Веранда Си - Мой парень – сущность

Все же происходящее немного напоминало ей кадры из фильма: красиво, сладко, но будто не по-настоящему… Слишком быстро, слишком откровенно. Познакомились – понравились – переспали. Аксиома современного поколения.

Адриан оторвался от ее губ и сказал, будто на полном серьезе:

– Не поднимай так высоко плечо, мне неудобно обнимать тебя.

Марина сквозь свое томное состояние не очень-то поняла, что он имел в виду. Она решила пропустить фразу мимо ушей и не анализировать. Ведь губы Адриана были так сладки…

– Отклоняйся сильнее, – сказал он ей вскоре, целуя в шею и ниже, заставляя прогибаться в пояснице.

Эта странная фраза и само его желание говорить подобное, окончательно обратили на себя ее внимание.

– Ты инструктируешь меня, что ли? – спросила она, глубоко дыша.

– А разве я здесь не для этого? – его ответ ошарашил.

– Секс-инструктор мне не нужен, благодарствую, – отрезала она и соскочила с него.

Марина одернула футболку и уставилась на свои стопы. Стало неприятно и даже стыдно.

– Разве ты не для этого согласилась на домашние тренировки? – спросил парень прохладным тоном.

– Нет. Я вовсе не хотела этого. Мы неправильно друг друга поняли. И в любом случае в секс-наставничестве я не нуждаюсь: я опытная девочка. До свидания, Адриан. Вернее, прощай.

– До свидания, Марина, – сказал он и внимательно посмотрел на нее. Его лицо не выражало ни злости, ни печали, ни радости. Затем он поднялся с ее постели, подернул плечами, расправляя футболку, и вышел в коридор.

Через минуту входная дверь хлопнула.

– Вот наглец! Какая самонадеянность! – ругалась Марина вслух в пустой квартире. – Что он себе позволяет вообще! Это надо же, не так я плечо поднимаю, недостаточно наклоняюсь… Да кто его спрашивал?! Что за нелепица говорить такое девушке? Я же не на курс куртизанок записалась! Еще никто и никогда меня так не оскорблял. Засранец! Не его ума дело… вообще!»

Адриана разрывали противоречия, когда он целовал Марину: «Какая она сладкая на вкус, какая горячая. Пахнет абрикосом, ласковая. Но у меня есть обязательства перед Орденом. Я должен проверить ее на пригодность».

– Не поднимай так высоко плечо, – выдавил из себя он, – мне неудобно обнимать тебя.

Он затаил дыхание в ожидании реакции, ее не последовало.

«Проглотила. Не ответила ничего, целует. Значит, она моя! Забудь о работе!»

– Отклоняйся сильнее, – слова вырвались почти бессознательно, видно, та часть мозга Адриана, что отвечала за долг и преданность идеалам, обманула ту, что жаждала обладать молодым девичьим телом.

– Ты инструктируешь меня, что ли? – спросила Марина с горящими от возбуждения и злости глазами.

«О, вот я и доигрался. Удовольствия сегодня не предвидится. А может быть, и никогда больше с ней. Зато Орден, похоже, остался в плюсе».

Звонок сотового разбудил Германа на следующий день после приключений в клубе. Он нехотя поднес трубку к уху.

– Привет, Гера! – услышал он голос Кости.

– Снова ты меня разбудил…

– Время почти час. Ты живой? – голос друга был до противности бодрым.

– Почти. О, нет… – разом нахлынули воспоминания ночных похождений.

– Что случилось? – спросил Костя. – Как ваше пари?

– Я проиграл демону. По очкам. Мне пришлось ублажать ту парочку полночи, то есть, по сути, я не проиграл… Но та пухляшка дала Арту в туалете через десять минут после знакомства. Потому демоны засчитали победу ему.

– Ну а чего ты не слился от этой парочки сразу после?

– Костян! Ну конечно же, демоны меня не уведомили, что итоги уже подведены. Я до последнего думал, что обставил демона. К тому же, та пара была очаровательна…

– Вот об этом не хочу ничего знать, – Герман почувствовал, что Костя улыбался. – Герыч, надо лучше оговаривать условия, я устал твердить тебе об этом! Что проиграл на этот раз?

– Трехлитровую бутылку Хеннесси. И чертяка еще утверждал, что пожалел меня.

Костя рассмеялся:

– Что ж, и, правда, могло быть хуже!

– Завязываю с ними знаться! – пробурчал Герман.

– Свежо приданье… Сестра-то в порядке?

– Да, вроде. Когда я вернулся, Соня уже спала.

– Лады, привет ей. Вообще я хотел попросить тебя о помощи.

– Конечно, бро, – Герман ответил не раздумывая.

– Я зайду к тебе, не телефонный разговор.

Следующим кадром Вика увидела помещение, походившее на директорский кабинет. Она сидела в мягком светлом кресле. На неё беспристрастно взирал красивый русоволосый юноша с обнаженным торсом, сидящий напротив за массивным столом. За его спиной поблескивали белые пушистые крылья.

«Вот это, бесспорно, ангел! – поняла она. – Кто тогда я?»

– Приветствую тебя, Феврония, – обратился он к ней. – Ты снова дома.

– Феврония? – переспросила она.

– Пришло время вспомнить свое истинное имя, – он взмахнул ладонью.

И точно, Вика ясно вспомнила это имя. Такое знакомое, такое родное, вот только… она не могла объяснить, почему.

– А меня зовут Прохор. Ты уже поняла, где находишься?

– В раю?

– Нет. Мы находимся в месте неподалеку. В Раю отдыхают души людей перед следующим воплощением в новом теле. Мы же беседуем с тобой в стенах Школы ангелов.

– И что здесь делаю я? – спросила она с сомнением.

– Ты с успехом прошла испытания во всех отведенных тебе жизнях, и теперь твоя душа принята на работу. Феврония, теперь ты стала ангелом! – он так произнес слово «ангел», будто не слово это было вовсе, а музыка.

– А где мои крылья? – уточнила она с улыбкой, но сразу усомнилась, можно ли шутить с ангелом?..

– Они у тебя есть.

Вика обернулась, но ничего не увидела.

– Просто ты еще не научилась ощущать и видеть их, – пояснил он.

– Если я впервые стала ангелом, откуда у меня взялось это имя – Феврония?

– Душа получает имя в момент творения. Ты вспоминала его каждый раз, когда умирала и попадала в Рай или Ад.

– Я бывала в Аду? – удивилась она неожиданному повороту: возможность сделаться ангелом после возвращения из Ада казалась абсолютно сюрреалистичной.

– Однажды. В одной из первых своих жизней, – подтвердил Прохор. – Тогда ты не сумела распознать смысл земного бытия.

Вика решила, что не время зацикливаться на расспросах об Аде, сидя перед прекрасным ангелом. Она вернулась к вопросу об имени:

– Феврония – это женское имя. Я была женщиной во всех своих жизнях?

– Бывало по-разному. Но суть твоей души женская, потому теперь ты стала ангелом в женском обличье, Феврония.

– Но быть Викторией мне нравится больше…

– Ты забудешь последнее земное имя, – сказал ангел мягко, но перечить ему не хотелось.

– А я вспомню прежние жизни?

Ангел улыбнулся ей смиренно, Вика приняла это за согласие.