Марина Кобзева - Крылья Ариадны. Часть III. Голубое и багровое пламя

Ария не помнила, где и как применять большинство трав. Со своими способностями девушка мгновенно такого зельечка из них наварила бы, которое не то что Феликса, но и мертвого поднимет. Была бы не менее кстати и книжечка с рецептами и советами относительно лечения, которую вела Доброславская в Консулате.

Неожиданный звонок в дверь всполошил Ариадну. Единственный человек, которого ждала девушка, – Лука. Но мужчина должен был заехать вечером. Ария бесшумно подошла к двери, не решаясь ее открыть или даже выдавать свое присутствие. Со временем звонки раздавались с каждым разом более настойчиво. Девушка не знала, как ей поступить. Тогда в дверь вовсю застучали, и Ариадна услышала за ней голос Федора.

– Ария! Ария! Ты дома? Ария! Открой!

С облегчением Ариадна впустила Соколенко в квартиру. Тот озабоченно осмотрел девушку.

– Почему ты так долго не открывала? Я волновался, потому что вчера тебя забрал Феликс. Я решил на всякий случай проверить. К тому же он просил, чтобы я тебе кое-что передал… Что с тобой?

Федор заметил изможденное и опухшее после слез лицо Доброславской, на котором виднелись царапины. Также парень заметил бинты на ее плече. Сама Ария выглядела так, будто опять вот-вот разрыдается. Соколенко сразу нахмурился, а глаза сверкнули яростью.

– Я его убью! – прошипел он. – Я предупреждал Феликса, а он!..

– Феликс в коме, – сообщила опустошенная Ариадна.

– Да ну! Это ты его так?

– Нет. Советники Консулата Илианны.

Ариадна провела парня на кухню. Готовя чай и бутерброды, она ему все рассказала. При этом голос девушки дрожал, будто она еще раз пережила тот ужас. С Лукой Доброславская пропускала какие-то детали, поскольку ему не надо было знать о существовании «Жар-птицы», тогда как Федору могла рассказать все так, как есть. Его не на шутку поразило коварство Эльзы. Соколенко мог ожидать многого от советников, но это далеко превосходило его воображение. Конечно, Эльза не нарушила договоренность с Ариадной. Но она подло подтолкнула Арию собственноручно отступить от сделки.

– Ария, прости, но если в руководстве илианновцев такие люди, я могу представить, какие сами илианновцы, – сказал Соколенко, грея руки над чашкой.

– Не равняй всех илианновцев на Эльзу, – попросила Ариадна. – Если бы все узнали истинные планы и прошлое Эльзы, то непременно взбунтовались бы!

– Вчера ты говорила мне другое. И ты, и твоя мать побоялись, что Эльзу могут поддержать другие илианновцы. Что ни говори, какими ужасными и жестокими ни были бы мальдерановцы, но они гораздо откровеннее, ибо никогда не скрывают истинных намерений. И это не первый случай, когда илианновцы за маской благоустройства и светлых побуждений воплощают в жизнь далеко не добрые планы. Я знаю одно: никакая сила не заставила бы меня примкнуть к илианновцам. Лучше уж быть запечатанным. Неудивительно, что Перевертышей, которые променяли Илианну на Мальдерану, в десятки раз больше. Поэтому я не удивляюсь, что ты сбежала.

– В твоих словах есть доля правды, но не все илианновцы такие, как Эльза. Вспомнить хотя бы Василису…

– Неудачный пример, – прервал Федор и отпил чая. – Забыла, что она тебя тоже использовала, чтобы переманить Феликса к илианновцам?

– Я не забыла, – раздраженно ответила Ариадна. – Я до сих пор не могу ей этого простить… Но, в отличие от Эльзы, планы Василисы отличались одной маленькой деталькой: в них не было цели уничтожения половины человечества. Они задели только мою гордость, мои чувства…

– …И благодаря этим планам ты доверилась Феликсу и попала в плен мальдерановцев.

– Но пострадала только я!

– Да, только ты. А за тобой бы все илианновцы и человечество, если бы мальдерановцы смогли тебя склонить на свою сторону или просто убить.

– Какая уже разница? – отмахнулась Ариадна, усаживаясь на подоконник. – Теперь что я есть, что меня нет. Я не принесу ни пользы Илианне, ни вреда. Я опять простой человек… И выходит, зря за меня положили головы Перевертыши, а Доминика потеряла душу. Лучше бы я умерла в том плену. Все равно никакой разницы…

– Разница есть, – возразил Соколенко. – Уж извини, что на живое давлю… Но тогда была крайне ужасная ситуация для илианновцев: трое Архангелов против четырех Всадников. А благодаря твоему освобождению и последующей цепи событий, сейчас против ТРЕХ Всадников выступают трое ВТОРОУРОВНЕВЫХ Архангелов. Не кажется ли тебе, что в этом случае чаши весов сравнялись?

– Сравнялись, но ценой жизни Феликса.

Доброславская колотила сахар в чае, все время выглядывая в окно, не приедет ли случайно черный автомобиль Луки. Федор тяжело вздохнул. Он не мог понять мыслей девушки и не знал, как ее подбодрить. Впервые беззаботный Федор не был способен подобрать слов, чтобы утешить Ариадну.

***

Долгожданный вечер наконец-то наступил. Проведя Соколенкоа, Ариадна так и просидела до сумерек на подоконнике, включив на полную громкость любимую музыку. Иногда она поглядывала на метку, чтобы убедиться, что Феликс до сих пор жив. Девушка едва могла различить очертания шести лучей. Было даже желание не ждать Луку, а как можно быстрее отправиться в больницу, чтобы не опоздать. Но здравый смысл и страх перед встречей с Вольдемаром и Вандой сдерживал Доброславскую. Зато с каким облегчением на душе она наконец села в авто Луки!

К счастью, в больнице Вольдемар и Ванда больше не появлялись, поэтому ничто не представляло угрозы для Ариадны.

– Я тебя пущу к Феликсу, но не дольше, чем на десять минут, – сообщил Лев, давая девушке халат.

– Хорошо, – кивнула она. – А вообще… как он?

Врач бросил взгляд на дверь реанимационного отделения.

– Ничем не могу порадовать. Состояние ухудшилось. Говорю по своему опыту, Феликс не выкарабкается…

– Выкарабкается, – без ложной уверенности сказал Лука. – Этот засранец никуда не денется.

– Оно-то так, но если бы Феликс хотел бороться за свою жизнь! Похоже, он к этому не стремится.

– А разве нельзя Феликса подключить к таким же аппаратам, что и его мать? – спросила Ариадна. – И так же насильно придержать Феликса, пока мы не найдем способ ему помочь?

– Аппараты только поддерживают физическое функционирование организма и его органов. Но не привязывают к нему душу. Если душа уйдет в мир иной, то какой вам смысл только с ее емкости? Привязать душу к телу способен только Вольдемар.

– Он что, не сделает этого для Феликса?

– Не сделает, – покачал головой Лука. – Для этого нужно потратить много налюви. А она ему нужна для воплощения планов на Битве Сил.

– Ну и что? Неужели Вольдемар не сможет потратить немного для Феликса?

– Повторяю, налюви для привязывания души нужно много. С потерей Феликса мы вообще обязаны ее экономить как только можно. Если бы Феликс стал на ноги до Битвы Сил, то Вольдемар поступил бы так. Но поскольку это невозможно, он зря налюви не потратит.