Сергей Танцура - Чаша Одина

– Кого там Сурт принёс? – над воротами показалась всклокоченная голова хирдмана. – Иди, куда шёл, бродяга, и не тревожь добрых людей, пока они не стали злыми.

– Быстро же ты забываешь своих друзей, Торкель, сын Хравна. Да ещё и записываешь их в бродяги, хоть я и не давал вроде тебе повода для этого, – ответил Гейр, чуть отступив.

– Разрази меня Тор, если это не Гейр! – рявкнул Торкель, поспешно спрыгивая вниз и поспешно отворяя воротину. – Бродяга ты и есть! Брюньольв уже все глаза проглядел, тебя ожидаючи, да и мне стало как-то скучновато в Аурланде без тебя!

Он хлопнул Гейра по плечу, радостно улыбаясь, и заключил его в медвежьи объятья, от которых Гейр только охнул.

– Где же ты пропадал, дружище? Херсир будет очень недоволен твоей задержкой.

– Может, ты меня всё-таки впустишь в город? – кривовато улыбаясь и исподволь проверяя, все ли рёбра у него целы, поинтересовался Ингард. – Или мы так и будем стоять тут, пока Гуллинкамби 49 49 Гуллинкамби – «золотой гребешок», петух в Асгарде, своим криком возвестит начало Рагнарока не закукарекает?

Торкель захохотал во всё горло и так хлопнул Гейра по плечу, что тот пошатнулся.

– Конечно, входи, дружище! Эй, Бродди! Подмени-ка меня! – крикнул он второму караульному и чуть ли не силком поволок Гейра за собой в хижину, где ночевали неженатые хирдманы.

– Тебе придётся многое мне рассказать, – затащив Ингарда в свободный угол, сказал Торкель и заговорщицки подмигнул. – Я слышал, эта лопарка – красивая девчонка!

– Да, мне действительно надо тебе многое рассказать, Торкель, – вздохнул Гейр, не принимая шутливого тона. – Но о Гунхильд я поведаю как-нибудь в другой раз.

Торкель удивлённо вскинул брови, поражённый серьёзностью своего друга. А Гейр снял с плеча свой мешок и, развязав его, выставил на стол Одрёрир.

– Потому что есть кое-что поважнее Гунхильд… к сожалению.

И, чуть помедлив, собираясь с духом, Гейр начал говорить, повторяя Торкелю всё, что узнал от Форсети и альвов за последние дни.

– Я верю тебе, дружище, – после долгого молчания произнёс Торкель, когда Ингард, наконец, завершил свой рассказ, и в его голосе не было и тени насмешки. – Верю, хотя видит всемудрая Вер 50 50 Вер – богиня знания , твои слова больше похожи на бред безумца.

Он протянул руку к Одрёриру, но тут же отдёрнул её, словно опасался обжечься.

– Ты поможешь мне убедить херсира? – глядя на него в упор, спросил Ингард. Торкель покачал головой.

– В этом тебе не поможет даже Локи со всем его хитроумием. Брюньольв, даже если и поверит тебе, как я, никогда не поведёт свой хирд на битву с нечестью – он хороший вождь, а хороший вождь бережёт своих людей, как собственных детей. И не отправит их в пасть чудовищу, даже если от этого будет зависеть судьба мира.

– Если погибнет мир, то и люди погибнут тоже! – горячо воскликнул Гейр, но Торкель остановил его, подняв ладонь.

– Не трать свой пыл понапрасну, меня ты уже убедил. А вот чтобы убедить Брюньольва, потребуется нечто большее, чем твои слова и… это, – Чёрный кивнул на чашу, и в его глазах Ингард прочёл нескрываемый страх. Но через секунду страх исчез, уступив место хитроватой усмешке. – Однако я знаю человека, которого херсир может и послушать. Бьярн молод и горяч и не откажется от такой возможности заслужить славу и почёт, каких не удостаивался ещё ни один человек. К тому же он должен тебе за твою помощь в набеге на Гаулар, а Бьярн – человек чести и всегда возвращает свои долги. Брюньольв же сейчас так озабочен поисками путей примирения с сыном, что не откажет ему ни в чём. Даже в походе на чёрных альвов.

– Тогда почему же Брюньольв не разрешит ему жениться на Торе? – посмотрел на него Гейр. Торкель развёл руками.

– Это будет кровная обида для Торира, а на такое Брюньольв пойти не может.

– Тогда мне нечего предложить Бьярну за его помощь, – вздохнул Гейр.

– Посмотрим, – усмехнулся Торкель. – А пока идём к Бьярну, и ты всё ему расскажешь, как мне. А там пусть норны решают, чему быть.

Поднятый с постели, Бьярн сонно уставился на вошедших и, послав их к Сурту, развернулся было на другой бок. Но Торкель сдёрнул с него медвежью шкуру, служившую Бьярну одеялом, и без лишних церемоний стащил сына херсира за ногу на пол.

– Да будете вы добычей троллей! – взревел раненым туром Бьярн. – Не давать выспаться свободному человеку – это подлость!

– В Вальгалле отоспишься, свободный человек, – спокойно заявил ему Торкель. – А это может случиться куда раньше, чем ты предполагаешь, если не выслушаешь Гейра.

Бьярн тряхнул головой, и в его глазах появился огонёк мысли.

– Я помню тебя, – смерив Ингарда внимательным взглядом, заявил он. – Ты – хирдман моего отца, но ты помог мне увезти Тору от её брата. Так что же ты хочешь мне сказать?

Гейр повторил свой рассказ. Второй раз за утро Одрёрир покинул его заплечный мешок, и во второй раз Ингард увидел страх в глазах слушавшего его человека. Но Бьярн в отличие от Торкеля взял-таки чашу в руки и тщательно её осмотрел, прежде чем вернуть Гейру.

– Твои слова похожи на речи эльфвильде – сведённого с ума альвами… Но это как раз подтверждает твою правдивость, – хмыкнул Бьярн, запустив пятерню в и без того растрёпанные волосы. – Ведь чтобы альвы могли кого-то свести с ума, они должны быть по крайней мере реальны. К тому же я не вижу выгоды, которую ты мог бы получить своим рассказом, а это, по-моему, единственная причина для вранья.

– Выгода есть, – стараясь, чтобы его голос не дрогнул, ответил Ингард. – Спасение Мидгарда, по-моему, весьма значительная выгода.

– И что же тебе нужно для этого? – с интересом воззрился на него Бьярн.

– Хирд. И не только хирд твоего отца, но и всех окрестных фюльков, какие только отзовутся на его призыв.

– Немало, – усмехнулся Бьярн. – И ты хочешь, чтобы я помог тебе в этом? Какая же здесь выгода для меня?

– Хочешь увидеться с Торой? – вмешался Торкель. – Брюньольв стережёт её как зеницу ока и никого к ней не допускает, кроме женщин. Но одна из этих женщин давно уже склоняет меня к замужеству, и ради такого дела я мог бы принять её предложение.

При упоминании имени любимой Бьярн побледнел, но тут же взял себя в руки.

– Что ж, это стоит обдумать… Но мой отец и слышать не захочет об альвах, цвергах и прочей нечисти. И уж тем более не даст на такое дело ни одного человека, не говоря уж о целом хирде.

– А зачем нам говорить ему о… нечисти? – пожал плечами Торкель. – Разве у Норвегии мало врагов и без неё? Мало ли кто может высадиться на побережье с целью грабежа? Англы, например, или пикты 51 51 Пикты – древний народ в Шотландии ?

– Пикты? – задумчиво потёр подбородок Бьярн. – А ведь это может сработать, хотя пикты уже лет сто как не ходили на нас войной.