. Это про короля можно и думать и говорить. Про диктатора, вертухая и подумать не смей – донесут наседки.

Вот для этого я и тружусь!

Все бездомные кошки и собаки, все только что народившиеся совы попали под мое обучение. Теперь следующий этап. Мне мало бездомных! Мне домных надо! Только сделав преданными вообще всю эту армию домашних и не очень животных, я проникну в каждый дом, в каждую квартиру и буду знать, о чем думают и о чем шепчутся на кухнях и чердаках, где прячется опасность. А мои патриоты своими руками расправятся с моими, то есть, вашими врагами. И, заметьте, вы со всех сторон чисты. Потому что я и все мои глашатаи двадцать четыре часа в сутки верещат, что вы – непогрешимы, вы – единственный гарант светлого будущего. И пусть иногда придется лечь спать на голодный желудок, в тесной общей квартире без света и отопления, это временные трудности. Ими закаляется наша сталь!

Это немного теории, мой король. А теперь о практике.

В городе я открыл новую просторную школу. Набрал классы, от вашего имени. И теперь мне от вас нужно одно. Волшебной силой, которая есть у вас, защитите мою школу от посягательств.

– Кто-то мешает тебе?

– Пустырь собираются обиходить. Вывести мусор, засыпать траншеи, разровнять кучи. Пусть! Не жалко! Но это бетонное нагромождение, в котором и располагается моя школа, наши классы, пусть стороной обходят!

– Ладно, сделаю…

…На широком газоне, отделяющем 28 школу от 19, лежат забытые строителями железобетонные блоки и плиты. Вывезти вовремя их не вывезли, а теперь, когда немного прибрали вокруг, землю разровняли и траву взлелеяли, вроде как и жалко колесами ровное место буровить. А иначе до них и не добраться.

Кто-то, сейчас и не вспомнить, предложил – замаскировать этот бардак под клумбу. Высокие кусты мальвы образовали что-то вроде стены. Со стороны и не видно бетонного безобразия.

И только узенькая тропинка, протоптанная десятками босых ног, выдает наметанному глазу – там что-то есть.

А есть там небольшая дыра в плитах.

Школьнику, даже самому худенькому не пролезть: – и тесно, и страшно.

А вот кому-то другому – запросто.

Иногда днем, за экстренной помощью или с отчетом, проскользнет с оглядкой кошка или собака. Но вечером, после захода солнца, уже стаями, идут и идут, неслышно ступая мягкими лапами, по этой тропинке звери и птицы. По вторникам, четвергам и субботам – кошки с котятами, по понедельникам, средам и пятницам – собаки со щенятами. На учебу.

На зеленые газоны в солнечных головках одуванчиков отбрасывают дырявую тень ветки школьных деревьев. Кое-где просыпался на землю белый цвет диких яблонь. Словно крупные снежинки легли на асфальт и вот-вот растают под горячими лучами майского солнца. Но, напрасные ожидания, не растают. Ветер шевелит яблоневую потерю и укладывает ее белой мягкой полоской вдоль бетонных бордюров. И, хотя не успели еще соскучиться по зиме, полоска эта неизбежно напоминает о чистоте, о первом снеге, о ледяной горке и коньках. Да и как не напоминать? Лето вот оно – почти наступило, а до зимы как до луны.

Окна всех классов распахнулись навстречу теплу. И разносятся вокруг школы умные речи учителей, объясняющих урок, и звонкие голоса учеников, отвечающих у доски домашние задания.

«Гой ты, Русь моя родная…» – летит из окон кабинета литературы волнующее, как песнопение, слово Есенина.