Игорь Уваров - Древняя книга. Преображение уже началось

Данкан хотел, чтобы его учитель и его мама стали одной семьёй. Эти два самых дорогих ему человека должны быть счастливы. А мужа лучше Натана для его мамы он и не мог представить. Но Лантана избегала разговоров об этом с сыном, а Натан и не заикался о своих чувствах вслух. Что-то не так было в Натане для Лантаны. Внешность не волновала её, что-то другое. Натан, казался ей аморфным, слабым и каким-то беспрекословным со всеми. Его плечо не было для неё каменной стеной, но не всё было так безнадёжно.

Как-то вечером в их дом постучали. Потом, не дожидаясь, кто-то стал ломиться в дверь и что-то орать. Натан, как обычно, перед сном читал свои истории Лантане и Данкану, и на этот раз он заговорил о Дедушке-Сказочнике, его перебил стук в дверь.

– Ты что – спишь, валенок? – кричали снаружи.

– Кто там? – спросил Натан, подходя к двери.

– Отворяй, это я Сеоп, не тяни.

– Вы ошиблись.

– Слушай, ещё секунду я здесь постою, и ты – труп.

– Хорошо, я открою, и вы убедитесь в ошибке.

Натан открыл дверь. Снаружи стоял какой-то здоровый мужлан, подвыпивший и разгорячённый. Натан его не знал, а мужик недоумевал:

– Ты кто? А где этот, седой, Па-артилап? – заревел здоровяк.

– Что за Партилап я не знаю, но его здесь точно нет.

– Ты что, дурака из меня здесь разыгрываешь?

– Послушайте, вам бы протрезветь и проспаться, но не здесь, давайте выходите.

– Эге, потише… Мне нужно башмаки залатать, если не найду проклятого «Протри-лапы», то ты их начнёшь делать.

– А, сапожник, Понт Руват, так вон, смотрите, его дом, где свет горит.

– А, понял, ну, ты ничего… Если я тебе, ну, нахамил там, ты держи меня в курсе.

– Всё нормально, до свиданья.

– Не, ну, я зайду ещё – так сказать, извинюсь.

– Не стоит, идите.

Натан закрыл дверь. Ему было очень неудобно за случившееся перед Лантаной. Он даже как-то неловко прощенья попросил за беспокойство. Тут встал Данкан и, одеваясь, сказал:

– Ну, мне пора, я должен идти.

Он уходил в свою мастерскую. Поначалу Натан пытался передать ему способность к исцелению, но, как не пытался Данкан, у него не выходило. Ведь этим даром был наделён только Натан. Тогда Данкан решил попробовать себя в искусстве, стал выдалбливать скульптуры из камня. И сейчас он направлялся доделать какой-то фрагмент. Он работал вечерами и ночами, так как в это время к нему приходило вдохновение.

Данкан ушёл, Натан, закрывая за парнем дверь, обратился к провожающей сына Лантане:

– Вы не беспокойтесь, Лантана, всё будет хорошо.

– А как вы думаете, Натан, этот человек ещё вернётся, как обещал? – спросила Лантана.

– Да, нет, он уже, наверно, завалился где-нибудь и храпит, – ободряюще отвечал Натан, сопровождая это смешной гримасой, на что Лантана улыбнулась.

Их разговор снова перешёл на лесного Дедушку, как в дверь постучали.

– Эй, это я, громила-Сеоп Жилганский, от башмачника, – снова вламывался нетрезвый мужик.

Натан подумал и открыл. Здоровяк вошёл без приглашения, Натан начал его выпроваживать:

– Вы извинились и уже уходите, – с утвердительной интонацией произнёс Натан.

– Не, ну, я вижу, ты чего-то мрачный. Не веришь мне?

– С чего вы это взяли? Вам же пора.

– Всё иду, иду…

В это время из комнаты выходила Лантана, чтобы убедиться в том, что незваный гость ушёл. И мужик, уже будучи в дверях, увидел её.

– Это что за цветок с таким заморышем? – обнаглел, дальше некуда, пьяноватый верзила.

– Я не вижу с вами цветов, – не теряя достоинства, сострил Натан.

Теперь, когда Лантана здесь, он не станет церемониться, он должен защитить её.

– Не понял, вроде бы я получается заморыш? – мысль исказила физиономию вломившегося.

– Заметьте, вы это сами сказали.

– Что ты за умник такой? Ты сидишь здесь, бабу я забираю, завтра, может, приведу, понял, – распорядился мужик из Жилгана.

– Что ты подразумеваешь под бабой? Если свою голову, то, спасибо, завтра и впредь она здесь будет не кстати. Так что давай, ноги в руки и исчезни, – оставив приличия для других, говорил Натан.

– Так всё – ты труп. Баба собирайся, – обратился он к Лантане.

Натан взял мужика за грудки и вытолкнул за дверь. Удивлённая Лантана подбежала к окну, хотела посмотреть, что будет происходить во дворе. А там всё было быстро. Натан свернул мужика, причём почти протрезвевшего, в три погибели и кинул в кусты. Напуганный силой Натана мужик, который не мог даже пошевелиться в его руках, вскочил и опрометью побежал восвояси. Натан вернулся в дом взволнованный, состоянием Лантаны. А она встречала его с улыбкой. Теперь в её глазах он стал героем. Сияя, она спросила:

– Ну, так что за Дедушка встретился вам в лесу?

И Натан, улыбаясь в ответ (он не мог сдержать улыбку, когда на него смотрела Лантана), рассказал всё: об исцелении животных, об этих историях и о предречении гибели Зокана и Баселии.

Наутро, когда вернулся Данкан, Лантана рассказала ему о происшедшем.

– Вот это Натан, я и не подозревал, – восхитился Данкан.

– Он такой таинственный, – откровенничала мама с сыном, – и скромный и ещё добрый.

– Мам, – улыбаясь, отвечал Данкан, – это неспроста, ты говоришь только о Натане.

Натан, по-прежнему, краснел от смущения и запинался, как только подходила Лантана. А её поначалу привязанность, потом восхищение перерастала во что-то более сильное. Она засматривалась на его голубые и глубокие, как море, глаза. Её смешили жесты и мимика Натана. В выражении его лица она узрела любимые для себя черты. Однажды она призналась Натану, что не мать Данкана. Она объяснила, почему она молчит и не откроет приёмному сыну правды.

– Милая Лантана, – Натан сам не поверил себе, он сказал «милая», – не нужно терзать себя этим, вы для него больше, чем мама, и не важно, скажите вы ему всё или нет.

В это время Данкан стоял в соседней комнате и всё слышал. Он вернулся раньше, когда ещё все спали, поэтому Лантана думала, что его нет дома. Данкан теперь не знал, что делать, но понимал одно, что ничего не изменилось в его отношении к маме, Лантана – всё та же его любимая мама. И он вышел на кухню, где беседовали Натан и Лантана.

– Я люблю тебя ещё больше, моя мамочка, – вот, что сказал Данкан.

Лантана расплакалась и обняла сына. Всё было ясно, и разговор продолжения не требовал. К вечеру уже забыли об этом, и огромная ноша соскочила с Лантаниной души.

События, описываемые далее, произошли в начале зимы. Выпал первый снег. Данкан блуждал один в горах, между развалин Баселии и Зокана. Как раз там, где они спасались от Кары Небесной. Он двое суток не был дома, так как уже неделю вдохновение не посещало его. Он шёл куда-то вдаль, пока не очутился здесь. Вдохновение внезапно снизошло на Данкана-скульптора. Он наклонился к земле и, сгребая в кучу снежок, принялся лепить. Пальчик за пальчиком, ресничка за ресничкой – он вылепил прекрасную девушку, обращённую взором к истлевшему Зокану.