Оливия Таубе - Котофей Великолепный. Книги 7, 8

– О, милая моя! О, Марьюшка, родная! Давай мы вместе его благословения испросим и уедем! Воздвигнем терем свой, дворец и всё, что пожелаешь – всё для тебя готов я сотворить! – и Мизгирь опустился перед ней на колени.

Но царевна Марья Моревна глядела вдаль поверх его головы и продолжала говорить о наболевшем:

– Купава, бывшая твоя невеста, меня пред всеми всюду осуждает и требует изгнанья твоего! И все теперь мне говорят, что я разлучница, и счастья мне не будет…

– Но сердцу не прикажешь, моя радость! – Мизгирь поднялся с колен и нежно приобнял царевну, успокаивая её, – Уверен я, что Берендей поймёт меня и оправдает! Ведь сам когда-то был он молодым и, верно, знает, как пребывать в смятении любовном!

– Не знаю я… Но много ходит слухов о том, Елена Прекрасная… частенько в саду его гуляет вечерами…

– А нам-то что до этого? – не понял Мизгирь?

– …и говорят, что дивный кот Баюн совсем заворожил её речами… а ведь она, Мизгирь, любила Леля…

– Да пусть она, жена боярина Бермяты – пусть любит хоть кого! Да нам-то что до Леля?

Марья Моревна протяжно вздохнула, повела медленным взором по сторонам, и мысли её потекли в другом направлении:

– Ты посмотри, Мизгирь, насколько день чудесный!

И она тихонько запела про весну, про природу, про любовь и про всё то, чем печалилось её сердце…

А трое наших друзей неслышно пристроились неподалёку, под стройной пушистой ёлочкой, наслаждались душевным пением девушки, и каждый думал о своём. Прослезился Лоша. Закручинился Вальтер. Такие страсти, оказывается, кипят вокруг, что ему даже и сказать нечего, несмотря на то, что он за свою жизнь перечитал множество романтических историй про любовь! Призадумался и Котофей, догадываясь, что вся эта кутерьма и неразбериха началась со сладких речей его дорого дядюшки – не иначе!

Котофей и не заметил даже, когда песня царевны закончилась – до того задумался! А Мизгирь, между тем, продолжал:

– Давай уедем отсюда! Ведь ничто не помешает соединиться двум любящим сердцам! Давай уедем – далеко-далеко, в тридевятое царство, в тридесятое государство, и заживём с тобой на славу!

– Нет, лучше с этим повременить! – упорствовала Марья, – вот дождёмся благословения царя Берендея, он разрешить нам венчаться, а потом и уедем в дальние твои края, Мизгирь нетерпеливый! Я не могу всё бросить и уехать – ведь выросла я здесь, у берендеев!

Котофей поделился своими планами с друзьями, и наша дружная троица направилась к дому Бобыля, чтобы поговорить со Снегурочкой и прояснить для себя кое-какие вопросы. Дом стоял на другой стороне озера, и коты с домовым пошли в обход, по неширокой песчаной тропинке, вьющейся вдоль берега.

Неожиданно, когда Вальтер, Лоша и Котофей приблизились к озеру, они увидели, что у самой воды сидит на большом камне Лель и услышали, как он тихонько наигрывает какую-то нежную трогательную мелодию.

– Гляньте-ка, опять из-за любви страдает! – отметил вслух Вальтер, и друзья решили подойти к нему.

– Что, Лель, грустишь? Видать, дела твои не очень?.. – деликатно поинтересовался Котофей.

Пастушок ничего не ответил, лишь обречённо и безнадёжно махнул рукой, и Котофею всё стало понятно – значит, опять он с Купавой ни до чего не договорился! Вот и страдает опять, бедный… Всё-таки жалостливая душа была у Котофея!

Но больше поговорить ни о чём не удалось, так как, откуда ни возьмись, набежала стайка молодых девушек, обрадованных встречей с Лелем, и они сразу начали тормошить его, быстренько организовали вокруг него хоровод и запели звонкую песню… конечно же, о любви! О любви к Лелю!

Вальтер и Котофей внимательно слушали, сидя в сторонке – им всё было интересно, а Лошу разморило от усталости, и он просто задремал под слаженное пение прямо на прибрежном песке! Очнулся он оттого, что Котофей настойчиво тряс его за плечо:

– Ло-о-оша! Лоша! Вставай! Спать потом будешь! – тихо говорил он домовому в самое ухо, а когда Лоша открыл глаза, негромко, но твёрдо произнёс, – немедленно пойди в лес, Лошенька, и постарайся отыскать мне лешего. Срочно нужен!

Лоша не стал спорить и что-либо выяснять, он просто кивнул в ответ и быстренько зашлёпал к лесу. Надо – значит надо, вот и весь сказ!

Зелёные глаза Котофея сузились – он явно вспомнил что-то злое и нехорошее, а Вальтер пробормотал сквозь зубы:

– В общем-то картина ясна, Котя, вот только одного я не поймы – как же царевна Марья Моревна у берендеев-то оказалась? Она-то ко всему этому какое отношение имеет? Да ещё и с папенькой так лихо расправилась! Совсем уж как-то не по девичьи…

– Сам не знаю, – признался Котофей, – нигде, ни в одной сказке, не сказано – откуда она? Так только… дочь Кощея… да и то непонятные какие-то между ними отношения! Вон, целой Берендеевой армией с родителем справилась!

Но пока Котя старательно перебирал в памяти всё, что ему было известно про Моревну, Вальтер думал уже о других персонажах, пострадавших от перепутанной любви:

– Слушай, друг, – сказал он, – а может, нам рыбку золотую попросить, чтобы она Купаву в Леля влюбила? Ну, или уж щуку Емелину – тоже вариант! А ещё… а ещё… – сосредоточенно вспоминал он, возведя глаза к небу, – а ещё для таких дел цветик-семицветик имеется и, наконец, перстень волшебный – он тоже, что хочешь, выполнит! – с воодушевлением перечислял Вальтер.

Но Котофей только отрицательно замотал головой, напрочь отметая все заманчивые предложения друга: