Джеймс Мунро - Шотландская сага

Угроза выселения сгущалась над небольшим шотландским полуостровом Гленелгом подобно темной, злобной ноябрьской туче. Она нависла над скалами Форкан Ридж и отбрасывала длинную, темную, зловещую тень вдоль долины Глен Мор, задевая бедняков-арендаторов и фермеров, сборщиков налогов и помещиков.

В своем маленьком домике из необработанного камня Энгус Росс, субарендатор Хью Маккримона, знал, что он будет среди первых, кому придется испытать на себе последствия собирающейся бури. Отец семерых детей, оставшихся в живых, Энгус и его преждевременно состарившаяся жена Эльза оставили еще четверых покоиться на крошечном кладбище Гленелга. Семья Россов немного потеряет от этого выселения, но оно полностью ляжет на их плечи.

Кроме того, выселение грозило и самому Хью Маккримону. Сборщик налогов, полный арендатор и дальний родственник главы клана Гленелга, Маккримон пас стадо черного полудикого скота по склонам гор над рекой, которая протекала через Глен Мор, хотя у него было достаточно свободной земли, чтобы сдавать в аренду таким же полудиким горцам.

Самым сильным увлечением Маккримона была волынка, великолепная военная волынка жителей шотландского Высокогорья. Он повторял на ней мелодии, которые играли Маккримоны веками среди гор и узких горных долин Гленелга.

Хью Маккримон был признан самым лучшим волынщиком, какого только знали отдаленные земли Севера Шотландии, и когда Чарльз Кэмерон из Гленелга поднял войско, чтобы участвовать в полуостровных войнах, он выбрал Хью Маккримона главным волынщиком. Все вместе они составили часть победоносного войска герцога Веллингтонского, которое прокладывало свой путь через Португалию и Испанию к Пиренеям и, в конце концов, смело выступило против Наполеона Бонапарта на его собственной земле.

На холмах за Тулузой пуля меткого стрелка из мушкета сразила главного волынщика Маккримона, когда он играл наступление войску Гленелга. Прислонившись к оторванному колесу брошенного фургона, Хью Маккримон продолжал играть воодушевляющую музыку шотландского Высокогорья, помахивая вслед идущим в бой людям рукой и говоря слова утешения, когда они возвращались, обагренные кровью, но с победой.

Энгус Росс был одним из тех, кто особенно сильно пострадал в битве при Тулузе. Пушечное ядро оставило не много работы для хирурга: ко времени окончания Тулузской битвы рука Энгуса Росса была среди ужасающего содержимого деревянного корыта, вынесенного из церкви, превращенной на время в операционную.

Эта победа, доставшаяся так нелегко, свершилась три года назад, в тысяча восемьсот четырнадцатом году. Теперь предстояло бороться с призраком выселения. Если призрак обретет черты реальности, несдобровать и самому Кэмерону из Гленелга, который жил в своем прекрасном доме на зеленом склоне в Ратагане, на востоке полуострова Гленелг. Но сам землевладелец не осознавал приближающейся опасности. Кэмерон из Гленелга смотрел на сборщиков налогов и арендаторов сверху вниз, и взор его не был обращен к небесам.

Это был не тот Кэмерон из Гленелга, который повел свое войско к Тулузе. Смельчак Чарльз Кэмерон пал, сраженный пулей, в тот самый день, принесший победу. Энгус Росс и Хью Маккримон проливали горькие слезы на могиле помещика Гленелга, и они оплакивали не только вождя одного из кланов северных шотландцев, упокоившегося на чужой земле. Грустная, разносимая ветром музыка волынки, на которой играл Маккримон, была прощальной песнью старой Шотландии. В тот день на холмах около Тулузы, подверженных ветрам, жалобный плач волынки Хью Маккримона провожал уход из жизни горца с большой буквы.

Энгус Росс копался в своем саду, когда Хью Маккримон пришел к нему. Ловко орудуя мотыгой своей единственной рукой, бывший солдат видел, как его ближайший сосед шел к нему через долину. Маккримон шествовал медленной, усталой походкой озабоченного человека, и в его приветствии не было сердечности.

— Да благословит Господь тебя и твоих ближних, Энгус.

— Тебе того же, Хью Маккримон. Но я уже заплатил ренту, и, надо думать, ты прошагал через весь Глен Мор не для того, чтобы пожелать мне и моей семье благополучия. Видимо, у тебя есть что сказать, и не думаю, чтоб это были приятные новости.

Оба мужчины разговаривали на гэльском языке, как и большинство тех, кто жил неподалеку.

Боль исказила лицо Маккримона, и он начал издалека.

— Ты заплатил ренту мне, Энгус, но копни глубже — я ведь и сам арендатор тоже.

— А! — Энгус Росс начал крушить низкие зеленые сорняки мотыгой, как будто не было сейчас ничто важнее. — Итак, Кэмерон добрался и до тебя наконец. Он и тебе сообщил то, о чем мы уже извещены? Надо покинуть долину?

Хью Маккримон кивнул головой, не осмеливаясь сказать что-либо. Россы и Маккримоны жили в Гленелге поколениями до того, как много лет назад приехал сюда Кэмерон и женился на единственной дочери вождя клана Гленелга. Она была из семейства Маккримонов.

— Сколько времени он дает нам? — Прополка теперь стала напрасной тратой времени, но все же однорукий бывший солдат переворачивал землю мотыгой, хотя и не смотрел больше на то, что делает.

— До наступления Нового года мне придется сдавать в аренду только половину земли, которой я владею сейчас. Он хочет освободить этот участок долины к Иванову дню. Именно тогда они начинают перегонять овец.

Энгус уронил мотыгу на землю, уставившись на него, не веря своим ушам.

— К Иванову дню? До него же осталось всего шесть недель! — К этому времени мой урожай не созреет и наполовину!

— Кэмерон говорит, что выплатит честную компенсацию.

— Честную? Джеймс Кэмерон не знает такого слова. Он предложит одну десятую стоимости от цены урожая, а потом найдет причину заплатить меньше половины того, что предложил. Именно так он поступил с Маклеодом из Глен Бега, а со вдовой Мэтесон обошелся еще хуже. А как же быть с моим жилищем..? У меня ведь семья и больная жена. Куда же мне их девать?

— Кэмерон говорит, он сдаст тебе в аренду надел земли у Ардинтола. Ты можешь взять с собой балки для крепления крыши.

— Да неужто? — в голосе Росса послышались сарказм и гнев одновременно. — Он переселил так много семей в Ардинтол, что там больше людей, чем камней, — а их в Ардинтоле хватит, чтобы построить целый город.

— Я то же самое сказал Кэмерону, Энгус, но он не слушает ни меня, ни кого бы то ни было. Он твердо решил освободить землю под пастбище для овец.

— Это, похоже, единственный способ расплатиться с долгами, которые наделала его английская жена, — сказал с горечью Энгус. — Жаль, что у его отца не возникло подобной идеи несколькими годами раньше. Тогда ему пришлось бы вести за собой стадо овец, чтобы воевать с ним под Тулузой, а у меня бы было две руки, чтобы содержать семью.