Борис Ковальков - Два лева для Дори. Повесть и рассказы

– Онтологически или феноменально?

– Стивен!

– Хеле…

– Перестань.

– Почему? Не перестану. Николаниколаич.

– Стивен, ты где живешь?

– Да мало ли кто… Шайтрукс? Он двух грифонов остановит на лету.

– Стивен, как ты сможешь после этого таскать у него пироги или пить кофе в «Расколотой Ели»?

– Проглочу, Александер, некого больше.

– Хорошо ты не сказал: «из наших».

– Александер, я имею в виду друга! – засмеялся Стивен.

– А я другого, – без выражения пояснил Александер.

– Эратус или прочие ларвы.

– Им оружия не надо. И они не совсем недруги.

– Да, придушит и дело с концом или дверь перед носом закроет, не увернешься. Но далеко от башни и холодно для ларвы 12 12 Ларвы. Полупрозрачные, напоминающие человека, хладнокровные обитатели башни Ветус Туррис. Опасные, но предсказуемые. Отвечают на добродушие или первые чувства мечтателей ярким разноцветным свечением. Ларва не отбрасывает тени, но разноцветные рефлексы. Предмет этюдов и упражнений юных каэнглумских художников. . Всё же Эратус Ларва не глушит людей до смерти. Занятно. Почему я о нём вспомнил? Наверно настроение ещё праздничное.

– Кто-то мог защищать грифона или Андерса и промахнулся. Но помни о диковинной пуле. Спроси Хеле, она знает эти сказки. Грифона надо найти. Скажет он или не скажет, но начать надо с него.

5

Пока Стивен дожевывал второй пирог, рассказ продолжил другой участник событий…

…Коста, одетый для улицы, но пока обутый в домашние тапочки, вернулся в спальню, поправил одеяло, укрыв спящую жену, прикрыл форточку.

– Коста, баница в коробке, если будешь варить кофе, оставь кружку для меня… только не «черезкрай», как ты обычно наливаешь.

Половину, – сквозь сон прошептала супруга, – и не забудь два лева для Дори.

– Уже сварил, милая. Кружка на кухне, на маленьком столе под синим полотенцем.

Он положил рядом на подушку веточку расцветшего бирюзового ландыша 13 13 Бирюзовый ландыш – растет только в Овраге (Каньоне) Расколотой Ели, расцветает перед Рождеством и плодоносит до конца зимы. По одному из преданий, вырос из выпавших хрустальных глаз слепого героя, сразившегося в Овраге с стаей гвалов в середине I века по Р.Х. .

Коста забрал из буфета дощатый ящичек с баницей, поискал в кармане. Хотелось найти именно две монеты. На ощупь нашел. Зашел в комнату племянницы и положил монеты на столик у кровати. Дори спала, положив голову на книгу. В происходящей истории, эти два лева не будут иметь решающего значения, как и сама Дори. Дори и её монетки, участвуют лишь косвенно. Вся эта история произошла и закончилась бы и без них. Дори дулась неделю, когда поняла, что приключение прошло мимо неё. Как она сказала: – «Опять опоздала на приключения. Почему меня никто не предупредил?»

Выходя на улицу, Коста подумал: – «Не уехал ли город без него?» Только вчера вечером расчищал у порога снег, а сейчас шел дождь. Снежные сугробы у крыльца растаяли, брусчатая мостовая блестела, и нити дождя собирались в конусы под непогашенными ночными фонарями. Коста вышел под дождь, поднял воротник, поправил шляпу и пошел в сторону лавки бай Бориса, делая немалый крюк по пути в магистрат.

Он хотел зайти в центр по дороге ведущей от Оврага. «Мало ли что. Пока событие не остыло, что-то могло и произойти». Коста вспомнил, вчера рано утром горели ночные фонари, так же как и сейчас они не были вовремя погашены. «Ночь кончилась… О чём дальше говорил Стивен?»

Он пошел в сторону от центра. Слева у реки, в домах с садами у берега, зажглись огни. Справа высились крутые ступенчатые склоны Голхской теснины, застроенные домами.

Коста шел и вспоминал, как они с Аннике и Дори на прогулках придумывали:

«Скала, как зеленый с золотом гобелен! – Брошенный на длинные скамьи! – На которых сидят дома, как зрители на крутых рядах!»

Если бы дома строились сами собой, то можно было сказать: они очень старались быть непохожими друг на друга; получилась путаница, но забавная и гармоничная.

Выше камней уступов лежали первые, разной высоты этажи из крупных охристых блоков, похожие на остатки крепостной стены, выше белёные и разноцветные каменные и кирпичные стены, ещё выше фахверк и деревянные надстройки, над ними черепичные, каменные, железные кровли. И над ними высокие трубы с навершиями в виде домиков со своими маленькими черепичными кровельками – маленький город на сваях парит над большим. Всевозможные переплеты окон, в мелкую и крупную клетку, прямые, косые, гнутые. Стены «внутри» города были расписаны картинами, пейзажами и бытовыми сценами; выходящие на реку, покрашены в разные цвета или оставлены в естественном виде. Всё это ступенями поднималось выше и выше до зарослей краёв теснины и стен Вышгорода. Внизу сады, палисадники, цветочные террасы. По вечерам и ночью их освещали. Сейчас горели праздничные гирлянды. В скале и первых каменных этажах были пробиты арки и окна, даже ночью их было видно, так они были темны и таинственны. Говорили, что через них можно попасть в подземный Каэнглум, под Вышгород, в Ветус Туррис и в другие загадочные места города. В некоторых местах скалу оставили необработанной и многие дома словно верхом, важно сидели на каменном стуле.

Щели между домами были узкими – кровли соседей встречались на толщину ладони, а там, где это позволяло, устраивали извилистые переулки – лестницы или видовые площадки с беседками и скамейками.

По стенам и камню ползли в верх вьющиеся растения, свисала зеленая пряжа скальных кустарников. Перед скалой росли большие деревья, осокори, вётлы, ольха. Зимой половина зелени осыпалась. Скалы казались оплетенными защитной сетью, белой с желтым и зеленым. Днем в ней играли птицы, воробьи, снегири, свиристели, синицы, сойки… Коста улыбнулся, вспомнив, как Аннике пошутила: – «Вот где Хеле выбирает узоры для вязания!».

Ночь кончилась, утро ещё не наступило… Коста любил это время – пограничное состояние.

Когда ребенок просыпается счастливым, а взрослый на мгновение становится как дитя. Но знал, что в эту щель протискивается и много странного, а бывает и неприятного. Иногда просто плохого. «Может быть, Зеленый Коридор и есть сама граница?»

«Как там у наших соседей, межа ? Появляется только тогда, когда надо провести границу между владениями. Прекрасное место для претензий со стороны ничего . Что у нас называется ничем ? Когда и где будет предъявлены претензии? Интересно, а где сейчас прогуливается Калоян? Наедине с ночью… Калоян и ночь. Может он сидит на набережной, смотрит на реку или гуляет по Старому Городу? Или сидит у Шайтрукса?» Размышляя так, Коста проходил по набережной части района Фисетто. Вышел на Бульвар. Было тихо и слышно, как капало с крыш. Дождь шелестел в неопавшей листве то справа, то слева… Бульвар кончался сквером у проездной башни, завершающей стену, выложенную ступенями по склону. Бульвар в этом месте мелко притопляло весной. Коста вспомнил гладь воды, отполированную туманом, белые вербы и черные тополя на промытых весенней водой корнях, сквозь которые течет туман, людей гуляющих в высоких сапогах со своими зеркальными двойниками, скамейки и башня, стоящие на своих отражениях.