Ирина Швед - Перекрёсток параллельных миров

Народ прибывал, в зал заходили всё новые и новые лица. Я совершенно запуталась в титулах, лица расплывались перед глазами в одно яркое пятно. Сколько ещё это будет длиться? Глянув на часы, вздохнула с облегчением – до начала бала осталось двадцать минут. Сейчас, как я поняла, примут последних, потом придёт великий магистр, или вернее так – Великий Магистр – это у него что-то вроде имени и фамилии, а потом начнётся бал. Но, прежде чем появился главный маг, в зал вошли гости, заставившие меня встрепенуться. Церемониймейстер, бухнув жезлом в пол, важно объявил, что пришёл некто князь Лисницки – управляющий Ройтте. О, а это что за птица? Я повернулась к входной двери. Бам. В зал вошли двое. Не поняла. А это как? Или один князь, а второй – управляющий? Я уставилась на гостей. Нет, ясно, что это папочка с сыном, уж больно похожи, но эти проклятые парики не давали толком рассмотреть и оценить, и я махнула рукой на князей-управляющих. А когда распорядитель объявил о приходе следующих гостей, Лисницкие вылетели из головы. На бал в Кастелро явился Линц сотоварищи. И?.. Я уставилась на дверь. Бум. Нет, викинг не соизволил почтить своим вниманием её величество. Обидно. Хотя… что бы он увидел?.. Маргариту Кински?.. Нет, тут есть на что посмотреть… ой! А я буду с ним танцевать в будущем году! На балу в Нейлине! Правда, видок у меня при этом будет такой, как будто надо бежать, куда глаза глядят. А сейчас не такой что ли? Запутавшись в собственных мыслях и чувствах, я пропустила всё на свете и очнулась только, когда бонна прикрикнула на меня. А что такое? Надо присесть? Зачем? Придя в себя, я поняла, что сейчас в зал войдёт Великий магистр.

Огромные створки медленно разошлись в стороны, в зал вполз еле живой старикашка, одетый в плащ, украшенный звёздами и перхотью. Значит, этот старикан умрёт через год? А что не завтра?.. он же на ходу рассыпается.

После прихода старикана начался бал. Мне танцевать не хотелось, потому я отошла в сторону, а увидев знакомые столы, возле которых крутились уже знакомые, можно сказать, почти родные лица, решила составить компанию охотникам на привале. Зачем нарушать привычный ход событий?

Взяв бокал с вином, я спряталась за колонну, слушала, о чём говорят мужики. Вскоре насторожилась, услышав, что речь зашла о выборах. Выборы? В стане абсолютизма и королевского беспредела?

Осторожно подобравшись поближе, я начала прислушиваться к разговорам мужчин, рассуждавших о судьбах королевства. Но, к сожалению, я пропустила начало разговора, а о многих вещах понятия не имела, потому поняла только, что орден магов будет выбирать правителя для какого-то королевства. Мужики обсуждали кандидатуры, перемывали кости Ядвиге, Роберту и его сыну Стасику, а я, слушая, не могла понять, с каких рыжиков в стане просвещённого феодализма развели демократию, но так ничего и не поняла, а мужики, закрыв тему выборов, переключились на охоту, и с диким азартом начали обсуждать прошедшие и будущие развлечения.

Танцевать я не планировала, но Маргарита Кински была слишком яркой красоткой, чтобы остаться незамеченной. Перед третьим танцем меня заприметил и пригласил танцевать симпатичный шатен лет двадцати трёх-четырёх с зелёными глазами. Приглашая на танец, парень представился, прикладываясь к моей ручке:

– Барон Росси.

Ах, какие страсти! А барон оказался весьма галантным. Когда я зацепилась платьем за край стола, аж на одно колено встал, помогая выпутаться из капкана. Да, есть же на свете такие вежливые люди. Во время танца барон развлекал меня местными анекдотами – историями из жизни придворных. Истории сами по себе были смешными, но рассказывать анекдоты Росси не умел, потому мне было откровенно скучно, и я посмеивалась исключительно из вежливости. Когда танец закончился, я понадеялась, что барон больше не подойдёт, но ошиблась.

Я стояла у стола, выбирая пирожное, когда рядом зашумели возбуждённые голоса – к столу подвалила весёлая компания: Линц с тем красивым блондином-арийцем и Гизела, за которой вился длинный хвост поклонников. Девица, обмахиваясь веером, приняла из рук Линца бокал с вином, сделала осторожный глоток, жеманясь, как престарелая кокетка, которая всё никак не может выйти замуж. Один из поклонников красавицы, которого я, кажется, позавчера видела на дороге, попросил:

– Ах, расскажите, что же такого придумал Берг! Расскажите.

– И что придумал этот гениальный ум? – спросил Линц, но в его голосе явно сквозила насмешка. Гизела, же, не заметив издёвки в голосе плейбоя, начала рассказывать о том, что некий учёный по имени Берг сделал новое открытие – Земля стоит не на трёх слонах, а на трёх китах.

Толпа, окружавшая красавицу и Линца с арийцем, взволновалась, поклонники красавицы заахали-заохали, зашептались между собой, оценивая ум девицы, и тут всё испортил барон Росси. Появившись рядом со мной, этот паразит громко так спросил:

– Как вам это открытие, мадам Маргарита?

Шух! Все повернули головы в мою сторону. Чёртов Росси! Убить тебя мало! Гизела оценила моё молчание по своему, ехидно заметив, что с образованием, полученным в Пазолини, я вряд ли соображаю, о чём вообще идёт речь. И тут я позволила себе непозволительную роскошь – разозлилась, – хотя надо было промолчать и тихо свалить, а я выпендрилась и, когда Росси спросил, не считаю ли я, что Земля круглая, я ответила:

– Нет, четырёхугольная.

Ух, как они все застыли! А я смотрела на Гизелу, ожидая реакции, но первым отмер Линц, спросил, почему я так думаю.

– Потому. Сторон света же четыре, – и я посмотрела на него с вызовом. Что, съел? Линц отреагировал неожиданно – заржал, как конь в овсяном поле, а отсмеявшись, спросил, на чём же тогда стоит Земля.

– На черепахах.

– Почему?

– Потому. Слоны в океане захлебнутся, а у черепах панцирь крепче, чем спины у китов и, если Земля стоит на китах, то куда они выпускают фонтаны воды из дыры на спине?

Тут Линц заржал ещё громче, сквозь смех жалея бедного Берга, которому и возразить-то на это будет нечего. Думаю, он найдёт, что сказать, как, впрочем, и Гизела, смотрящая на меня взглядом голодной гиены. Но Линцу было всё равно, кто и как на меня смотрит. Он подошёл, взял мою руку, поцеловал, и тут заиграла музыка. Очень не вовремя, между прочим. Воспользовавшись этим, Линц пригласил меня на танец, заставив Гизелу скрежетнуть зубами.

В центре зала уже выстраивалась длинная шеренга танцоров и, что меня больше всего поразило, на паркет вышли не только юные прелестницы, но и дамы, имевшие в анамнезе внуков; даже охотники покинули бивуак, и рванули приглашать дам, которые стыдливо опускали глазки, принимая приглашение. Короче, это называется: «Танцуют все». Причину такого поведения я узнала чуть позже, и она была проста, проще пареной репы.