Юлия Леонтович - Моя Равномерность. Фэнтези. Книга I

– И он прав, Мия. В последнее время ты сама на себя не похожа.

– Знаю, знаю… – вылетело в виде ответа, и должно было походить на оправдание, но едва ли натягивало на троечку.

– В частности, сегодня. Ты собираешься это объяснить? – продолжила она засыпать меня вопросами. – Профессор Оллфорд звал тебя на протяжении минуты, но ты не отзывалась.

– Я не слышала его обращения.

– Мия, что происходит?

– Я не знаю, что ответить Энни, – мы зашли в практическую лабораторию. А еще я надеялась, что этой краткой отговорки будет достаточно, потому, что говорить Энни об этом видении, мне совсем не хотелось.

В легком вальсе, не спеша, промчалось еще полдня. Но здесь я предпочла бы нечто вроде твиста, мне очень хотелось, чтобы учебный день поскорее завершился.

«Моя маленькая победа. Пятница! Выходные!!!».

– Мия, ты до сих пор в лаборатории? – услышала голос Энни, она зашла в лабораторную комнату.

– Да.

– Все разошлись примерно двадцать минут назад. Я ждала тебя на улице, но потом решила проверить в лаборатории, поскольку не видела, как ты выходила. Затем я подумала, что ты ушла без меня, – она все говорила и говорила, а я потерянно смотрела на нее, но ничего не отвечала.

– Прости, что заставила тебя ожидать, – пыталась я собраться. – Я просто, – я замолчала.

«Я просто что?» .

– Ты задумалась? – с утверждением сказала она, от нее веяло непониманием.

– Я настолько предсказуема? – едва улыбнулась я.

– Нет, но в последнее время, это все, что ты делаешь.

– Это верно, – еще одна улыбка, всего краткое мгновение и ее больше нет.

– Ты домой собираешься идти? – ее непонимание набирало все большие обороты и потребовало сиюминутных объяснений.

– Да, конечно. Не ночевать же тут, – ответила я, пытаясь улыбнуться на этот раз более жизнерадостно.

– Не знаю Мия, в последнее время твои желания тяжело предугадать.

– Звучит так, словно мои желания всегда бесшабашны и нелепы.

– Именно, как и их обладательница, – засмеялась Энни.

– Ты серьезно? – спросила я, пытаясь понять, кто из нас в большой отстраненности.

– Нет. Я просто хотела подшутить над тобой, – заверила она меня. Да, это уже больше похоже на Энни.

– Очень остроумно, – я вышла из лаборатории, и Энни последовала за мною.

– Я знала, что ты оценишь.

– Еще бы, куда мне пропустить такое…

– Сейчас, наверное, ты шутишь, – предположила она.

– От тебя ничего не скроешь, – иронизируя, я сделала глубокий вздох.

Мы вышли из колледжа, и я практически сразу пожалела об этом. На улице было до жути холодно и ко всему прочему темно, хотя в последнее с лондонским освещением не верилось. Несмотря на всю одежду, одетую на меня словно на капусту, пронизывающий ветер неумолимо заставлял почувствовать себя нагой.

Именно холод и вечерние сумерки, в который раз оживили мои воспоминания, принадлежащие повторяющемуся из ночи в ночь моему странному сну.

Едва зимнюю стужу можно было пропустить мимо внимания, но чтобы забыть о таковой, и вовсе не могло идти речи. Морозный ветер поспешно подгонял прохожих в спину, которые, в свою очередь, также перемещались весьма хаотично, ну а некоторые из них – еще и неуклюже.

Пожалуй, и мы не выглядели профессионалами ледникового дворца, но к счастью это завершилось, подчас мы зашли в лондонское метро.

Всеобщее молчание сопровождало нас всю дорогу. У меня складывалось подозрение, что главным завсегдатаем этого мероприятия, в частности, сегодня, являюсь я.

Но почему-то мне совсем не хотелось сосредотачиваться на этих мыслях, это вело за собою новые размышления, одно из которых – это то, что мои предположения есть не что иное, как правда, причина же зарождения этой всепоглощающей тишины (не беря в счет шум метро) – именно я.

Энни тоже за все время нашего пребывания в метро не обмолвилась и словом. Скорее, это из-за моего молчания, а точнее – моего состояния, сегодня отмеченного больше предыдущих дней.

«Видимо мой вулкан уже дошел до предельной точки кипения и сегодня выдал свои первые порывы лавины».

Я думала о том, как успела соскучиться по дому, и находилась в предвкушении оттого, что все выходные проведу с родителями, приехавшими ко мне перед новогодними праздниками, когда своевременно услышала обращение к себе. Скорее, это больше походило на далекий голос, который безуспешно пытался пробиться в глубины моего сознания.

– Мия, – голос становился более настойчивым.

– Да, Энни.

«Кажется, я снова выпала из реальности».

– Наша остановка.

– Уже? – удивленно спросила я.

– Правда?! – воскликнула она, продолжив. – Да, Мия, это наша остановка, и если ты не хочешь ее пропустить, тогда поторопись пройти к выходу.

– Куда мне без тебя…

– Ну не знаю, – тотчас ответила она. – На следующую остановку или до конечной?

Я засмеялась.

– Рада, что способна еще как-то повлиять на твое настроение, – она улыбнулась.

– Ты лучшая, Энн.

– Я знаю!

Мы вышли из подземки, и холод не замедлил и напомнил о себе.

«Так и знала, ничуть не лучше».

Родные места и улицы, переулки. Все говорило, что мы практически дома, на улицах родного Ноттинг-Хилла. Но в дальнейшем наши с Энни дороги должны были разойтись, и мы остановились. Ежедневное пятиминутное прощание перед тем, как окончательно разойтись по домам, стало для нас практически традицией.

– Я говорила с тобою несколько минут о сегодняшнем дне в колледже, но затем увидела, что ты не слушаешь меня, – промолвила Энни. Она все еще требовала объяснений, а я по-прежнему не владела ответами.

– Говорила? – меня обволокло непониманием, но судя по выражению лица, Энни оно подходило больше. – Когда?

– Да что с тобою. Ты сегодня какая-то странная, не находишь? – она волновалась, а мне это приносило неудобство. Да, друзья должны беспокоиться друг о друге, но это было нечто иное. Мне не хотелось разочаровывать Энни, и я просто не знала, что ей сказать.

– Все нормально, – повторила я и зря надеялась, что этого окажется достаточно.

– Нормально? Да ты свою остановку едва не проехала, – в немалом осуждении произнесла она. – И проехала бы, если я не позвала тебя.

– Знаю, знаю…

– В метро, ты меня вообще не слушала, – ее чувства были задеты, это было ощутимо и по-настоящему.

– Прости, Энни. Сегодня я чувствую себя совершенно разбитой.

– Хочешь поговорить о том, что тебя угнетает? – спросила она. Я прекрасно знала этот тон. Она искренне хотела помочь.

«Так много», – подумала я, но не стала этого произносить.

Будучи единственной волной оптимизма, она умудрялась в любой отрицательной среде найти свои положительные стороны и на примере привнести их в жизнь. Кажется, в моей жизни таких примеров было достаточно, и они все потребовали изменений. Я думаю, в мире должен существовать баланс и с присутствием светлячка он существовал в моей жизни.