Аника Вишес - Покинутый бог

– Может быть, мы все же перекусим сначала, а уж потом ты отведешь меня к Одину?

– Это невозможно. Царь Асгарда уже ожидает тебя, – хмуро ответил главный конвоир.

– И подождет еще немного. Сытому ждать проще, а я же голоден, как волк, – узник понизил голос и хитро улыбнулся, – У меня в покоях есть бутылка отменного вина. Я готов разделить ее с добрым другом. Так что решайся.

– Не в этот раз, Локи. Верховный Бог велел доставить тебя к нему немедленно.

Тот лишь усмехнулся в ответ:

– Надеюсь, наша беседа с ним состоится за ужином. Когда я сыт, то лучше усваиваю его уроки.

Они подошли к двери в Главный Чертог дворца, и начальник караула ответил:

– Тебя ждет не беседа, Локи. Тебя ждет суд.

Придворная стража распахнула перед процессией огромные золоченые двери. Великий Лжец замер на мгновенье, но конвоиры толкнули его вперед.

Под высокими сводами Главного Чертога толпилась, кажется, половина Асгарда. Придворные, знать и простые обитатели Небесного Города собрались, чтобы узреть суд Одина своими глазами. Стража в парадных доспехах держала свободным проход к центру зала, где Боги образовали круг, восседая на высоких креслах.

Прямо напротив прохода в круг сидел Видар, Бог Молчания. Сегодня он был хмур и задумчив. Он ничего не скажет вслух против обвиняемого, но всем и так будет ясно, на чьей он стороне. Рядом с ним Вар, Мать Истины. Ее рыжие волосы волнами льются до самого пола, прикрывая простое платье без вышивки и украшений. Она, как и сама истина, в украшениях не нуждается. На нее белесым взором слепца смотрит Хёд, Повелитель Зимы. Его глаза цвета талого льда, так светлы, что кажутся незрячими. И, конечно же, здесь сама Фригг, жена Всеотца. Русые косы забраны в затейливую прическу, обрамляющую бесстрастное лицо. Заступница людей, она не проявит милосердия к провинившемуся Богу. Остальных Локи не успел рассмотреть. Он и так был уверен, собрались все.

Узник несмело ступал под светлыми сводами. Конвой то и дело подгонял его тычками в спину. Когда же Локи вошел в круг Богов, то буквально преобразился. Он расправил плечи и широко улыбнулся, обводя взглядом собравшихся.

– Приветствую Вас, Боги Асгарда, да стоит он вечно! Отрадно видеть, что Вы все собрались здесь ради встречи со мной. По многим из Вас я скучал в своем недолгом заточении.

– Умолкни, Локи! Да отсохнет твой льстивый язык! Я пока не давал тебе слова, – голос Одина громыхнул под сводами так, что заставил вздрогнуть всех собравшихся. Затем в Чертоге воцарилась тишина. Еле слышный ответ Бога Ночи не сразу нарушил ее:

– И я рад тебе, о, Один, Царь Асгарда.

Один восседал на самом высоком из резных кресел. Седые волосы и борода сливались воедино, делая Верховного Бога похожим на льва с серебряной гривой. Парадный панцирь доспеха отбрасывал блики, а казалось, будто это его единственный глаз высекает молнии. Один был в ярости.

– Известно ли тебе, Локи, Великий Плут, за что ты предстал пред моим судом? Знаешь ли ты, на что обрек себя, меня и весь Асгард своей неразумной выходкой?

– Думаю, что…

Однако Один не дал ему договорить. Его громкий голос вновь обрушился на всех собравшихся:

– Поздно теперь думать. Где был твой острый ум, когда ты подбивал моего старшего сына на этот низкий поступок?! Кража кольца, предназначенного невесте короля великанов, осквернила великое торжество, лишив силы брачный союз.

Локи осторожно поднял взгляд и посмотрел в лицо своего Царя.

– Великий Один, идея принадлежала не мне. Я лишь воплотил…

– Молчи! – Царь вновь не дал ему закончить, – Не смей клеветать на Тора. Он мой сын и ему никогда не пришло бы в голову осквернить себя воровством. Это известно каждому.

«Да, не пришло бы, – с грустью подумал Локи, – Он хотел просто отнять кольцо силой, чтобы убедиться, правдивы ли слухи. Дуболом. Кстати, где он?»

Тора нигде не было видно. Вряд ли он просто не пришел на суд. Уж Бог-Громовержец не дал бы его в обиду. Скорее всего, он тоже в темнице или же в своих покоях под стражей. Локи печалила мысль, что за общее дело ему придется отдуваться в одиночку. Однако, это случалось не в первый раз, и потому было уже для него делом привычным.

– Мне ясно, кто здесь главный виновник, – Хёд бесстрастно воззрился на обвиняемого Бога. Его слова, как и его глаза, были холодны и жестоки, – От Локи всегда одни беды. Любое зло, любая проказа во всех девяти мирах не обходятся без его помощи.

– Сдается мне, не зря в Мидгарде тебя окрестили Слепцом, Хёд, – Бог Ночи обернулся к своему обвинителю, – Твои глаза зрячи, но сердце слепо, а то и вовсе мертво, раз ты смеешь так говорить!

В ответ на эту хлесткую реплику в зале поднялся шум. Одни считали, что Бог Зимы прав, другие же не разделяли его уверенности. Над всеобщим гвалтом возвысился голос Вали, Бога Силы, внешностью и свирепым нравом напоминающего быка:

– Нужно выгнать Локи прочь из Асгарда! Разве вы не видите, он сеет раздор меж нами!

Шум толпы асов преобразился в одобрительный гул, но Фригг возразила ему:

– Мы не можем так поступить. Именно потому, что Бог Ночи сеет раздор всюду, где ни окажется. Выдворите его из Асгарда, и он рассорит все племена, все народы! Нет такого места, где живым он не принес бы вреда.

– Такое место есть, Фригг. Место, где обитают лишь мертвые, – Хель, повелительница нижнего мира, подала голос и улыбнулась. От ее мягкой улыбки и голоса Локи почудился холод меж лопаток. Он хотел возразить что-нибудь, но не успел раскрыть рта.

– Позволь сказать, Всеотец, – от толпы позади кресел отделилась фигура. Седой старик с посохом, из которого росли живые листья, такие же зеленые, как и его глаза, вышел вперед, – Локи еще достаточно молод и потому бывает необдуман в своих поступках.

Ниорд подошел к подсудимому Богу и одобряюще взглянул на него, затем двинулся к самому Одину:

– Но я верю, что со временем он возмужает и исправится. Дереву тоже нужно время, чтобы начать давать прекрасные плоды. Я верю, что со временем Локи проявит истинного себя.

Один нахмурился еще больше и сурово ответил:

– Со временем? И сколько же должно пройти времени? Я боюсь, что прежде, чем это время настанет, от Асгарда уже не останется и камня на камне. Великанам было нанесено огромное оскорбление. Кто знает, какую обиду они затаят на асов и как решат отомстить за нее? Подобная глупость и дерзость заслуживают суровой кары.

Ниорд задумался на мгновенье, затем спросил:

– Но не самой суровой, надеюсь? Не говоришь же ты смерти, о, Всеотец. Ведь Локи побратим Тора и его ближайший друг. В силе твоему наследнику не откажешь, но что касается остроты ума и сообразительности, то здесь одному ему придется худо. Когда-нибудь, когда Тор взойдет на трон вместо тебя, Великий Один, Локи займет место по правую руку от него, как верный советчик.