Марина Кобзева - Крылья Ариадны. Часть III. Голубое и багровое пламя

– Но это и есть легкомыслие, – заметил Айвор. – Ариадна прекрасно знала, кем является Феликс. Он доказал свою жестокость. А она продолжает любить Всадника…

– Ариадна любит не Всадника, а Феликса, – возразил Том.

– А какая разница между ними? – удивился Таяни. – Одно и то же лицо.

– Я тоже так думал. Но знаешь, что мне сказала Ариадна? Если бы так было на самом деле, то не возникало бы необходимости разделять души людей и души других «Я», не нужно было бы брать под контроль наших Ангелов. Они сосуществуют с нами с самого начала, не дожидаясь своего пробуждения. Айвор, я уверен, что Ариадна меньше всего хотела предавать Илианну.

– Но она предала!

– Да, ради своей любви. Ариадна поддерживает не Всадника, а Феликса, и желает помочь ему изменить путь, изменить его судьбу мальдерановца. Демоны могут стать Ангелами, тогда как для Всадников их второе «Я» считается уделом. Но Ариадна отказывается принимать это. Она хочет доказать, что Всадник не должен определять всю дальнейшую жизнь и решения своего хозяина. Это две разные сущности, и Феликс способен принимать решения, которые противоречат существующему в нем Воину. И знаешь, я поверил Ариадне. Поверил, что ей удастся. Поэтому и оставил Феликса. Вреда он нам не принесет. Но убивать его после того, на какие жертвы пошла Ариадна – слишком жестоко по отношению к ней. Даже если Феликс не выживет, у нее будет по крайней мере несколько лишних часов или даже дней, чтобы с ним побыть.

– Том, – стукнул себя по лбу Айвор, – это невозможно… Всадники не могут измениться. Как и Архангелы.

– Ариадна пошла против воли Илианны. Поэтому и у Феликса есть возможность ослушаться Мальдерану.

– А ослушается? Ты что, так уверен, что Ариадне удастся его изменить?

– Для такой любви, как у нее, это под силу, – заверил Рэй, снова сев. – И даже больше… Айвор, мы судим Ариадну за ее легкомысленные чувства… А имеем ли на то право? Кто-то из нас знает, что такое любовь? Ни один из советников об этом не знает. Одни оставили свои семьи ради служения Илианне. Вторых именно потеря семьи привела к этому, и главной целью стала месть. А третьи вообще никогда ее не имели. Мне сорок три, у меня ни жены, ни детей. Я еще никого не любил. Я не знаю, что такое любовь. Все советники посвятили свою жизнь исключительно борьбе Сил, собственными руками лишая себя обычного человеческого счастья. Мы закрылись в Консулате, высовывая носы наружу только для боев с врагами. Мы отказались от желаний, сделав единственным – благоустройство мира, с помощью которого превращаемся в Ангелов. Поэтому не удивительно, что нам никогда не понять ни Ариадну, ни многих других. Наши сердца с каждым днем каменеют. Мы настолько поглощены борьбой, что не можем вспомнить, для чего существуют Ангелы Илианны. Для защиты людей. Это наша истинная миссия! А мы совсем о ней забыли, и главной целью всего этого стало уничтожение мальдерановцев. Именно ЭТО вышло на первый план, а не защита людей. Сколько раз мы жертвовали десятками, сотнями, а то и тысячами обычных, ни в чем не повинных людей, чтобы уничтожить какого-то Демона. Хоть это и против наших правил, но мы считали это исключениями, меньшим злом. Чтобы наконец-то покончить с тремя сильными мальдерановцами, Ангелы стерли с лица Земли город Хаит, а с ним двадцать тысяч жителей! Разве так мы должны защищать человечество?

– Война требует жертв…

– Двадцати тысяч ради трех?! Ты считаешь это справедливой платой?!

– Зато спасено гораздо больше! Те трое Демонов были не просто сильными, а одними из самых опасных в истории Сил! Они овладели вторым уровнем налюви и могли лишить жизней сотни тысяч людей!

– Что бы ты ни говорил, Айвор, но это слишком большая плата. Даже для войны. Я лично… убил нескольких Демонов… которым еще не исполнилось и двенадцати… Я лично приказал уничтожить самолет в июне 2009 года со всеми пассажирами, потому что в нем находилось несколько Перевертышей, которые отреклись от нас… Двести двадцать восемь жертв, среди которых были дети, всего лишь из-за трех-четырех Перевертышей… Мне противно, что долгое время я так действовал без малейших сомнений или угрызений совести. Потому что считал, что большое дело того стоит! Ничего подобного… Абсурд! Если просто сесть и подсчитать, скольких людей мы убили из-за Демонов, которые «могли бы уничтожить больше»… У меня создается ощущение, что мы помогаем Мальдеране, а не пытаемся помешать. Для многих война Сил превратилась в средство мести. Мне до сих пор кажется, что Эльза мстит за злодеяния своего отца, хотя сколько лет прошло! Она не остановится, если перед ней цель – мальдерановец. Другое дело – Ариадна. Девочка успела пережить не меньше боли от рук чернокрылых. И все равно находит силы видеть в них людей. И она любит одного из них.

Айвор покосился на друга. Том обычно отличался сильным и твердым характером. Что касается задач Совета, он выполнял их беспрекословно и самым лучшим образом. Даже Айвор и Тэлатки могли усомниться в принятии каких-то решений, тогда как Том просто выполнял приказ. А один разговор с Ариадной – и непреклонный Том Рэй начал говорить о любви и правильности действий илианновцев.

Айвор почувствовал влияние Ариадны на себя. Он протянул Тому лист плотной бумаги, который принес с собой. На нем был нарисован очень красивый портрет Ариадны.

– Ты что, снова начал рисовать? – удивленно спросил Том у Таяни. – С каких пор?

– После совместного вечера Архангелов и Совета. Тогда Ариадна попросила меня нарисовать ее портрет. Не знаю, откуда она узнала, что я когда-то был художником. Я солгал, что не умею. А она настояла… Знаешь, Ариадна меня не уговаривала, а будто приказала.

– Ты полжизни не рисовал, а тебя заставила Ариадна? – улыбнулся Рэй. – А когда я просил, то ты вообще меня послал далеко-далеко.

– Знаю. Но я сам толком не понимаю, что со мной случилось. Мне захотелось выполнить тот приказ. Просто захотелось. Если Ариадна знала о моих способностях к рисованию, то ей было известно мое прошлое… Впрочем… Не знаю, Том, что произошло, но я той же ночью впервые взял в руки кисти за последние сорок лет.

Айвор выглядел довольно растерянным из-за внезапных изменений благодаря Ариадне.

– Скажи честно, Айвор, – обратился Том к нему, – ты веришь, будто Ариадна могла нас предать и примкнуть к мальдерановцам?

– Честно… нет, – покачал головой советник. – Я долго думал про эту ночь и бой с ней. Ариадна не хотела с нами сражаться, это было очевидно. Она разрывалась между нами и Сараулой и очень долго оттягивала начало поединка, пока мы сами не напали. Она все равно волновалась за нас и за него. Мы ей небезразличны.