Литта Лински - На грани. Книга первая

Главное оружие этой твари – глаза, – пробормотал Торн, потирая подбородок. – Предположим, это нукри… Значит, она убивает взглядом. В этой части совпадает. У жертв всегда открыты глаза… Что ж, тоже логично. Ведь если бы они догадались их закрыть, могли бы выжить. Маловато сведений. Вот отчего бы многоуважаемому Сигвану Фьеррскому не упомянуть, как именно выглядят покойные. Если нукри забирает у них годы жизни, должны ли убитые выглядеть стариками или остаться такими, какими их застала смерть?

Размышляя подобным образом, Элвир не мог отделаться от ощущения, что занимается ерундой и попросту бредит. Но, с другой стороны, все попытки объяснить загадочные убийства естественными причинами потерпели полнейший крах. Все указывало на магию, но до чего же нелепыми казались версии с участием мифических существ. Однако других и вовсе не было.

– Значит, надо искать юных дев с синими или зелеными глазами… Чудесно! – Торн устало усмехнулся.

Тут ему почему-то вспомнилось, что у Альвы глаза тоже зеленые. Не ярко-зеленые, как у нукри на картинке, и не серо-зеленые, как у Валтора. У нее глаза цвета хризолита, светло-зеленые, ясные и глубокие. Элвир вздохнул.

– Где же ты сейчас, крысенок? – задумчиво пробормотал он.

***

Лан уже который день не знал, как заговорить с матерью. Он, вне всяких сомнений, должен поделиться с ней тем, что решили они с Тэссой. Причем сделать это нужно как можно скорее. Однако перспектива открыться матушке страшила парня куда больше всех опасностей задуманного предприятия, вместе взятых. Но эна Алдора была женщиной мудрой и не лишенной проницательности. Она заметила, в каком волнении сын вернулся от Линсаров. Какое-то время мать ждала, что он сам расскажет, о чем с ним говорила энья Лотэсса, но, поскольку тот молчал, решила начать разговор первой.

– Сын мой, – в других семьях отношения между родителями и детьми были менее церемонными, но эна Таскилл оставалась верна старым традициям. – Если ты не желаешь посвятить меня в подробности своего визита к энье Линсар, на то твоя воля… Просто изволь сказать матери, что есть вещи, которые ее не касаются, и поверь, Лан, я тебя больше не побеспокою.

– Матушка, – не слишком скрываемая обида в ее голосе заставила Лана испытать чувство вины. – Я расскажу вам все, только, боюсь, что вы не одобрите…

– Даже если и не одобрю, ты волен поступать так, как считаешь правильным, – Алдора величаво опустилась в кресло, приготовившись слушать. – Ты молод, Лан, но ты – единственный мужчина в роде Таскиллов, и все важные решения отныне на твоих плечах. Я могу лишь помочь советом, который ты вправе принять или отвергнуть. Итак, чего хотела Лотэсса?

– Ее выдают за короля! – порывисто вскричал Лан. – За Дайрийца!

– До меня дошли подобные слухи, – кивнула эна Таскилл. – Я не хотела им верить… Но, видно, Мирталь Линсар совсем забыла честь, раз желание во что бы то ни стало породниться с королевской семьей затмило ей разум.

Алдора не любила сплетен и крайне редко нисходила до того, чтобы открыто обсуждать и осуждать кого бы то ни было. Но эну Линсар она терпеть не могла, и это не было секретом. Происходя из знатного и древнего рода, хоть и не равного Линсарам и Таскиллам, но все же весьма почитаемого в Эларе, мать не могла не презирать безродную выскочку из Нортских гор. Презрение это скрывалось под ледяной безупречной вежливостью, однако было очевидно всем и каждому.

– Как я понимаю, – продолжила женщина, – дочка Оро оказалась куда порядочней его жены и замуж за узурпатора не рвется? – она скорее утверждала, чем спрашивала.

– Именно так, – подтвердил Лан. – Отец убеждает, что на ней лежит ответственность за всю страну, что она должна управлять Дайрийцем до тех пор, пока его не свергнут. А если его так и не свергнут, надеется посадить на трон своего внука. Но Тэсса не хочет быть марионеткой в чужой игре, она хочет сбежать!

– Значит, девочка оказалась единственным порядочным человеком в своей семье, – мать скрестила пальцы под подбородком. – Не считая ее погибшего брата, разумеется, – поспешила добавить она.

– Я знаю, вы решите, что это безумие, но… Тэсс хочет основать освободительное движение и возглавить его… вместе со мной, – Лан напряженно ждал реакции матери.

– Напротив, – возразила эна Таскилл. – Я считаю это решение более чем разумным.

– Правда?! – парень изумился. Положа руку на сердце, он и сам считал задуманное Лотэссой безрассудством, хоть и готов был участвовать в ее затее.

– Кому, как не Таскиллам с Линсарами, вставать во главе мятежа? – она пожала плечами так, словно утверждала нечто само собой разумеющееся. – Конечно, я не льщу себя надеждами, что вы обязательно победите, но если вы хотя бы не попробуете бороться, то я перестану вас уважать так же, как перестала уважать большую часть столичных дворян, которая копошится у трона захватчика. Я благодарю богинь, что мой сын не таков, как эти жалкие шакалы. Мне легче потерять тебя, Лан… потерять своего единственного сына и последнего близкого человека, чем знать, что мое дитя пресмыкается перед Валтором Малтэйром. Можешь считать меня бессердечной и дурной матерью, но я не изменю своего мнения! – Алдора вскинула голову и с вызовом поглядела сыну в глаза.

– Ах, матушка, – Лан преклонил перед нею колени и почтительно припал к материнской руке. – Я так боялся, что слепая материнская любовь затмит в вас любовь к родине и ненависть к захватчикам. Вы ведь уже потеряли Рейлора…

– И потеряла бы его снова! – глаза эны Таскилл метали молнии. – И его, и тебя, лишь бы знать, что мои сыновья следуют своему долгу и поступают, как истинные мужчины и истинные эларцы. Материнская любовь не в том, чтобы держать сыновей, привязав их к подолу, а в том, чтобы помочь им следовать по пути своего предназначения. Матерью и женой рыцарей быть нелегко! Я бы с радостью приняла смерть, и не один раз, вместо того, чтобы слышать о гибели сыновей, но мой долг состоит в ином. Ваше дело – с мечом в руках защищать свою страну, свой дом и свою честь, а мое – вкладывать меч в ваши руки, благословлять на битвы, молиться и ждать вашего возвращения.

Лан крайне редко видел мать такой возбужденной и многословной. В этот момент он понял, как мало знал ее. Алдора Таскилл – удивительная женщина. Если до этого он относился к матери с безграничным почтением и слегка побаивался ее, то теперь осознал, что его мать достойна истинного благоговения.

– Мама! – только и мог вымолвить он.

– Однако, сын мой, – эна Таскилл уже успокоилась и вернулась к своему обычному деловому тону. – Надо полагать, что у вас с Лотэссой есть лишь идея и никакого конкретного плана…

– Вы правы, – признал сын. – Пока мы условились лишь о том, чтобы сбежать вместе. Сделать это нужно до того, как родители отдадут Тэссу Дайрийцу.