Александр Беляев - Два зеркала. Хроники затомиса

На лестничной площадке она внимательно огляделась. Вроде бы все было как прежде, и даже банка из под консервированного горошка, приспособленная соседом под пепельницу, красовалась на своем месте, и все 5 дверей ее лестничной площадки были там же и в точности такими же, как Аня это помнила. Впрочем, она уже ни в чем не была уверена, холодок тревоги прочно захватил область ее сердца, и она сейчас уже точно не могла сказать, в какой из этих 5 квартир проживает. А может это вообще не тот подъезд и не тот этаж… положа руку на сердце, она уже и этого с полной уверенностью не могла сказать, как не могла сейчас никак вспомнить номер своей квартиры: на память упорно приходили несколько номеров и какой из них является номером ее квартиры она не знала. Может это квартиры ее друзей? Родственников? Этого она также не могла вспомнить.

– Стоп, – сказала себе девушка, успокаивайся, ты же совсем недавно по самым жутким уголкам инферно разгуливала и даже глазом не моргнула, а сейчас начинаешь паниковать. Так не годится, надо успокоиться и понять, где произошла ошибка. Наверняка я просто не в ту квартиру вошла, ведь в астрале голова работает как-то по-другому, вот я и перепутала двери. Кстати, когда я с Огневицей по шеолам путешествовала, чувство страха было мне не присуще, а сейчас – квартиру перепутала и запаниковала, а ведь я сейчас тоже в астрале нахожусь! Наверное все дело в том, что я воссоединилась со своим плотным телом и это негативно сказывается на чувствах шельта, – тогда ведь я от тела как бы отдельно была.

Аня немного успокоилась и снова начала рассматривать темные прямоугольники дверей. Нет, все-таки она была в своей квартире, и неуверенность, что она все перепутала возникла из-за страха: это и ее подъезд, и этаж и квартира – сомнений нет, и все же там явно живут другие люди. Так что же делать? Можно, конечно, обойти все квартиры этажа и даже подъезда, но это означает расписаться в собственной неадекватности и в том, что ее память в астрале не имеет никакого отношения к реальности, а значит и искать что-либо бесполезно. Остается только ждать, когда этот кошмар закончиться, как когда-нибудь заканчивается любой сон. А если не закончится? Ведь то, как она ощущает себя сейчас и то, что обычно чувствовала во сне сильно отличается друг от друга! Когда раньше, 11 лет назад она множество раз выходила в астрал, то всегда в ней присутствовало ощущение, что путешествие можно прервать в любой момент. Но совсем другое дело – ее путешествие с Огневицей по шеолам – тогда у нее этого чувства не было вплоть до момента, когда она нырнула в рубиновую рябь – вернуться в тело тогда было так же невозможно, как покойнику. А сейчас? Сейчас, похоже, то же самое.

Аня внутренне напряглась, вызвав в себе определенное возбуждение, которое в детстве всегда возвращало ее в физическое тело, когда в астрале она оказывалась в какой-то неприятной ситуации. На этот раз все было тщетно. Это напугало Аню еще больше, поскольку становилось ясным, что в ближайшее время ее ожидает совершенно неясная перспектива.

– Может я все-таки умерла? – безнадежно подумала девушка, – что ж, это хоть какая-то ясность и можно хотя бы приблизительно представить, что меня ожидает в ближайшем будущем. В течении 9 дней я должна находится вблизи своего тела, затем, 40 дней – в земном пространстве, вернее в ближайшем к Энрофу отражении – это где я сейчас нахожусь, а затем, в зависимости от того, праведную или грешную жизнь я прожила, пойду либо по нисходящему ряду шеолов, пока груз кармы не уравновесится глубиной погружения, либо, если жизнь была праведной, пройду через чистилища и вознесусь в райские эмпиреи. Что ж, в аду я уже была, причем, в самых нижних, самых тяжелых слоях, и не думаю, что я так нагрешила, что вновь туда попаду – уже не в качестве наблюдателя. С другой стороны и святой праведницей меня никак нельзя назвать! Я и ленива, и безинициативна, и последнюю рубашку для страждущего никогда с себя не снимала – обычная серенькая мышка, мечтающая о прекрасном принце и дальних мирах. Разумеется, последние три дня все перевернули, но слишком мало времени прошло, чтобы я как-то особенно себя проявила – только брата перепугала, что, кстати тоже меня не с лучшей стороны показывает – я без зазрения совести пользовалась своими паранормальными способностями. Так что, как ни крути, райские эмпиреи мне явно не светят. Скорее всего дело ограничится какими-то верхними инфернальными слоями с последующим новым воплощением после развязывания кармических узелков. Что ж, после того, что я видела в Пропулке, Укравайре и Гвэгре, думаю, все будет уже не так страшно, хотя – одно дело быть зрителем, а другое – актером. Впрочем, еще не факт, что я умерла! Да и с чего это вдруг: ну, втянуло мой шельт зеркало, ну, перекинуло в чужую жизнь, почему я должна считать, что мои земные сроки вышли? Возможно просто я в более глубоком астральном выходе нахожусь, чем это в детстве было, поэтому и вернуться по желанию не могу, а значит рано или поздно выход все равно закончится, и я очнусь в своей квартире как после глубокого сна.

Поскольку надо было хоть что-то делать, Аня обошла оставшиеся квартиры на этаже, но как и в первом случае, ее осмотр ограничился коридором, и она даже не стала выяснять, кто в этих квартирах проживает, поскольку они отличались планировкой. После четырех неудачных попыток, Аня вновь вернулась к 34 квартире, где хотя бы планировка коридора и расположение дверей совпадали с ее жилищем. У нее вновь возникла уверенность, что в первый раз она не ошиблась и эта дверь – дверь в ее квартиру.

– Может все-таки это сон, – подумала девушка, – и тут все как во сне меняется. А вдруг я еще раз зайду в 34 квартиру и это окажется моя квартира, а в прошлый раз мне этот шкаф и вешалка привиделись.

Аня сделала вторую попытку. Увы – все тот же современный шкаф и вешалка, которые Аня видела в первый раз, оставались на месте, однако в этот раз что-то в этой вешалке Аню привлекло. Неожиданно она увидела хорошо знакомое мамино зимнее пальто с норковым воротником. Не что-то похожее, а именно то самое, которое в реальности до сих пор висело в платяном шкафу и Аня после смерти мамы все никак не решалась его убрать. Да и вообще, что с ним теперь делать она не знала, поскольку носить его она не могла, а отдать кому-то из родственников считала кощунственным. Впрочем Юре она может его и отдала бы, но не сентиментальному брату это старье было совершенно не нужно ни как память, ни как полезная вещь.

– Так, так, – подумала Аня, – похоже, не все так просто, как мне показалось на первый взгляд. Несмотря на то, что в коридоре другая мебель, на вешалке-то именно мамино пальто висит!

Она внимательно оглядела вешалку с другой стороны и выяснилось, что там так же висит мамин плащ, который был не виден со стороны двери, а на верхних рогах расположилась мамина норковая шапка-берет. Не зная, что думать по этому поводу, Аня с замиранием сердца прошла сквозь дверь в комнату и застыла оторопев. Посреди комнаты стояла большая двуспальная кровать и на ней спали двое немолодых людей, одним из которых была Анина мама, а другим – увы – не папа, а какой-то незнакомый мужчина примерно маминого возраста. К такому повороту событий Аня была совершенно не готова: мало того, что мама жива, она, к тому же, оказалась еще и замужем за совершенно незнакомым дяденькой, который даже ни капли не напоминал Аниного отца, который, будь он жив, к тому же был бы гораздо его старше. Кстати, кровать, на которой спали эти люди, была знакома Ане по ее прежней жизни, да и тот стол у окна был их столом, правда ту горку и сервант она видела впервые. Словно часть вещей перенеслась сюда из Аниного прошлого, а часть имело совершенно неизвестное происхождение.