Веранда Си - Мой парень – сущность

– Я отнесся к тебе… легкомысленно. И я хотел получить удовольствие, – он остановился и добавил: – обоюдоприятное. Но я ошибся на твой счет: ты не из таких девушек. А вот я из таких парней. – Он вздохнул, будто опечаленно. – Прости, что обидел тебя и ввел в заблуждение.

Марина оказалась права: его объяснение собственной неправоты было вовсе не таким, как ей хотелось бы услышать. Но она оценила его попытку признаться откровенно.

Потому ответила:

– Не было особенных заблуждений, – она покачала головой. – Я сразу поняла, что у меня с тобой не может быть ничего серьезного. У таких парней, как ты, всегда толпы поклонниц. Но вот что мне непонятно… Неужели всякая готова предлагать себя, да еще и выслушивать эти безобразные комментарии, как «правильно» вести себя в постели? Ты так привычно это делал… Я до сих пор в шоке! – Марине давно пора было остановиться, она прекрасно это понимала, но сдержать язык за зубами не могла. Неудовлетворенное любопытство рвалось наружу: – Тебе нравится заставлять девушек чувствовать себя неуверенно?.. Или это какая-то форма доминирования?

– Можно, я не стану комментировать этот поток сознания… – вздохнул Адриан. Но его ответ не прозвучал грубо. – Я просто хотел перед тобой извиниться. Прости. – Он встал и вышел из-за стола.

– А зачем ты спровадил моего нового ухажера? – кинула она ему вслед.

Адриан обернулся, делано округлив глаза, и ухмыльнулся:

– Он тебе не пара, Марина. Я знаю, о чем говорю.

Она смогла выдавить из себя лишь многозначительное: – Пф-ф!

Адриан удалился.

«Вот гадство! – злилась она, сидя за пустым столиком, стараясь не выпустить пар наружу. – Зачем он вообще приходил в кафе?! Чего хотел? Извиниться? Как-то не верится… Мы те, кто мы есть. Не придумывай на его счет небылиц. Он ловелас и развратник. Даже на роль временного увлечения никуда не годится, слишком уж самонадеян, поверхностен и с прибамбасами! Все, Мариночка, девочка моя, запрещаю тебе о нем думать!»

Герман, выйдя из торгового центра, тотчас позвонил другу.

– Ну как прошло? – спросил его сходу Костя.

– Бро, ты не поверишь! Это была не твоя Лена. Это ее сестра-близнец Марина.

Костя даже поперхнулся, но смолчал.

– И возле этой Марины крутился ловец. Он дал мне ясно понять, что территория строго охраняется его хуками слева и справа. И еще сказал, что обе сестры кандидатки на вступление в их Орден.

– Твою мать! – выругался Костя. У Германа от неожиданности чуть телефон не выпал из рук. – Хотя, если Лена станет ловцом… Это не сильно помешает мне. Она так и так на меня не реагирует. – Герман слышал глубокую печаль друга и уже сильно беспокоился за него. – Кстати, как на тебя среагировала ее сестра?

– Да я только к ней подсел, пару слов не успел сказать, как подрулил этот громила. Я видел его где-то раньше, смазливый такой блондин. Кажется, он из истинных. В общем, я не понял, повелась ли на меня Ленина сестра. Глаза вроде горели, но не ручаюсь.

– Престарелый инкуб! – выругался Костя. – Нужен новый план.

– Я вот что подумал… Может, мою Соню попросить помочь?

– А чем она поможет?

– Ну, к примеру, познакомится с ней, подружится… Устроит вам встречу в спокойной обстановке…

– Девчонки просто так дружить не начинают… – засомневался Костя.

– Ну, я и предлагаю поразмыслить, – пояснил Герман. – Обмозгуем детали, чтобы начали.

– А Соня согласится?

– Ты ж ее знаешь, она безбашенная. Думаю, с удовольствием. Вот только как будем решать проблему с ловцом? Он явно дал понять, что в обиду девчонок не даст.

– Я и не планирую их обижать, Герман, – сказал Костя на полном серьезе. – А с ловцом я сам поговорю, если придется. За такую и по морде необидно получить.

Простившись с Гликерией, комната которой была чуть дальше по коридору, Вика закрыла дверь своей кельи. Это была милая девичья спальня современных стандартов: намека на аскетизм здесь не прослеживалось, впрочем, как и на роскошь.

Первым делом Вика подошла к висящему на стене зеркалу в полный рост.

Какой она сделалась… красавицей! Стройной, с идеальной фигурой, какой не сыщешь и среди моделей: с тонюсенькой талией, круглой попкой, аппетитной грудью, стройными ногами от ушей. Те у нее, к слову сказать, и при жизни были неплохими. Рост под сто восемьдесят – она выросла сантиметров на пятнадцать! А лицо… Вика чуточку походила на себя прежнюю, но расцвела, будто после самой удачной на свете пластической операции: с пухлыми губками, кукольным личиком, которому позавидовала бы сама Барби! Она выглядела как конфетка. Но что обрадовало ее больше всего, так это ее новые волосы! Золотистые блондинистые локоны завивались до самой талии. Густота волос была потрясающей! Будь она человеком, такая копна наверняка оттянула бы голову назад под тяжестью своего веса. Но будучи ангелом, она этого не чувствовала.

Крыльев у себя за спиной она по-прежнему не обнаружила.

Вика рассмотрела новую внешность со всех сторон. Все было бы великолепно, если бы она осталась человеком и смогла воспользоваться теми привилегиями, которые мог дать женщине такой безупречный внешний вид. Но теперь она стала ангелом. А те, насколько она знала из фильмов, очень даже могли быть асексуальными, и любить им, возможно, было запрещено. А значит смысла в подобном облике, теоретически, могло и не быть! Парни-ангелы, встретившие ее с таким интересом, и без тени стеснения трогавшие за разные части тела, подтверждали высокую вероятность того, что сексуальных интересов никаких не имели…

Стало грустно. Не так, как стало бы человеку: сейчас ее грусть была завуалированной, можно подобрать определение – зефирной…

Следом влетела истинно человеческая мысль: рассмотреть свое новое тело обнаженным. Она заметила дверь в ванную и вошла туда, закрывшись на защелку, сама не зная от кого.

Вика сняла платье.

Другой одежды на ее идеальном теле не оказалось. Разве ангелы белья не носили?.. Или просто ей не досталось комплекта там, где переодевали умерших девушек в ангельские наряды?

Она стала разглядывать отражение нагого тела. Грудь ее была новой, объемной и правильной формы. Она опустила взгляд ниже – в зоне бикини имелась аккуратная светлая растительность, что немного обнадеживало. Оставалось лишь узнать, были ли у ее нового тела первичные женские половые признаки? Или же нет?.. Она боялась прикоснуться рукой и узнать ответ. «А что если там не окажется ничего? Как у куклы Барби, на которую я теперь так похожа…»

Теперь на нее нахлынуло волнение, практически страх. И чувства эти уже не были зефирными. Видно, пелена, приглушающая силу ангельских чувств, иногда все же ослабевала, и те могли снова ощутить остроту собственных реакций. И, надо сказать, не без удовольствия.