Мари-Бернадетт Дюпюи - Доченька

Обитателям «Бори» стало казаться, что Нанетт всегда жила в хозяйском доме. Распоряжения славная женщина раздавала без счета и весьма любезным тоном, который, тем не менее, не допускал возражений.

Жану Кюзенаку не пришлось долго упрашивать мать Пьера пожить немного в одной комнате с Мари. Приближался момент родов, и всерьез обеспокоенная молодая женщина все настойчивее просила: «Хочу, чтобы моя Нан была со мной!»

Пьер перебрался ночевать в каморку на чердаке, в которой обреталась Мари в те времена, когда прислуживала мадам Кюзенак. Для него это стало настоящим облегчением, ведь теперь, оказавшись в одиночестве под крышей, он мог курить в свое удовольствие и спокойно спать не просыпаясь от малейшего шороха, чтобы убедиться, что с супругой все в порядке.

Наступила оттепель, однако после нескольких мрачных и грязных дней вернулись холода, а с ними и снег. Леони тщательно следила за тем, чтобы все печи в доме работали исправно, как если бы малейшее падение температуры угрожало жизни ее дорогой подруги.

Наконец однажды вечером Мари схватила Нанетт, которая как раз расправляла простыни на ее постели, за руку.

— Нан, я что-то чувствую… Мне больно!

— Значит, моя крошка, время пришло. Самое главное — не волнуйся. Торопиться-то нам некуда.

Всю ночь тело Мари терзали мучительные спазмы. Леони то и дело поднималась на второй этаж за новостями. Дважды стукнув в дверь спальни Мари, она заглядывала в узкую щелочку и спрашивала:

— Все хорошо?

— Конечно, — с достоинством отвечала Нанетт.

— Не пора ли послать за доктором?

— Пока рано, дорогая. Возвращайся на кухню и займись вязанием, раз уж не ложишься!

Несколько часов назад Леони заявила, что ни за что не ляжет спать этой ночью. Девушке хотелось, пусть и возле подруги, заботиться о ней и ребенке, который скоро должен был появиться на свет. Поэтому она устроилась в столовой, поближе к камину, и всю ночь молилась о здоровье и благополучии тех, кого любила. Мари не жаловалась, но при каждой схватке по ее щекам текли слезы. Молодая женщина была бледна и сильно нервничала. Нанетт сообщила об этом пришедшему навестить дочь Жану Кюзенаку:

— Я все время говорю ей, что нечего бояться, но она вся сжимается, бедняжка! Ребенок еще высоко и родится нескоро.

В те времена через это испытание проходили все семьи. Мари больше не могла сдерживать крики боли, Леони ждала в кухне, без конца подогревая воду в больших кастрюлях. Пьер предпочел отправиться на ферму, чтобы помочь отцу в хлеву.

Ему давно не доводилось заниматься привычным с детства физическим трудом, и сегодня работа на ферме принесла ему облегчение. Жак прекрасно понимал, что сына снедает беспокойство. Они как раз накладывали вилами сено коровам в кормушки, когда он сказал ободряющим тоном:

— Мари — славная девушка! Маленький родится и без помощи доктора, не терзайся понапрасну. Давай лучше выпьем по капельке за его здоровье. Готов поспорить, он появится на свет еще до ночи!

Доктор Видален приехал в «Бори» около четырех. Доктор был немолод, имел обширную практику в Шабанэ и славился своими врачебными талантами на весь регион. Жан Кюзенак желал, чтобы рядом с дочкой был компетентный специалист.

Мари прижималась к Нанетт, повторяя умоляющим тоном:

— Мне страшно, Нан! Мне так страшно! Я не знала, что будет так больно! Если позвали доктора, это значит, что-то не так?

Славная женщина задавала себе тот же самый вопрос, но с улыбкой отвечала роженице:

— Мари, все идет хорошо. Добрый доктор внизу, ему надо подготовиться. Ну, и выпить чашечку кофе с нашим муссюром…

В это самое время в гостиной Видален, озабоченно поджав губы, сказал хозяину дома:

— Ребенок идет попкой вперед. Слава богу, плод не слишком крупный. Но ситуация меня беспокоит, тем более что ваша дочь потеряла много сил… Сделаю все, что смогу!

Мари не отпускала руку Нанетт. На цыпочках в комнату вошла Леони и стала у кровати, с тревогой глядя на страдающую подругу. Она молилась всю ночь и не нашла ничего лучшего, кроме как снова обратиться к небу с просьбой о помощи.

— Господи, помоги мне! — взмолилась и Мари.

Нанетт вздрогнула. Леони, плача, бросилась к подруге:

— Дорогая, если бы только я могла тебе помочь!

По телу Мари прошла судорога, потом молодая женщина выгнулась и застыла, мертвенно-бледная, задыхающаяся.

— Леони, быстро зови доктора! — вскричала Нанетт.

Пьер не торопился уходить из отчего дома. Он удобно, как в прежние времена, устроился на низкой скамейке. Жак, желая отвлечь его от мрачных мыслей, рассказывал сыну о коровах и овцах, делился надеждами на обильный приплод.

Его слова текли приятным журчащим потоком, в котором растворялась тревога будущего отца. Внезапно пес по кличке Фаригул, сын постаревшего Пато, вскочил на ноги и залаял. Стукнув пару раз в дверь кулаком, в дом вошла Леони в присыпанном снегом манто.

— Пьер! Мсье Кюзенак просит вас поскорее вернуться в дом! Ребенок скоро появится на свет!

Пьер надел свою коричневую шерстяную куртку и берет. Что-то явно было не так. У Пьера появилось недоброе предчувствие — предчувствие опасности, которое не раз посещало его на фронте, в чаду сражения, в грохоте разрывающихся артиллерийских снарядов…

Он молча шел за Леони, но на середине дороги спросил жестко:

— Что происходит? Я по твоему лицу сразу понял, что дело плохо!

Девушка неслась вперед не глядя под ноги, хотя дорога была покрыта островками льда. С трудом переведя дыхание, она ответила:

— Ребенок идет попкой вперед. Мари очень мучается!

Пьер запаниковал и в одно мгновение возненавидел все и вся. По своей сути молодой мужчина оставался крестьянином, который вырос на земле и не привык думать о высоком. За последнее время мысль о том, что переселение в «Бори» и резкий подъем по социальной лестнице принесет им с Мари несчастье, не раз приходила ему в голову.

Если бы Мари оставалась сиротой, служанкой, если бы, поженившись, они стали жить на ферме, роды наверняка завершились бы благополучно. Вот что происходит, если случай вмешивается в естественный ход вещей! Мари решила поиграть в даму, хозяйку Большого дома, и вот теперь за это расплачивается…

Огорчение и гнев Пьера исчезли, стоило ему переступить порог «Бори»: слабый, похожий на мяуканье голодного котенка крик донесся со второго этажа.

Широко улыбаясь, Пьер через четыре ступеньки понесся вверх по лестнице. Жан Кюзенак ожидал его на лестничной площадке, слегка бледный, но счастливый.

— А вот и наш Пьер! Друг мой, у тебя родился сын!

— Сын! Маленький мальчуган!

— Да. Но тебе придется немного подождать. Нанетт приводит Мари в порядок. Наша дорогая девочка так измучилась! Идем выпьем коньяка, это пойдет нам на пользу.