Владимир Колосков - Разгром

– Что против вас готовится заговор.

– И кто участвует в этом заговоре?

– Ваши визири, что сейчас рядом с вами. Их поддерживает группа. Они обосновались в подземельях под дворцом и готовят недоброе чернокнижие.

– И тебе известно содержание этого заговора?

– Ему известно, – ответил первый визирь за Мельхиора.

– Тогда ему известно все, – обратился шах к визирю. Тот согласно кивнул. – Когда вы собирались поставить меня в известность? – требовательно спросил Андзор. Шаху казалось, что в своем дворце он еще повелевает кем-то, кроме хаджиба.

– До начала аудиенции мы считали, что его убили, – ответил визирь, – поэтому, увидев его сегодня, мы решили не прерывать собрание и избавиться от него до начала ритуала. Предположительно, ночью.

– Теперь поздно, надо привлечь его на свою сторону, – рассудил шах и снова обратился к Мельхиору: – Я веду сложную политику, которую сразу не понять чужеземцу даже твоих способностей. Мы погрязли в междоусобице. Моя армия воюет на чужбине, наши юноши гибнут за альянсы, которые не держатся и года. Мы воюем, чтобы встретить зиму, но весной мы просыпаемся во рву со змеями и снова боремся, чтобы выбраться из него. И если бы только это!.. На севере поднимает голову новая империя. Лев раздавит нас одной лапой, когда в нем проснется охота к завоеваниям. Мне надоело, что мой город выступает пешкой в игре империй. Я решил заключить альянс, который избавит меня от нескончаемых беспокойств за безопасность. Я нашел нового бога и новых союзников, которые положат конец войнам.

– Этому богу нужна жертва, которая хуже многих войн, – заметил Мельхиор.

– Жертвы окупятся. Сила, которая станет за мной, привлечет под мою защиту намного больше людей, чем погибнет здесь.

– Мы говорим о гибели всего города, – уточнил Мельхиор.

– Нет, всего лишь о горстке черни, собравшейся покутить на мое золото. Через год такого сброда у меня будет вдвое больше.

Шах открыл себя, но как переубедить фанатика? Проще воды Нила повернуть вспять, чем призвать фанатика к благоразумию. Андзор тем временем продолжал восхищаться своей политической мудростью:

– Небольшая цена за годы благоденствия для всех. Я создам новую империю, я организую новую религию, новые культы, новые храмы, новые традиции. Места погибших с радостью займут тысячи новообращенных, которые будут работать на благо будущего и прославлять Баала по обычаям моих союзников. Мы возведем на трон старого бога, которого забыли. Мои союзники рассказали мне о том благе и процветании, которое Баал принес их миру. Если бы ты только знал, что знаю я, ты бы смотрел на меня как на пророка, а не как на тирана. Мы принесем эти блага людям, которые захотят последовать за нами. А если кто-то осмелится пойти против, то судьба черни моего города послужит им предостережением. Да и кто пойдет против пророка, бог которого сокрушает города по его просьбе!

– Бог, разрушающий города… – задумчиво произнес Мельхиор. – Напомни, если память меня подвела, великий шах, но судьба Содома и Гоморры предостерегла не многих грешников.

– Когда пример был перед глазами, она предостерегла многих. («А ты тогда жил?», – подумалось Мельхиору.) Пора напомнить людям, что такое расплата и наказание. Ты можешь присоединиться к нам. Союзники согласны, что ты великий маг, иначе ты был бы мертв. Я могу использовать это. Выступай сегодня перед толпой. Исцеляй калечных, поднимай на ноги немощных. Я объявлю, что завтра ты избавишь от болезней всех, пришедших на площадь! Ты представляешь, как слух о тебе покатится к городским стенам, сколько людей будут отдавать последнее, лишь бы пробраться завтра на торжества!

Глаза шаха горели. Мысли о завтрашнем дне привели его в экстатическое состояние провидения будущего. Место провидения занимало плоское фантазирование, замешанное на глубоко личном чувстве собственного величия. Сделать с Андзором в этом состоянии ничего нельзя. Повлиять Мельхиор мог только на визирей. Повлиять на них он рассчитывал тем же нехитрым образом, каким прошлым днем повлиял на Пепла.

Шаха волшебник решил не трогать. Его смерть не остановит ритуал, а подменят его так же легко, как и визирей. Шах был его скрытым козырем, картой таро, которая в последующем раскладе может перевернуться. Если показать ему, что благодетели, с которыми он связал надежды, не так сильны, как о себе думают…

Не раскрывая губ, Мельхиор прошептал Истинное видение. Шестеро визирей хорошо сработались и использовали против него сложные заклинания, доступные только при совершенном взаимодействии. Магия визирей окружила залу плотным кольцом. Выходы волшебнику перекрыты. Если шах еще раздумывал, оставлять ли Мельхиора в живых, то решение визирей было очевидно. Справиться со всеми не получится, но одного из них Мельхиор выцепит. Выхватит, как вырвет львица кобылу из сбившегося в кучу табуна.

– Твое сознание, великий шах, одурманено ядом власти. Ты безумен.

Возвращаясь от грандиозных мечтаний об империи к рутине политических дел, шах только вздохнул на эти обвинения и сделал знак поторопиться.

– Я иначе вижу свой путь среди предначертанного демонами, что окружили тебя ложью, поэтому не помогу тебе.

– Убейте его, – равнодушно приказал шах и взмахнул рукой, будто отказывался за обедом от поданного блюда.

Шесть заклятий пронзили Мельхиора, но он загодя переместился за спину визирям, и когда темная магия ударила в куклу, оставленную для отвлечения внимания, он протягивал руки к беззащитной шее одного из шестерых. Шея – слабое место доппельгангеров. Пальцы волшебника превратились в орлиные когти, и первый из шестерых упал на колени, захлебываясь в крови. От его тела поднялся грязно-розовый дым, и серое, безликое существо, скрытое под маской важного сановника, распласталось на полу. Пятеро повернулись к волшебнику.

С умными врагами один трюк нельзя использовать дважды. Они наверняка не допустят его за спину. Сверкнули заклятия. Мельхиор вспыхнул пламенем, и потусторонняя магия снова прошла сквозь него. Жаром и светом загорелся перед шахом огнекрылый феникс – очень трудная трансформация. Вихрь поднялся от хлопаний крыльев, и визири заслонились от него щитом. Из потайного хода перед растерявшимся шахом возник начальник стражи и, своим телом закрывая правителя от ветра, втащил его под защиту визирей. Феникс разодрал когтями магическую сеть, прикрывавшую окно. Представление закончено. В таком виде нельзя лететь по городу, а то рассказы о чудесах и впрямь могут сыграть на руку шаху и его визирям.

– Завтра утром мы встретимся, великий шах, – предупредил Мельхиор, вернувшись в человеческое обличье в створе окна, и тут же, пока не достали его новые заклинания, обернулся ветром и исчез за стенами дворца.