Татьяна Авлошенко - Время щенков. Хроники земли Фимбульветер

– Женщину убили! Я это, метельщик Кори! То есть, я метельщик, а не я убил.

– Впусти его, Гудрун. Я сейчас соберусь.

– Убивец, как есть убивец! – бубнит домоправительница, открывая дверь перепуганному взлохмаченному метельщику и мстительно затыкая переговорную трубу. – Весь дом перебудил. Бежал бы к страже в казармы, мертвой, чай, уже все равно. И тот негодяй, кто дудку эту придумал, ишь, с улицы на весь дом шуму-то.

Мы с Хельгой вышли из комнат одновременно, одетые и собранные.

Сестра посмотрела на часы – до рассвета еще целый час – и многозначительно выгнула бровь. Я с не меньшим намеком поправил на груди хрустального дракончика-чернильницу. Хронист должен знать все, что происходит в городе, и по возможности видеть это собственными глазами. Да и не отпущу я сестру одну никуда в темное время суток.

Гудрун наконец кончила распекать зажатого в угол Кори, посторонилась, и освобожденный метельщик бросился к входной двери так, будто за ней скрывались, по крайней мере, Острова Радости.

Вестри осуждающе взглянул на нас и пошел наверх, досыпать на одной из освободившихся кроватей.

А мы отправились к дому метельщика.

По дороге Кори рассказал, что произошло.

Он пробудился посреди ночи и снова уснуть уже не смог. Кто-то шумел на крыше, топтался, ронял что-то на черепицу. Кори решил, что это молодой кожекрыл прилетел из Замерзшего Леса и ищет себе пристанище. Что ж, завтра можно будет расширить чердачное окошко. Пусть два мусорщика живут в одном доме.

Позабавившись над собственной остротой, Кори решил посмотреть в окно. Сидящего на крыше кожекрыла, конечно же, не увидеть, но, может быть, удастся взглянуть на его тень под фонарем?

Кори уже взялся за раму, примеряясь двинуть ее вверх, но тут что-то большое и тяжелое, промелькнув мимо окна, упало на крыльцо.

Это не был кожекрыл. Значит, уронил добычу? Эх, лапы кривые! Теперь придется спускаться вниз, убирать. А то ведь точно кто-нибудь из соседей проснется ни свет ни заря именно в это утро и выглянет на улицу. А тут на крыльце метельщика мусор валяется. Тьфу, непорядок какой, стыдобища!

Поругивая неуклюжего кожекрыла, Кори открыл дверь. На пороге лежало окровавленное тело женщины.

Я заметил, как нахмурилась Хельга, как ускорились ее шаги. В конце прошлой зимы на нашем крыльце оказался труп убитого вора Рэва Драчуна. Известно, чему началом было это событие. Неужели опять?..

Нет. На трупе Рэва было пять ран, следы когтей горгульи. Тело же этой несчастной… Я не смог смотреть, отвернулся.

– Хлына ее жевала, хесса Къоль, – тихо сказал за спиной Кори. – Точно я говорю, хлына.

– И ты, не побоявшись чудища, побежал звать меня?

– Потому и побежал, что очень страшно было.

Я уверен, что когда моей сестре в преклонных летах настанет срок покинуть этот мир, Хельга сама распорядится сим печальным событием, подробно объяснив явившейся за ней смерти что, как и когда той надлежит делать.

А сейчас…

Раз – на углу улицы остановлен патруль. Два – тело убитой женщины отнесено в дом метельщика. Три – отдан приказ привести сюда доктора Трюга. Где найти? В сей ранний час он несомненно дома. Четыре – приказ дополнен: по пути к доктору и обратно передать через встречные патрули капитану Свану, чтобы тоже поторопился к месту свершенного злодеяния. Пять – сестра заметила меня и прогнала за ненадобностью. Я видел достаточно, чтобы занести событие в хронику, а для того, чтобы суетиться и всем мешать, хватит и одного метельщика Кори.

Спорить со старшей сестрой и главным прознатчиком Гехта непочтительно и бесполезно. Я вышел на улицу.

Хлыны сейчас можно не опасаться. Если она не напала на Кори, то значит наелась. А второго такого чудища в городе быть не может. Эта тварь не желает делить охотничьи угодья с кем бы то ни было и яростно защищает их от себе подобных.

Отойдя на несколько шагов, я оглянулся. В одиноком светящемся окне виден силуэт Хельги. Сестра стоит, повернувшись боком, руки сложила на груди. Не знаю, что она сейчас говорит Кори, но, когда придет капитан Сван, метельщик будет спокоен, а рассказ его о случившемся – подробен и толков. Сестра говорит, что допрашивать свидетеля в истерике или просто в душевном раздрае – пустая трата времени. Он как лежащая на столе смятая вышивка, поди пойми что там. А вот если расправить ее да закрепить в рамке… Хельга умеет вот так расправлять-успокаивать. Каждое слово ее как гвоздик – укрепляет, определяет точное место.

Но что, однако, делать мне? Идти домой досыпать бесполезно, Гудрун не даст, вцепится с расспросами. В ратушу? Как назло вчера я наконец заставил себя навести порядок в кабинете. Все события предыдущих дней записаны в хронику, а новым пока что взяться неоткуда – еще даже не утро, сумерки, и горожане добропорядочно спят в своих домах. Про нападение хлыны можно будет записать только вечером, когда все окончательно выяснится.

Сосульки, что ли, пересчитать?

Я мрачно огляделся. Ноги занесли меня на узкую улочку – двое встречных едва разойдутся, – тянущуюся вдоль задних дворов. Толстая уверенная крыса важно прошествовала от одной дыры в ограде до другой, неся в зубах корку хлеба почти со свою голову величиной. Спрятав добычу, серая высунулась, сердито оглядела меня и снова скрылась. Крыса явно недоумевала, зачем я влез в ее владения и, главное, какого фунса не ухожу.

И вправду, какого? На таких улочках и днем-то ничего не случается, если только бдительный метельщик устроит скандал, выследив неряху, бросающего мусор через ограду. Кори любит такую охоту. Но ему сейчас точно не до этого.

Я решительно повернулся к проходу между домами, ведущему на большую улицу, и…

У Вестри есть привычка – при встрече радостно кидаться ко мне и класть лапы на плечи. Учесть, что песик наш вымахал размером с кхарненка и худобой не отличается. Когда наскакивает с одного шага, еще ничего, но если с разбегу и за спиной нет подходящей стенки… После того, как мой затылок близко познакомился со всей брусчаткой на десять версе от нашего дома во все стороны, я сгибаю колени, подставляю руки и гашу удар прежде, чем успеваю сообразить, что происходит.

Так случилось и на этот раз. Подхватил нечто, налетевшее из-за угла, чуть развернулся, устоял, успел испугаться, вспомнив про хлыну, понял, что никакое это не чудище, посмотрел, кого держу за мягкие бока…

На меня, крепко вцепившись в плечи, снизу вверх таращилась девчонка. В белом чепце и клетчатой шали. Пухленькая, но со странно худым лицом. Подбородок перемазан чем-то белым, не то мелом, не то известкой.

Больше я ничего разглядеть не успел. Девица коротко пискнула, вывернулась и резко развернула меня лицом к проулку, выглядывая из-за плеча, как стрелок меж зубцов крепостной стены.