Юлия Коковина - В мечту. Оковы одной души

– Беги, дружище, – посоветовал парень герою и снова надавил на Shift.

Словно дожидаясь этого момента, пол пошел трещинами и стал осыпаться.

– Трещин берегись! – крикнула Лита, чуть ли не приплясывая от нетерпения и желания пройти этот момент самой. – По ним можно определить, где пол начнет рушиться!

Парень лишь напряженно кивнул, и герой начал лихорадочно вихлять по залу, огибая стремительно множащиеся дыры и трещины. Изображение плыло и тряслось, на экране беспорядочно мельтешили голубые огоньки. Сейчас они уже не должны были выкачивать из героя энергию, но, похоже, он и без того уже ослабел настолько, что даже бежать нормально не мог. «Да плетись ты быстрее», – нервно думала Лита. Конечно, при его смерти этот момент можно было пройти заново, но в азарте она как-то об этом забыла. Судя по всему, парень полностью разделял ее чувства. Во всяком случае, он лихорадочно бил по клавишам и вглядывался в экран так же напряженно.

Провал, стремительно расширяющаяся трещина – прыжок. Камера опасно качнулась, Лита вскрикнула и от волнения сильнее сдавила спинку скамейки, а парень напрягся всем телом и шумно втянул носом воздух. Обошлось, герой удержал равновесие и поковылял дальше; совместный облегченный вздох. Снова трещины, снова провалы, стремительно заполняющие собой зал, в некоторых местах приходится прыгать, чтобы продолжить бег к цели. Заветная дверь уже близко…

– Давай, ну давай, ты сделаешь это, ну еще немножечко, – прошептала Лита, чуть ли не молясь о том, чтобы герой не умер прямо сейчас и чтобы неизвестный парень не совершил ошибку, направив его не туда. – Ну, ну… Есть!!!

Дверь распахнулась, герой ввалился в неизвестный ему коридор и явно с облегчением упал на четвереньки. Радостный вопль Литы разлетелся по детской площадке, и, спохватившись, девушка ощутила, как к ее лицу приливает кровь. Вот черт, заорать так при незнакомом парне… Тот же, резко расслабившись, откинулся на спинку скамейки и шумно выдохнул.

– Я сделал это. Или мы, – произнес он с таким счастьем в голосе, словно только что завершил миссию своей жизни. – Так здорово, мы сделали это, – повторил парень, оборачиваясь к Лите и порывисто кладя ей руку на плечо. Его глаза сияли, рот растянулся в счастливой улыбке.

Лита вздрогнула от неожиданности. Какого черта? Зачем он так сделал? Ее охватила странная смесь раздражения и смущения. Ведет себя так, словно они давно знакомы, а не встретились второй раз и пять минут посвятили игре… Лита нервно дернула плечом.

– Что такое? – с беспокойством спросил парень. Руку он, однако, убрал, и Лита расслабилась, ощутив, однако, непонятное смутное разочарование.

– Да так, ничего, – пробурчала она, опустив голову и рассматривая парня исподлобья. Черт, а ей казалось, что он будет более сдержанным…

– Ну, ладно. – Парень снова улыбнулся и, осторожно поставив ноутбук на скамейку, поднялся на ноги. – Надеюсь, что правда так. Я Ичика, – представился он, рассматривая Литу с озорным, каким-то детским интересом, абсолютно не стесняясь и не смущаясь. – Прости, что убежал в прошлый раз: разозлился из-за проигрыша и не хотел знакомиться. А ты? Никогда раньше тебя не видел.

– Лита, – пробормотала девушка, напротив, испытывая неловкость и смущение. Интерес нового знакомого, правда, не ощущался как интерес парня к девушке, это больше походило на интерес ребенка к чему-то новому, но все-таки такое пристальное внимание ее напрягало. Желая заглушить смущение и получить ответ на интересующий ее вопрос, она поспешно продолжила: – Скажи кое-что. Ты игрок?

Ей хотелось, чтобы парень ответил: «Да». Хотелось за две недели бесполезных поисков хотя бы на шаг приблизиться к Золсеру.

– Верно. – Парень кивнул, после чего взглянул на Литу пристальнее. – А ты же человек?

– Да. – Радость от того, что ее догадка оказалась верной, захлестнула Литу светлой волной. – Я человек.

Игроки. Раса, состоящая из сотни существ, которая стала жителями Золсера после того, как его покинули люди. Игроками этих созданий звали не просто так. Игра была для них смыслом жизни, даже больше, самой жизнью. Все, что они делали в Золсере – это бродили по его мирам и играли – безостановочно, полностью отдавая себя процессу.

Не считая, однако, их основной деятельности, в остальном игроки сильно походили на людей. И внешность, и разум у них были человеческими, ведь Золотое Сердце создало этих существ исключительно благодаря данным о людях. Даже говорили игроки на русском языке, а не каком-либо своем собственном – из-за того, что главный компьютер Золсера в книге окружали преимущественно русские, и слышал он в основном русскую речь.

Золотое Сердце непрерывно поддерживало образ каждого игрока – их тела, характеры, привычки, все, из чего состоял и человек. Эти образы были постоянными, неизменными, и поэтому жители Золсера не менялись ни физически, ни душевно, желая пищи только если того требовал сюжет игры и умирая только чтобы ожить в точке сохранения или зале возрождения – помещении с особыми капсулами, внутри которых изначально воскресали люди. Но из-за этого игроки не могли покинуть Золсер дальше «коридоров». Если кто-то из них шагал в портал, ведущий в мир людей, то связь с Сердцем обрывалась, а игрок мгновенно исчезал и снова появлялся лишь в зале возрождения.

Такие существа были предпочтительнее для Золотого Сердца. Они были бессмертны. Они не умирали.

А еще игроки были единственными, кто мог находиться в чужих копиях «коридора», не только в своей. И также двигать там предметы. В частности, открывать двери и брать случайно попавшие в круг замершего пространства ноутбуки.

– Так странно, – с удивленным любопытством сказал Ичика, с тем же детским и озорным интересом рассматривая Литу. – Выглядишь совсем как игрок.

– А ты – как человек, – буркнула Лита, ощущая себя все более и более неловко под его взглядом. – Что неудивительно, потому что Золотое Сердце создавало твою расу по образу людей.

– Да, я знаю, – слегка смутился Ичика. – Просто… ты ведь действительно не отличаешься от девушек-игроков. Разве что, – он вдруг хмыкнул, – у них обычно одежда другая, не как у тебя, мы такую получаем только в зимних или холодных играх.

– А тебе самому не холодно? – Лита выразительно взглянула на его одежду – те же легкие кофта, штаны, плащ зеленого цвета и ботинки с загнутыми носами.

– Наверное, должно быть, – пожал плечами Ичика. – Площадка ведь зимняя. Но нет, не холодно. Наверное, это не предусмотрено.

Некоторое время Лита пыталась сообразить, что он имеет в виду, пока не поняла. По сути, Ичика был программой – вполне живой, с вполне настоящим телом, органами, кровью, но программой, образом, созданным Золотым Сердцем. И в этой программе попросту не предусмотрели того, что ей, мерзнущей лишь в специально созданных для этого игровых мирах, должно быть холодно в «коридоре», или площадке, как он его называл. «Коридор» ведь место, связывающее Золсер и Землю, а не место, где должно быть холодно.