Сайра Вервольф - Дорогой Одина. Волчица

– Я думала, что ты знаешь, кто я. Здесь все знают меня. – Малышка показала рукой в сторону спящих домов.

– Я не все. – Теперь он улыбался по – настоящему. – Я дитя дороги. И прибыл сюда неделю назад.

– Дитя дороги? Как это?

Парень с любопытством посмотрел на неё, прикидывая, издевается она или вправду ничего не знает. Внимательный взгляд отметил, что она стоит босиком на холодной осенней земле и при этом не ёжится от холода. Отметил также странный покрой платья и то, что на шее у неё висел амулет с неизвестным ему символом. Не понятно почему, но маленький ангел, как он мысленно окрестил незнакомку, ему понравилась и он захотел узнать её поближе.

– Так называют байкеров. Байкеры это те, кто ездит на мотоциклах. Ты же знаешь, что такое мотоцикл?

Девочка кивнула. Она знала. Немного подумала и подошла к парню. Села рядом с ним, хотя внутри всё изнывало от непонятного страха.

«Немедленно прекрати! Нашла кого бояться».

– Я Волчица. Приехала сюда из Норвегии и, кажется, мне придется провести здесь всю жизнь. – Девочка посмотрела на свои ладони. Парень заметил шрамы на запястьях, но ничего не сказал.

– Приятно познакомится, Волчица. Я Оборотень. Ну а настоящее твоё имя как звучит?

Она назвала. Тихо, шёпотом. Но он услышал. Сказать, что он удивился, значит не сказать ничего.

– Никогда бы не подумал, что твоя фамилия настоящая. Без обид.

– Я не обижаюсь. – Печальная улыбка скользнула по лицу и спряталась в уголках губ. Была и нет.

Что она могла ему сказать? Прости, что своей экстравагантной фамилией отличаюсь от массы серых и невзрачных людей? Каюсь, челом бью в пол, то бишь землю, обещаю исправиться и стать ещё одной копией какого – то там Великого и Ужасного человека? Опять эти ярлыки, таблички. Как же надоело!

– Эй, мышонок, ты в порядке? – Глаза с золотыми крапинками оказались в нескольких сантиметров от девичьего лица.

«Мышонок» фыркнул. Совсем не элегантно, не по – дамски. Если бы мать услышала этот звук, то непременно прочитала бы лекцию о том, что воспитанные девушки так не делают. Тем более в общественном месте. Какой ужас!

«А я не девушка! Я дикая, невоспитанная зверюшка! И я не в общественном месте!»

– Я бы тебе сказала, что всё шикарно. Но это ложь. – Затуманенный взгляд зелёных глаз скользнул по очертаниям тёмных домов и гаражей. – Этот город сводит меня с ума. Эта страна лишает меня рассудка. Убивает. Медленно, день за днём. Человек за человеком.

– Всё так плохо?

– А разве у тебя иначе? – Горечь выплеснулась наружу колкой фразой. – Разве тебя не убивают тем, что пытаются сделать таким же, как все окружающие? Плясать под чужую дудку и думать, как остальные?

Оборотень запустил пальцы в волосы. Посмотрел на недокуренную сигарету. Вот же чёрт, совсем забыл про неё. Пришлось затушить о подошву ботинка и выбросить в кусты. Волчица с интересом наблюдала за его действиями, но никак не отреагировала.

– Знаешь, какой – то странный у нас разговор начался. Ты не находишь?

– Ай. Забудь. Я сегодня сама не своя. – Девочка сердито махнула рукой и поёжилась. – Ты не ответил на мой вопрос. Что за музыку ты играл?

– Ты всегда такая настойчивая? – Молодой человек предложил ей пачку с сигаретами, но она так свирепо посмотрела на него, что он сразу убрал руку.

– Это я ещё скромная.

Две пары глаз, зелёные и карие в золотую крапинку, пересеклись. У обоих на лицах отразилась одна и та же мысль, вызвав дружный смех. Малышка согнулась пополам, держась за живот и зажимая другой рукой рот на случай, чтобы их никто не услышал.

– Знаешь, обычно такое говорят парни. – Парень вытер выступившие от смеха слёзы. – Это мелодии испанской гитары.

– Красиво… Сыграй ещё! – Глаза ребёнка с мольбой смотрели в самую глубину зрачка, проникая в то место, где по поверьям древних прячется неуловимая искра – душа. Смотрела смело, уже не испытывая страха перед сидящим рядом знакомым незнакомцем в кожаной куртке.

Его не нужно было просить дважды. Сильные руки взяли гитару, тонкие пальцы лениво перебирали струны, давая жизнь мелодичным звукам. Девочка растворилась в музыке. Впустила её в свою кровь. Отдалась сердцем и душой. Тело двигалось в такт мелодии. Движения давались легко и просто. Словно она всю жизнь только и делала, что танцевала.

Ночной ветер донёс до ушей восхищенный полу возглас, полу вздох молодого человека. Юная танцовщица удовлетворительно улыбнулась. Одним плавным движением сняла капюшон, освободила волосы от заколки – краба и позволила им тяжёлой массой упасть на спину. Сейчас для неё не существовало никаких законов и правил поведения. Музыка вела её. Музыка звала. Она сама стала музыкой.

Тело резко замерло, когда звуки прекратились. Тяжёлый вздох. Снова села. Мало. Слишком мало. На минуту повисла тишина. Каждый думал о своём.

– Ты танцуешь как Богиня. – В глазах парня девочка читала восхищение. – Не боишься гулять ночью?

Волчица непонимающе посмотрела на Оборотня.

– Маньяки. Насильники. – Парень почувствовал, что краснеет. – Вдруг я один из них?

– Ты не один из них.

Он смотрел на неё, она на него. Без страха. Без лжи.

– Слушай, Оборотень. Если ты не собираешься ночевать прямо здесь, то могу предложить тебе наш дом. – Девочка неуклюже поднялась с земли и протянула ему руку. – А завтра познакомишься с моей семьей.

Видя, что молодой человек смотрит на неё странным взглядом, рассмеялась и нетерпеливо топнула ногой.

– Поторопись, пока я не передумала. И не делай такие глаза. Я не сумасшедшая.

Последние слова были произнесены с такой внутренней болью, что Оборотень понял: «мышонок» говорит серьёзно. Она доверяет ему и приглашает к себе. Ему не придется сегодня спать под открытым небом.

Когда они уходили с пустыря, девочка улыбалась своим мыслям. И чувствовала себя спокойной и умиротворенной. А вот Оборотень в который раз спрашивал себя, не спит ли он.

В комнате было тихо и светло. Тёплый луч заглянул в окно. Посидел на подоконнике, огляделся вокруг. Легко спрыгнул и неторопливо прошёлся по паркету. Бесшумно вскарабкался на постель.

Девочка спала.

Солнечный зайчик бегал по лицу и приятно согревал кожу. Осенний ветер колыхал занавески и шторы, прикасался влажными руками к телу. Город спал в этот утренний час. Не было слышно шума проезжающих машин. Никто не торопился по делам.

Оборотень перевернулся на бок, облокотился левой рукой о подушку, и посмотрел на спящую девочку. Волосы хаотично разметались. Губы чуть-чуть приоткрыты и на них блуждала лёгкая улыбка. Нежный румянец выгодно подчеркивал бледность кожи. Она лежала на боку, закинув одну ногу поверх одеяла. Он видел, что ночная сорочка сбилась вокруг бёдер, прикрывая ягодицы от посторонних взглядов. Левая рука лежала на подушке рядом с лицом, в то время как правая рука пряталась под ней, там, где лежал нож.