Алексей Арутюнов - Туман мира

А знаешь, что? – внезапно сказал Вильям, посмотрев на Альберта – по-моему, хватит с тебя на сегодня.

– Наверное, хватит… – задумчиво проговорил Альберт.

А чуть позже, когда Вильям уже был на пороге, вспомнил еще один вопрос, намеченный еще в самом начале разговора:

– Вильям, в начале объяснения ты сказал, что вопроса об энергии ждал от меня. Почему так?

– …Были у меня подозрения, что, если бы я сам поднял эту тему, не дождавшись твоей инициативы, тебе бы едва ли хватило концентрации понять объяснения. Они одновременно и слишком абстрактны для человеческого понимания, и слишком скудны для формирования представления, хоть сколько-то приближенного к реальному положению вещей. Человеческий язык – не тот инструмент, посредством которого можно описать многообразие видов энергии и их взаимодействия. Это как показывать жизнь человека во всех красках ее событий и ощущений на предметах, найденных на письменном столе. Что-то изобразить, конечно, получится, но зритель так и останется с ощущением, что жизнь состоит из пары карандашей и пустой чернильницы.

Точка зрения, высказанная недавно странным человеком в коридорах университета, не выходила из головы Альберта. Он по-прежнему не мог вспомнить, когда и при каких обстоятельствах общался с этим мужчиной раньше, как завязался их последний разговор, и даже имя Леви, внезапно появившееся в его сознании сразу по окончании разговора неизвестно из какого источника, вызывало определенные сомнения. Человек этот предпочел не затягивать разговор и удалился в проеме длинного коридора, не вызвав в Альберте ни тревоги, ни однозначного желания продолжить разговор. И все же суть изложенной им альтернативной теории утраты Альбертом своего Мира манила хотя бы тем, что каким-то невероятным образом практически не противоречила знаниям, полученным от Вильяма. Более того, человек, вероятно, был и сам знаком с Вильямом, и… откуда ему вообще могли быть известны некоторые детали их с лектором диалогов, на которые он так уместно ссылался во время своей речи? Не мог же Альберт сам поведать все эти нюансы в той части разговора, которую до сих пор не получалось вспомнить.

Вскоре мужчина, которого, как предполагал Альберт, звали Леви, появился вновь. Он возник на улице неожиданно, так, будто шел рядом с Альбертом уже пару минут, и также с середины, без какого-либо приветствия, завел разговор. Как и в прошлый раз, выглядело это само собой разумеющимся, и ни в коей мере не показалось Альберту невежливым.

– А зачем ты вообще стал искать свое предназначение, там, в своем мире? И что именно ты планировал найти в итоге?

Ведь у тебя была хорошая жизнь. Мир был благосклонен к тебе. Ты был успешен, умен, вокруг тебя были не менее интересные люди, друзья, подруги. Работа. Создание семьи было в твоих руках. Что еще ты хотел найти?

Леви говорил неторопливо и выглядел как-то по-особому сиюминутно заинтересованным. Как будто они уже давно бродили рядом, а сейчас он вдруг вспомнил что-то не слишком важное, но достаточное, чтобы с минимальной пользой продолжить разговор.

– Привет, – поддержал разговор Альберт, – Что-то внутри подсказывало, что от меня требуются какие-то действия. Этот поиск не был спланированным: я просто знал, что передо мной стоит какая-то цель. О которой мне ничего не было известно. И я пытался искать.

– А нет ли у тебя предположений, почему человек, у которого давно не возникало никаких проблем с пониманием любых окружающих его событий и явлений, вдруг на протяжении длительного времени не находил возможности сформулировать для себя, что же именно он ищет? Разве это не странно?

Альберту пришлось подумать над ответом.

– Не все вещи подлежат человеческому пониманию. То, что я искал тогда, и то, что продолжаю искать сейчас, похоже, находится за пределами мышления. Это ново для меня, но я уже начинаю привыкать к такому положению дел. И, да, это не странно. Странно другое: долгое время я искренне считал, что мой ум способен решить любые появляющиеся передо мной задачи. Чем, видимо, сам остановил свое развитие.

Собеседник никак не прокомментировал ответ Альберта, в какой-то момент будто и вовсе перестав обращать на него внимание.

Вскоре они подошли к небольшому магазину, возле которого стояли узкие столики с резными ножками, и сели за один из них друг напротив друга. Если до сих пор Альберт не находил в себе серьезной заинтересованности в мнении Леви, то сейчас понял, что ему очень хочется услышать позицию человека, чей ход мысли явно отличался от его собственного.

– Так что же странного в этом видишь ты? – возобновил разговор Альберт.

– Мне известно, что психика человека – сложное и многоуровневое образование, внутри которого могут быть скрыты абсолютно неожиданные мотивы для любых действий человека.

Даже когда человек, как ему кажется, представляет, с какой именно целью он совершает то или иное действие, он может ошибаться в истинных мотивах. И тем более он может ошибаться в них, когда не может сформулировать эти мотивы даже для самого себя.

Ты утверждаешь, что то, что ты искал и даже ищешь до сих пор, находится за пределами возможностей мышления. Это может означать две вещи. Первая: ты пытался разобраться, у тебя не получилось, и ты бросил попытки. Вторая: ты пытался разобраться. И у тебя стало получаться. Но те выводы, к которым ты стал приходить, тебе не понравились или напугали тебя. И ты закрыл для себя эту тему. Пусть даже закрыл не совсем осознанно.

Первый вариант случается чаще. Но это не про тебя.

– Ты сейчас говоришь, что в поисках мною двигало что-то, находящееся за пределами моего сознания. Я говорю то же самое.

– Когда ты говоришь, что ищешь нечто за пределами своего сознания, ты подразумеваешь, что стремишься к чему-то великому, космическому, что ответ на тревожащий тебя вопрос откроет тебе тайный план Создателя в отношении тебя или что-то подобное.

Я же говорю, что ты, возможно, сам закрыл для себя возможный ответ на свой вопрос сразу, как только стал подбираться к нему. В своем мышлении, обрати внимание.

– Сомневаюсь, что я бы стал игнорировать такую важную для меня информацию. Пусть даже она была бы для меня неприятной.

– Если бы она была лишь неприятной, то, скорее всего, да. Но что если мотивы твоего поиска оказались бы настолько прозаическими и банальными, что не только дальнейший поиск, но и вообще существование в целом утратило бы смысл?

– Я так понимаю, ты не просто перебираешь возможные варианты, а знаешь, о чем говоришь. Расскажи мне.