Александр Чиненков - Забытые сказы оренбургских и уральских казаков

«Кто же потерял такую красотищу?! – подумала девушка, с восхищением разглядывая чудесную находку. – Да ему же цены нет! – Варвара даже не смогла предположить, сколько может стоить найденное ею зеркальце. – Никому в станице не по карману купить такое, – лихорадочно думала она. – А мне ведь счастье привалило какое!»

Словно в ответ на её сомнения, зеркальце отразило пробившийся сквозь прорехи в телеге солнечный лучик, который коснулся лица Варвары. «Возьми меня, теперь твоё я, – вдруг ясно услышала она прозвучавший в голове вкрадчивый шёпот. – Такое зеркальце, как я, даже не каждая богатая барышня может себе позволить…»

Впав в необъяснимый транс, девушка, не понимая, что делает, взяла зеркальце и…

– Дочка, где ты? – услышала она голос отца, вздрогнула, отдёрнула руку и выбралась из-под телеги.

Наговорившись вдоволь с Макаром, Митрофан вспомнил, что пора ехать к сестре, и заторопился. Попрощавшись с Горшковым, он подошёл к телеге и, не увидев дочери, позвал её.

– Что, едем, папочка? – прошептала Варвара с таким виноватым видом, точно её только что застали на месте преступления.

– Да, пора уже, – ответил Митрофан, недоумённо глядя на дочь. – А что это с тобой, Варварушка? Да на тебе лица нет, будто мурло твоё известью выбелили.

– Сама не пойму, – прошептала девушка, уводя в сторону глаза. – Мне опять что-то худо стало. В церкви полегчало маленько, а сейчас…

– Всё, садись в телегу и едем, – нахмурился отец. – Сродственников проведаем, гостинцы раздадим и обратно двинемся. Раз тебе худо, то задерживаться долго не будем.

Он взял лошадь под уздцы и повёл её к выходу с базарной площади. Варвара пошла за ним следом, и вдруг…

– Эй, красавица, это не ты обронила? – услышала она окрик в спину и в недоумении остановилась.

Обернувшись, девушка увидела того, кто пытался привлечь её внимание, и не поверила своим глазам. В нескольких шагах от неё стояло существо неопределённого пола, закутанное от пят до затылка в чёрный балахон. В руке у него она увидела то самое зеркальце, которое…

– Вот, возьми, – сказало существо, протягивая вещицу. – Ты обронила зеркальце, а я подняла его.

Варвара смутилась. Два противоречивых чувства вдруг пробудились у неё в груди. Одно требовало взять зеркальце, а другое призывало просто уйти. Не зная, как поступить, девушка растерялась, занервничала и обернулась, выискивая отца. Но Митрофан уже вывел лошадь за базарные ряды, и его не было видно.

– Ну? Чего ты? – спросило существо, держа зеркальце в сморщенной ладошке. – Бери, твоё оно…

Варвара в нерешительности топталась на месте. Она боролась с искушением, но никак не могла одолеть его. Зеркальце своей красотой просто пленило её, и отказаться от такого великолепного подарка…

Словно понимая, какие чувства овладели девушкой, существо медленно приблизилось к ней, взяло её безвольную руку и вложило в неё зеркальце.

– Оно твоё, слышишь? – прошептало оно зловеще. – Теперь ты не расстанешься с ним никогда…

Леденящий кровь шёпот сковал ужасом душу Варвары, но она так и не смогла отвести глаз от зеркальца в своей руке. А когда она очнулась, зловещего существа рядом не было. Оно будто испарилось в воздухе.

– Варвара, да где же ты?! – услышала девушка голос Митрофана и тут же пришла в себя. Она быстро спрятала зеркальце в карман сарафана и поспешила к дожидавшемуся её отцу.

В этот день Митрофан Рогожин, как и обещал дочери, недолго гостил у родственников. Наскоро поговорив с сестрой, с престарелыми родителями, он поспешил со всеми распрощаться и повёз дочь на хутор.

Варвара чувствовала себя всё хуже и хуже. Ещё будучи в гостях, на расспросы тётки отвечала невпопад, и по её задумчивому лицу было видно, что она не в себе. Обычно словоохотливая, нежная и ласковая с дедушкой и бабушкой, сегодня она была сухой и неразговорчивой. Её раздражали и тётка, и старики, и все родственники, вместе взятые. Ей никого не хотелось видеть. Единственное желание распирало грудь Варвары – это остаться одной и рассмотреть чудесное зеркальце, которое она, втайне от всех, не переставая трогала и гладила пальцами.

Из станицы отец и дочь возвратились вечером. Было ещё светло и тихо. Митрофан погонял лошадь и курил самокрутку. Он весь день украдкой наблюдал за «странностями» любимой дочери и не мог понять, как вести себя с ней. Пожалеть? Не из таких его гордая доченька – жалости не примет. Попробовать развеселить? Нет, ей сейчас не до шуток. «И что за хандра накатила на неё?» – недоумевал отец.

– Ну, чего ты всё молчишь, Варварушка? – спросил Митрофан, когда они съехали со степи в лес.

– Ты молчишь, и я молчу, – хмуро отозвалась девушка. – Сам ведаешь, что нынче худо мне и говорить ни об чём охоты нет.

– А я вот мыслю…

– Об чём?

Митрофан помедлил с ответом, а потом сказал:

– О тебе я мыслю, доченька, о тебе, голубушка.

– А чего обо мне мыслить?

– Вот, не знаю, как и сказать, – пожал плечами Митрофан. – Выросла ты уже. Замуж тебе пора.

– Сперва пускай братья оженятся, – усмехнулась Варвара. – Годов им хоть отбавляй, а всё бобылями ходят.

– Твои братья казаки и ожениться завсегда поспеют, – вздохнул отец. – А вот ты, доченька, «переспеешь» ужо…

Несколько минут они ехали молча, но уже скоро, как только переехали овражек, девушка сказала:

– Не хочу я замуж, папа. Засватают, увезут из хутора, а кто за меня в избе бабьи дела делать будет?

– Ах, вот ты об чём, – немного повеселел Митрофан. – Ничего, как-нибудь сладим. Я знаю много казаков, кои без жинок проживают, и ничего, со всеми делами зараз управляются.

…Всю ночь бушевал ветер. Варвара легла спать на сеновале. Сон не шёл. Она лежала с открытыми глазами, смотрела в усыпанное звёздами небо и нежно гладила зеркальце.

В полночь звёзды исчезли. Вокруг стало совершенно темно, и девушка поняла, что тучи заволокли небо. Внутри снова пробудилась тревога и обострилось ожидание чего-то пугающего.

Усилился ветер, послышался шум деревьев. Вдруг сверкнула молния, осветив на мгновение спящий хутор, и грянул гром. «Наверное, дождь будет», – подумала Варвара и посмотрела на крышу сеновала, способную выдержать любую бурю и дождь.

Сначала ей захотелось встать, свернуть постель и уйти в избу, но она передумала. Вскоре гром перестал громыхать над хутором, молнии исчезли, и пошёл мелкий тёплый дождь. Варвара закрыла глаза, прислушиваясь к его шуму, и вдруг…

Она вздрогнула и напряглась. Вокруг сеновала кто-то ходил, но собаки почему-то не лаяли. «Хосподи, мне чудится это или я сплю? – подумала девушка, содрогаясь от страха. – Здесь никого не может быть!»

Все её усилия расслабиться и успокоиться были тщетны. Тревога усиливалась с каждой минутой. Варвара присела на своей постели и, затаив дыхание, прислушалась. Шагов слышно не было, но… Спустя какое-то время хождение вокруг сеновала продолжилось.