Олег Паринов - Путник. История странствий воина

– Ну и …? – вкрадчиво спросил епископ, поворачиваясь к Амвросию.

Ответом ему было шумное прерывистое дыхание иеромонаха.

– Сын мой, а знаешь ли ты, что значат красный и черный цвета на гербе нашей славной Единой Церкви, да продлятся ее дни во веки веков? – задал вопрос Иоганнес.

Палочками для еды он попытался подхватить пешку с шахматной доски, но та упорно не хотела поддаваться. «Здесь нужна определенная сноровка и частая практика», – пришел к выводу епископ, роняя фигурку на доску в очередной раз.

– Красный цвет – это символ пылающего огня веры в нашей душе, черный – отрешенности от суетного мира, – заученно бубнил Амвросий.

Епископ слушал, печально глядя на безвольный рот и обвисшие щеки иеромонаха. «С какими ничтожествами приходится работать», – отвлеченно подумал он, а вслух назидательно промолвил:

– Это нижний мирской уровень понимания, несмышленое чадо мое. Сокровенное учение подвижника нашей церкви святого Януария гласит: «Две силы правят этим миром, а название им Свет и Тьма. Но одна сила не может существовать без другой. Без света – нет тьмы, без дня – нет ночи, без тепла – нет холода. И горе нам, если равновесие сил будет нарушено. Разрушатся центры энергии, все перемешается и придет Серый Хаос, который будет править безраздельно тысячи лет». А посему Свет и Тьма, то есть красное и черное стали символами Единой Церкви, да прибегнут страждущие к лону ее. И поэтому монахи-мужчины нашей веры носят красное, а монахини-женщины – черное одеяние, подчеркивая двойственность сего бренного мира.

Иоганнес многозначительно кашлянул и, внимательно посмотрев на Амвросия, продолжил:

– Здесь также важно отметить, сын мой, что, выполняя волю церкви, мы, как два лезвия меча, используем правду и ложь, молитвы и магию, честность и предательство. Цель…, как там дальше?

– Оправдывает средства, – громко икнув, закончил фразу Амвросий.

– Созрел ли ты духовно, сын мой, чтобы стать на нелегкий путь поддержания равновесия добра и зла в грешном мире? – торжественно загремел голос Его

Преосвященства. – Готов ли ты пожертвовать всем, даже жизнью, на благо нашей Единой Церкви?

Амвросий задрожал и мгновенно покрылся потом. «Как же так? – лихорадочно думал он. – Ведь за использование колдовских вещей по церковному уложению отступник должен быть сожжен на костре». Иеромонах уперся взглядом в пол кабинета и тихим голосом начал мямлить:

– Я, это…

В комнате грянул, отражаясь от стен, частый колокольный звон. Амвросий вздрогнул и испуганно посмотрел на епископа. Иоганнес тряс в руке бронзовый вызывной колокольчик, пристально глядя в глаза своему секретарю. В покои вошли двое монахов внушительного вида и застыли в дверях, ожидая указаний.

– Ну, так, что ты там говорил, сын мой?

Епископ пронизывающим взглядом посмотрел на Амвросия и вопросительно приподнял левую бровь.

– Отец мой! Ваше Преосвященство! Я готов…, давно хотел…, не решался вам сказать, что всем сердцем…, – залепетал, ставший бледным как мел, Амвросий.

– Ну, вот и ладушки, – довольным голосом произнес Иоганнес. – Я рад, что не ошибся в тебе, чадо мое разлюбезное.

И обратился к вошедшим монахам:

– Передайте повару, пусть заварит мой любимый чай на травах и подаст в библиотеку.

Монахи, молча, поклонились и, пригнувшись в дверях, вышли из покоев.

– Пойду, напишу пару личных писем, – зевая, сказал епископ. – А ты, Амвросий, отдохни. Нам с тобой силы скоро ой как понадобятся.

Похлопав остолбеневшего иеромонаха по полному плечу, Иоганнес быстрыми шагами пошел к выходу. В дверях он остановился и, взявшись за ручку двери, заметил:

– Да и помни, сын мой, что незримый взор с небес денно и нощно смотрит на нас и взвешивает поступки наши. Да смилуется над тобой святой Януарий! Да будет так! Амен!

– Защити нас святой Януарий! Амен! – слабым голосом проронил Амвросий.

Когда за епископом закрылась дверь, иеромонах обессилено опустился на пол. Долгое время он просидел в забытьи. Потом его беспомощно блуждающий взгляд остановился на бюсте святого Януария, стоявшем в алькове кабинета. Амвросий тяжело развернулся к скульптуре. С трудом стоя на толстых коленях, он принялся истово молиться, поднимая вверх руки и кланяясь. Святой задумчиво смотрел с постамента на свое неразумное чадо.

Норм проснулся утром в хорошем настроении. Голова слегка побаливала после вчерашнего сытного ужина с несколькими бутылками местного вина. Приятели усиленно отъедались после полуголодного путешествия. Благо за все платил ЛииС в качестве благодарности за чудесное спасение. Встав с кровати и преодолевая легкое головокружение, ратник подошел к тазу для умывания. Наполнив сосуд водой из кувшина, он принялся, фыркая, умываться. Краем глаза Норм увидел, как на двух соседних кроватях началось шевеление. На ближней к окну постели из-под шерстяного одеяла показался черный кончик лисьего носа и ярко-желтый глаз. Оценив обстановку, ЛииС снова нырнул под покрывало. На другой койке одеяло заходило буграми, и послышалось раздраженное мяуканье. Потом в нижней части койки из-под края покрывала появилась кошачья лапа, осторожно щупавшая пол.

– Зачем, мяу, нужны такие огромные одеяла, фрр! – возмущенно промяукал Бедах, спрыгивая на доски пола.

Мягко ступая, он пробежал по комнате и, толкнув дверь, выбежал в коридор.

Норм закончил умываться и приступил к бритью. Глядя на свое отражение в тазу, ратник ловкими движениями опасной бритвы соскоблил отросшую за время путешествия щетину. Быстро завершив утренний туалет, он перешел в дальний угол комнаты. Здесь воин закрыл глаза и приступил к упражнениям с энергией тела. Сначала Норм постарался расслабиться, отстранившись от окружающей обстановки. Войдя в состояние покоя, он начал очищать и обновлять потоки энергии. Случайно обратив внутренний взгляд чуть в сторону, воин увидел яркую зелено-фиолетовую ауру с красными вкраплениями. Когда закончив занятие, Норм открыл глаза, то понял, что источником удивительного сияния являлся не кто иной, как ЛииС. Рыжий лис сидел на кровати и выглядывал через окно во двор, сладко зевая и потягиваясь.

– Знаешь, ЛииС, а у тебя интересная энергетическая оболочка, – обратился к нему Норм.

– Не ты первый мне это-с говоришь, – откликнулся рыжий лис. – Вообще-с у нас в роду-с очень много-с замечательных личностей-с.

– Как твое плечо? – поинтересовался Норм.

– Уже лучше-с, – легкомысленно ответил ЛииС. – Меньше болит-с и почти не кровоточит-с. Пора-с завтракать и оправляться по делам-с.