Андрей Акимов - Хроники Центрального Континента. Книга 2. Блуждающий Остров

– Мы как раз вовремя! – объявил Ребот, вглядываясь в пространство у входа в огромное сооружение, брезентовые стены которого чуть колебались на ветру.

– Что это за место? – спросила Алайла, ежась от порывов, разметавших ее светлые волосы.

– Такого ты еще не видела, – заверил ее спутник. – И, главное, нигде больше не увидишь, – добавил он.

Девушка взглянула на шатер, затем на Ребота и двинулась к входу, ведомая своим кавалером, который заботливо приобнял ее за плечи. У входа не было охраны, а дверью служила простая брезентовая занавесь, откинув которую пара проникла внутрь шатра. От входа вперед вел коридор, ограниченный по бокам вкопанными в почву массивными досками чуть выше человеческого роста. На этих досках в хаотичной манере были рассредоточены небольшие подсвечники с толстыми зажженными свечами, распухшими от стекающего по ним воска. Между ними, приглядевшись, можно было увидеть вырезанные ножом по дереву изображения скалящихся в геометрических улыбках театральных масок.

Коридор был длиной шагов в пятьдесят. Алайла шла к приближающемуся концу странного прохода далеко не в том настроении, что наполняло ее в Пылающем Ветре. Некое тревожное чувство овладевало ею. Наконец они вышли к большой круглой арене, огороженной высокой металлической решетчатой изгородью. По бокам от примитивного деревянного коридора расходились по окружности три яруса трибун сколоченных из досок, крепящихся к толстым бревнам. Алайла окончательно уверилась, что находится в каком-то странном дешевом цирке. В зале царила подозрительная тишина, совершенно не свойственная для подобного рода развлекательных мест. Сидящие на трибунах люди почти не переговаривались друг с другом.

Зрителей было приблизительно около четырех десятков человек. Они сидели в основном по двое, редко небольшими компаниями по всей окружности трибун, оставляя между собой множество пустующих мест. В основном это были с виду зажиточные богачи с круглыми животами и спутницами, не уступающими по красоте Алайле. На головах каждой из женщин непременно присутствовал расписной платок заоблачной стоимости. В пустых взглядах обладательниц роскошных платков отчетливо читались надменность и чванство. Некоторые девушки, оценившие Алайлу при ее появлении, презрительно скривили рты.

Окинув взглядом контингент, Алайла захотела обратиться к Реботу с вопросом, но тот прервал ее намерение жестом и указал, чтобы она следовала за ним. Они присели на нижнем ряду. От металлической решетки, ограждающей арену, их отделяло пространство буквально в три шага. В воздухе витал неприятный запах, словно от не до конца отмытой рвоты. Арена была засыпана землей, притоптанной и утрамбованной, видимо, в ходе многочисленных представлений. Пока она пустовала.

Но вот распахнулись в стороны брезентовые завесы каменного тоннеля, примыкающего непосредственно к арене с противоположной входу стороны. Раскинулись края ширмы, скрывающей глубину тоннеля, и на арену задорной пружинящей походкой вышел человек в ярком едко-зеленом костюме. Алайла невольно сморщилась, глядя на облик появившегося типа. На его голове была отвратительная опухоль, превращающая левую половину лица в бесформенный обвисший гнойный мешок мертвенно серого цвета. Человек оказался ведущим начинающегося представления.

Алайла, украдкой оглядевшись по сторонам, заметила, что при появлении ведущего на лицах собравшейся публики заиграло какое-то недоброе любопытство и подозрительное нетерпение. Человек с опухолью поприветствовал гостей и принялся рассказывать историю, которая, по его мнению, являлась забавным вступлением. Это подобие анекдота повествовало о неудачнике муже, не вовремя вернувшемся домой и заставшем у жены любовника, который попытался убежать. Юмор ведущего заключался в том, что, якобы, это был единственный случай, когда удача улыбнулась простофиле: он догнал удирающего любовника, после чего отрезал его достоинство и подарил неверной жене.

Подытожив свой несуразный, по мнению Алайлы, рассказ (хотя, к ее удивлению, остальные зрители от души посмеялись над вступлением) словами о неминуемых радостях и жестокостях будничной жизни, ведущий интригующе заявил, что здесь о занудной реальности можно, как обычно, забыть, и что шоу начинается. Возбужденным голосом он назвал имя первого артиста и удалился в тоннель, откуда уже выходил названный участник представления. На арену отточенным артистичным шагом, заложив руки за спину, вышел мало чем примечательный человек. Через мгновение откуда-то из-за кулис зазвучала нервная музыка невидимого духового ансамбля. К странно но слаженно завывающим трубам примкнул монотонный ритм глуховатого ударного инструмента. Артист вынул руки из-за спины, и выяснилось, что его правая рука в локте делится на два самостоятельно двигающихся предплечья увенчанных двупалыми кистями.

Алайла содрогнулась при мысли о том, что попала в цирк каких-то уродов и побоялась даже представить, какие отвратительные вещи и в каком количестве ей предстояло увидеть этой ночью. Она взглянула на Ребота и обнаружила на его лице улыбку. Сегхат с неподдельным интересом наблюдал за действиями артиста, не обращая внимания на свою спутницу. Алайла внезапно почувствовала себя невеждой среди ценителей какого-то неведомого и недоступного ее пониманию искусства. Она мысленно пожурила себя и тоже стала наблюдать за выступлением, пытаясь уловить какие-то скрытые смыслы и откровения в действиях выступающего человека.

Артист начал с нескольких карточных фокусов, в которых была задействована невероятная ловкость его раздвоенной руки. Затем он принялся жонглировать изуродованной конечностью заранее приготовленными на арене кольцами и обручами. Алайла вынуждена была признать, что делал это артист весьма грациозно и безукоризненно. Под конец своего непродолжительного выступления артист встал на руки, прошагал вверх ногами небольшое расстояние, после чего убрал с пола нормальную руку и продолжал шагать, перебирая предплечьями и опираясь на двупалые кисти раздвоенной конечности. Под негромкие овации он ловко подпрыгнул из своего перевернутого положения и, очутившись на ногах и откланявшись, покинул арену под затихающую назойливую мелодию.

Его тут же сменил человек с опухолью, который поспешил изложить подводку к следующему номеру в стиле предшествующего вступления. Назвав имя человека, который должен был продолжить странную развлекательную программу, ведущий вновь скрылся в тоннеле за ширмой. На арене появился невероятно тощий человек, который принялся изгибать свои конечности и туловище всевозможными способами. Его руки и ноги выгибались и скручивались так, будто в них вовсе не было костей. Пользуясь этой странной особенностью своего тщедушного тела, артист исполнил длительный танец под вновь зазвучавшую из тоннеля примитивную музыку изрядно режущую слух. В завершение номера он выгнулся кольцом и прокатился несколько кругов по арене.