Эльвира Суздальцева - Герой должен умереть

Ночь была прохладной и звездной, костры ярко освещали ущелье. Я перебирала травы, отделяя пригодные для плетения волокна, и заметила у костра неподалеку Бьерга в компании Тьерна и еще нескольких мужчин. Стражник разглядывал при свете огня кривой нож, одобрительно кивал, передавал его товарищам. К мужчинам подошла юная красивая девушка с роскошными черными косами. Бьерг улыбнулся ей, что-то весело сказал, девушка зарделась и присела рядом. Мой спутник протянул ей отрез тонкой яркой ткани. Девушка кокетливо приложила ткань ко лбу, Тьерн сделал одобрительный жест.

Вдруг послышалась ругань, юную красавицу грубо схватил за руку пожилой мужчина, по-видимому, отец, и потащил ее прочь. Горбоносый стражник встал, примиряюще положил ладонь на его плечо, заговорил. Девушка умоляюще смотрела на отца, а тот метал на молодых людей молнии из-под густых бровей. Он отпустил девушку, и злобно бросил несколько слов в сторону Бьерга. Тот не обратил внимания. Старик ушел, изливая ругань на все ущелье, девушка снова принялась примерять платок. Тьерн укрепил на перевязи нож и передал Бьергу в обмен крепкую флягу из выделанной шкуры.

Я сгребла травы и подошла к ним. Бьерг улыбнулся мне:

– Садись, Тэри, – и обратился к стражнику, точно продолжая прерванный разговор. – Вот, Тьерн, без нее нас с Мангу уже давно занесло бы песком.

Тому, что ягуар попал в беду из-за меня, он значения, похоже, не придавал.

– Друг Бьерга мародера – мой друг, – отвечал Тьерн. – Рина, сестричка, ну сколько можно выбирать?!

Девушка все разглядывала тонкую ткань, которая вблизи оказалась действительно красивой.

– Тебе очень идет, – искренне сказала я, любуясь тем, как убор гармонирует со смуглой кожей и блестящими волосами.

– Отец недоволен, – вздохнула Рина. – Не могу понять, за что он тебя так не любит, Бьерг.

– Меня много кто… ч-черт…

Неожиданный приступ кашля оборвал слова Бьерга. Около минуты он надсадно кашлял, потом отдышался, вытер лицо платком. Я с тревогой смотрела него.

– Все в порядке, – хрипло сказал он в ответ на мой взгляд. – Тебе, думаю, после вчерашнего тоже несладко, – он выразительно кивнул на мои ладони.

Да, перебирать траву неловкими незажившими пальцами – то еще удовольствие.

– У меня еще кое-что есть для тебя, Рина, – как ни в чем не бывало, обратился Бьерг к девушке и достал из мешка, который мне уже стал казаться бездонным, монисто из маленьких бронзовых подвесок в виде лошадей.

Девушка ахнула при виде украшения, и я ее понимала. Искусно и тонко сработанное, оно могло превратить в принцессу любую замарашку, не говоря уж о красивой девушке.

– Какая красота! – воскликнула она. – Но… это слишком, слишком дорого… отец никогда не позволит…

– Забирай так, – с улыбкой сказал Бьерг. – Дарю. Я тащил его для тебя переходов двадцать.

– Для меня? – красавица не поверила ушам. – Бьерг, лучше тебя никого нет!

И Рина от избытка чувств бросилась ему на шею.

– Балуешь ее слишком, – с легким неодобрением сказал Тьерн.

– Ничего, – Бьерг потрепал девушку по макушке. – Ей замуж выходить, пусть красуется. Да, мышонок?

– Не хочу замуж! – капризно воскликнула Рина. – Если только за такого, как Бьерг!

Спутник мой снова улыбнулся, поддразнил девушку. Стражник охотно включился в шутки.

Рина упросила брата взять красивый платок. Тьерн сдался и передал Бьергу взамен туесок с медвежьим жиром. К костру подсели еще несколько людей. Бьерг извлекал из мешка разные вещи – металлические чашки, украшения, ножи, наконечники стрел. Люди разглядывали их, проверяли качество бронзы, ударяли по рукам, доставали свои припасы.

Я занималась сортировкой трав и наблюдала за людьми, за Бьергом, за их ночной жизнью. Все вокруг было таким настоящим, таким реальным! Вот Рина кокетливо улыбается Бьергу, вот Тьерн подтягивает ремни мокасин, вот проверяет на прочность нож мужчина с повязкой на лбу. Гоняются друг за другом, возятся в земле голоногие мальчишки лет пяти. Запахи жареной рыбы, шорох травы в моих руках, мерцание звезд, дуновение ветра, нависающие над ущельем, изрытые пещерами скалы – как обратить все это в слова на бумаге?! И мой роман мне показался вдруг бледным и бесталанным по сравнению с этой настоящей, сильной и страшной жизнью.

Задумавшись, я вдруг заметила, что Бьерг внимательно изучает меня, пока люди обсуждают его товар, будто пытается разгадать загадку. Я ответила ему спокойным взглядом.

К середине ночи я и Бьерг бродили по окрестностям пещерного селения и собирали пригодные для работы травы. В тени одной из скал раскинулся небольшой лесок. Обычная влаголюбивая растительность давно погибла, зато на смену ей пришла иная – грубые стволы и стебли, мясистые листья, сухие с виду колючки. У всех растений была мощная корневая система, уходящая на многометровую глубину. Толстая, изжаренная солнцами, кора скрывала под собой тончайшие водоносные капилляры. Широкие листья у самой земли накапливали воду, а от гибели их защищало плотное сплетение колючек и игл в кронах.

Время от времени в стране наступали дни дождей. Небо плотно заволакивали тучи, сквозь которые бессильно было пробиться даже Алое Солнце, и ливни щедро орошали и насыщали почву. Дожди могли идти от пары дней до сезона-двух. Они будили измученную дремлющую флору, и буйные зеленые побеги в считанные часы вырывались из-поз земли, оплетали скалы, взметывались жесткие травы. По завершении дождей хрупкие растения гибли в первую же Алую Зарю. От них оставался только сухостой и высушенные волокна. Их можно было использовать в хозяйстве – плести циновки и корзины, набивать постели.

Бьерг выдирал сухую траву с корнем, неподатливые растения подрубал у самой земли широким мачете. Я сгребала добычу в мешки.

Мы присели отдохнуть под скалой. Бьерг принялся тщательно чистить мачете куском холста. Для витья веревок он отбирал толстые стебли, похожие на конопляные. Потом их нужно было хорошо вымочить в воде, разделить на волокна, свить нити, а из нитей – шнуры разной толщины вплоть до каната, на котором можно было протащить по песку нагруженную, сделанную из полого ствола лодку.

– Почему тебя все зовут мародером? – спросила я, глотнув воды из фляги.

– Потому что я мародер, – отвечал он.

Потрясающе. Как же я сама не догадалась? И логично ведь, не поспоришь.

Бьерг заметил мою озадаченность и спросил:

– Неужели ты никогда не слышала о нас?

Я покачала головой.

Он коснулся пальцами коричневого пера в волосах.

– Это перо стервятника, наш символ, опознавательный знак мародеров. Странно, что ты не обратила внимания. Мы – падальщики, которые питаются останками погибших в песках, – мой спутник придирчиво оглядел мачете и начал его полировать до блеска. – С первыми же Алыми Восходами люди, не сумевшие спрятаться от жара, гибли на месте. Погибших заносило вместе с их домами и всем имуществом. Люди, которым удалось бежать, попрятались по глубоким пещерам и холодным скальникам, им пришлось вести самую бедную жизнь, какую только можно представить. Перед пустыней большинство испытывают дикий страх, людей не заставишь и шагу ступить на мертвую землю. Но я совсем не хотел прозябать под землей, питаясь дарами подземных рек.