Ирина Швед - Перекрёсток параллельных миров

Приказчик насыпал в мешок грамм триста серебра, бухнул на прилавок. Вот и замечательно. Я схватила мешок, пихнула в карман и, уже собираясь уходить, отдала честь, как это делают американцы: приложив ладонь ко лбу и резко отведя её в сторону, чем вогнала приказчика в полный ступор. Мужик застыл с открытым ртом, а я, понимая, что на этот раз сделала что-то уж совсем не то, вылетела из лавки, ввинтилась в толпу, скрываясь за чужими спинами. Надо срочно переодеться! Срочно.

Я пошла к центру города… ну, как пошла, поскакала по улице, старательно перепрыгивая зловонные лужи и не менее зловонные лепёшки, думая, как они тут живут? От одного запаха можно дизентерией заболеть. Но, чем ближе к центру, тем чище становились улицы, что меня порадовало. Может, удастся спасти от неминуемой гибели мокасины?

Выбрав магазин побогаче, зашла, огляделась. Да, неплохо. Выбор есть. На звон колокольчика вышла тётка, одетая по последней местной моде, окинула меня презрительным взглядом; но, прежде чем мадам раскрыла рот, чтобы выставить меня из магазина, я, сунув руку в карман, многозначительно позвенела серебром. Тётка просветлела лицом, позвала работниц, хлопая в ладоши, начала подгонять девиц:

– Работаем, мамзели.

Мамзели.

Через час я вышла из магазина разодетой в пух и прах. Сразу видно – приличная дама, теперь только надо купить шляпку. О, а вот и шляпный салон! Я зашла внутрь и не поняла, куда попала. В предыдущем магазине на витрине стояли манекены с платьями, и внутри салона были расставлены манекены, на столах лежали отрезы ткани, ленты, кружева и прочее. В этом магазине на витрине красовались шляпки всех мастей, а внутри – пустые диваны и столы. В зал выбежали полуголые девицы, и я поняла, что попала куда-то не туда. Девицы, сообразив, что я зашла в салон по ошибке, заржали, и я не выдержала:

– Да, я ошиблась. Но я-то уйду, а вы останетесь.

Ох, как они на меня глянули! А я развернулась, вышла. Настроение испортилось, покупать шляпку расхотелось, а тут ещё какой-то мажор поставил карету так, что не пройти, не проехать. Пришлось протискиваться между экипажем и стеной здания, и когда я уже почти проскочила, за моей спиной стукнула дверь, меня втянули внутрь, зажав рот какой-то тряпкой. Класс! Сходила за покупками.

От тряпки, служившей мне кляпом, несло сладким дурманом, нагоняющим ленивую дрёму, ту самую, когда всё слышишь и понимаешь, но шевелиться лень. Балдея в этой сладкой неге, я слушала разговор двух мужчин, которые разговаривали где-то у меня над головой, и понимала, что вляпалась. Похитители подъехали к салону, когда я была внутри, и, поскольку у них было задание – выкупить шляпницу помоложе, они меня и хапнули, решив не выкупать, а украсть, что обошлось им значительно дешевле, то есть даром. Но, конечно, они меня не просто так хапнули. Я сама виновата, и извинить меня может только незнание местных условностей, заставлявших всему придавать приличный вид. Желая выглядеть респектабельно, дома с весёлыми девицами прикидывались шляпными салонами, куда я и зарулила сдуру. А ещё я не знала, что в этом мире по улицам без шляпок ходят только развесёлые шляпницы, на чём и погорела.

Карета катила по дороге, мерно покачиваясь на рессорах, как корабль на волнах. Убаюканная этим размеренным покачиванием, я уснула, как убитая.

Простенькая карета быстро проехала по главному королевскому тракту, свернула на лесной просёлок, ведущий к подножию холма, на котором стоял королевский дворец Нейлина. Остановив экипаж у огромного дуба, кучер и его спутник спрыгнули на землю, прошли к дверям экипажа. Кучер открыл дверцу, а подручный, вытащив из экипажа спящую девушку с лицом, замотанным чёрной тряпкой, взвалил её на плечо, как мешок с мукой.

– Тряпку не потеряй, – прошипел кучер.

Продравшись сквозь кусты, мужчины остановились у высокой скалы. Кучер, ободрав разросшийся плющ, надавил рукой на один из камней. С тихим скрежетом стена начала отъезжать в сторону, открывая проход в подземелье. Тяжело вздохнув, кучер забрал у подручного девушку, забросил на плечо и шагнул в темный проход.

Кучер шёл долго. Сначала тащился по тёмному коридору, шлёпая ногами по мокрой земле, потом поднимался по казавшейся бесконечной лестнице. В конце концов добравшись до ровной площадки, мужчина оживился, ускорил шаг. Коридор вильнул влево. Кучер вышел в другой коридор, в конце которого ярко светил свет, льющийся из окна, при ближайшем рассмотрении оказавшегося прозрачным зеркалом, у которого крутился какой-то вельможа, придирчиво себя разглядывая. Понимая, что вельможа не увидит, кучер показал придворному язык, остановился у стены, снова на что-то нажал. Раздался тихий скрип; стена отъехала в сторону, открывая проход в длинную узкую комнату без окон, одну стену которой занимал огромный платяной шкаф, соединённый с буфетом, а у противоположной стены стоял диван, на котором сидел мужчина лет пятидесяти, одетый в простой камзол из чёрного сукна.

Когда открылся потайной вход и в комнату, надсадно пыхтя, ввалился кучер с девицей на плече, мужчина повернул голову, серые глаза глянули недобро, пронзительно.

– Вот, – пропыхтел кучер, подбрасывая на плече ношу, – добыл.

– Клади на диван, – приказал мужчина, вставая и освобождая место для девицы. Подойдя к буфету, он открыл ящик, достал оттуда пол-литровую бутылку, протянул кучеру со словами, – выйди и подожди там. Уйдёшь – шею сверну.

– Как можно? – испугался кучер, попятился, задом выполз из комнаты.

Выйдя в коридор и сев у зеркала, мужчина сделал большой глоток вина из щедро выданной бутылки и, когда у зеркала появился очередной вельможа, показал ему язык и, сложив из пальцев «козу», злобно ткнул прямо в глаза придворному. Зеркало глухо звякнуло, вельможа отпрянул, начал оглядываться, а кучер сказал недобро:

– Вот и бойся.

Пока кучер развлекался, строя рожи придворным, мужчина занимался делом. Снял с ноги девушки кожаную туфлю, отошёл к шкафу, открыл дверцы и, поднеся туфлю к большому чёрному экрану, спросил:

– Кто?

Экран засветился ярко-голубым светом, в центр появилась короткая надпись, заставившая мужчину удивлённо присвистнуть и переспросить:

– Кто? – мужчина недоверчиво покачал головой, прочитал вслух: – Маргарита Кински? Не может быть!! И откуда ж ты взялась-то, Маргарита?

Опершись рукой о стол, мужчина уставился в экран, читая по слогам, как малограмотный:

– Па-зо-ли-ни. Ах, Пазолини! Ну, братец, значит, ты мне всё-таки врал?.. Ахты, скотина! Брат, называется. Подженился по-тихому всё-таки, – повернувшись, мужчина посмотрел на спящую девушку злобным взглядом, усмехнулся, – как тебя приговорили-то. Ну, ничего, я исправлю.